Юбер аллес (бета-версия) - Юрий Нестеренко

- Хава нагила, хава нагила,

Хава нагила, вэ нисмеха... - затянул сладкий мужской голос.

- Хава нагила... - подхватил женский хор.

Мышцы начало покалывать внутри, как иголочками. Дыхание перехватило, но пока не сильно. Живот сжался, рёбра начали ходить ходуном. Отто почувствовал, что ему хочется встать на цыпочки: диафрагма начала давить на лёгкие снизу.

- Хава нагила, вэ нисмеха... - продолжали девушки.

Отто с усилием вдавил руки в стену, упёрся лопатками - тело само ползло вверх. Ламберт знал, почему так происходит: такие же движения вверх-вниз делали распятые на кресте. Самая известная римская казнь была основана на том же физиологическом механизме: масса тела давит на лёгкие, человек в неестественной позе начинает задыхаться, и подтягивается на распростёртых руках, чтоы глотнуть воздуха... Впрочем, подобные позы использовали не только для казней. Некоторые позы йоги, кое-что из оккультных практик, о которых не пишут в популярной литературе...

Мышцы начало ломить. Отто ужасно хотелось согнуть руки, чтобы уменьшить боль, но он ждал сигнала компьютера.

- Уру, уру ахим! Уру ахим бе лев самеах! - мужской голос призывал "пробудиться и радоваться". Ламберт его почти не слышал - он ждал, когда раздастся долгожданное "би-бип".

Наконец оно прозвучало. Юноша чуть согнул руки, поднимая гантели над собой.

Он хорошо понимал, что происходит в этот момент. Боль в мышцах возникала оттого, что волокна лопались, не выдерживая нагрузки. Потом организм начнёт залечивать микротравму, а чтобы предупредить её на будущее, сделает волокна толще. Мышцы рук вырастут ещё немного. На этом основана изометрическая часть упражнения, в отличие от кардиочасти, которая тренирует сердце и сосуды... Также сжигается лишний жир... Ламберт сжал зубы: боль в руках нарастала, пальцы коченели, толчки крови отдавались в онемевших запястьях.

- Уру ахим бе лев самеах! - пели девушки.

Руки дошли до такого состояния, что опустить их - с гантелями - казалось больнее, чем продолжать держать. Но именно это и было целью. Мышцы впечатывали в себя усилие.

Наконец, долгий последний аккорд и финальное "би-и-ип".

Отто с тихим стоном опустил руки, не роняя гантелей. Мышцы буквально кричали от боли. Он положил гантели на пол и побежал в душевую кабину - сейчас нужна была горячая вода. Очень горячая, чтобы как следует прогреть тело.

Стоя под тугой струёй, бьющей из сетки душа, Отто прокручивал в уме список текущих задач на ближайшие часы. Вчерашняя аналитическая записка для отца готова на две трети. Точнее говоря, текст готов полностью, но Отто не удовлетворяла литературная сторона. Анализ должен быть не только глубокомысленным, но и блестящим по форме. К сожалению, последняя треть - там, где рассматривается расклад сил на Востоке перед референдумом - грешила длиннотами. Да какими длиннотами! - там попадались фразочки на полстраницы. Отто отдавал себе отчёт в том, что подобная порча стиля была побочным следствием его недавних философских штудий. Увы, слог, простительный Канту, Баадеру или Хайдеггеру, совершенно недопустим в его, Отто, сфере деятельности. Особенно если учесть, что его отчёты читает не только Ламберт-старший, но и кое-кто повыше...

В левом плече что-то заныло. Отто стал вытягивать руки, снимая напряжение. Это помогло, боль ушла. Ламберт с наслаждением засунул голову под горячую струю, чувствуя, как вода скатывается по спине.

Итак, записку следует переписать. Лучше - не исправляя платтендат в рехнере, а сначала по памяти, потом - сверившись со старым вариантом. Трудоёмкая технология, но она себя окупает. На это у него есть четыре часа: сейчас где-то около семи, час следует отвести на упражнения, полчаса - на готовку и лёгкий завтрак. Еду он предпочитал готовить себе сам: слишком интимное дело, чтобы доверять его посторонним. Особенно завтрак: завтрак задаёт ритм работы желудка на весь день. Сегодня, кстати, его ждут лишние нагрузки днём. В час он должен присутствовать на официальном обеде, устраиваемым Отделом народного образования, Schulamt. Обед - традиционное мероприятие, но в кулуарах будут обсуждаться важные вопросы, в частности - расширение полномочий Oberschulaufsichtsbehörde в области контроля за качеством образования в частных гимназиях. Отто уже давно отошёл от этой темы, но, тем не менее, это его план реконструкции имперского образования сейчас вышел на финишную прямую, так что следует проконтролировать политическую сторону текущего процесса. В конце концов, образование - это будущее Райха. Войны выигрывают школьные учителя...

Днём нужно будет выкроить время на то, чтобы посетить Ассоциацию библиотечных работников, там сегодня перевыборы руководства. Около шести - запланированный официальный визит. Хитлеровский Национально-Патриотический Фронт проводит ежеквартальную сессию. Разумеется, открытая часть - это нудная говорильня. Но он, Отто, сын того самого Клауса Ламберта, допущен и на закрытую часть сессии, где ожидается обсуждение действительно важных вопросов. В частности - перспектив организационной деятельности Фронта. Впрочем, вряд ли дело дойдёт до чего-то реального: старики боятся всего нового... И, наконец, вечернее собрание у евангелистов. Скользкие, двуличные люди, типичные двуглавые орлы, заигрывающие одновременно и с либералами, и с правыми. Тем не менее, надо было поддерживать контакты и с этими - хотя бы потому, что они контролировали несколько миллионов дураков, по какой-то причине называющих себя христианами. Ещё один ресурс политического давления, который нельзя упускать... Хорошо если удастся поспать во время богослужения.

Потом, скорее всего, позвонит отец и выскажет своё мнение по поводу вопросов, затронутых в аналитической записке. Выскажет ряд ценных мыслей (к которым его незаметно подвёл Отто), даст ряд поручений (по большей части тех, которыми сам Отто считал нужным заняться). Пожалуется на здоровье. Возможно, зайдёт к нему домой - чтобы в последний раз обсудить детали московского визита. После этого Отто будет, наконец, свободен.

Свободен?

Отто Ламберт выключил воду. Подумал, не включить ли сушилку: недавно он установил в ванной комнате устройство, обдувающее тело потоком горячего воздуха. Потом решил всё-таки воспользоваться полотенцем.

Вытираясь, он воспроизводил в уме свой анализ текущих перспектив своей партии. Точнее, партии своего отца, частью которой он был.

Итак. За два с лишним десятилетия политической карьеры Клаус Ламберт вырос до политика общегерманского масштаба, признанного духовного лидера респектабельной правой оппозиции. Увы, теперь уже ясно, это выгодная позиция в текущей игре - и патовая в плане большой стратегии. Ламберт всегда будет вынужден тратить девяносто процентов усилий на поиски временных союзников, а также разгребание последствий уже состоявшихся союзов, предательств и измен. Его политическое влияние велико, но его эффективность - ничтожна.

Да, конечно, большая часть правых, и прежде всего сам Ламберт-старший - честные, принципиальные люди, которые ставят интересы нации и Райха превыше всего. Увы, на этом их достоинства и заканчиваются. У правых нет ни привлекательной программы, ни видения перспектив, ни даже осознания того, что такое видение им необходимо. Их критика существующего положения вещей - неверного и двусмысленного - сама по себе точна и справедлива, но не сопровождается никакой конструктивной альтернативой. Приходится признать: им нечего предложить Райху и его народу. У правых нет образа будущего, они живут прошлым, причём не понимая этого.

Да, конечно, правые - единственная сила, до конца понимающая опасность либерального реванша. Увы, в отличие от тех же левых, за спиной которых так или иначе стоят атлантисты, правые лишены каких бы то ни было внешних ресурсов влияния.

Да, конечно, правые правы. Увы, они никогда не получат достаточно власти, чтобы доказать свою правоту делом. А дойчи смотрят прежде всего на реальные дела.

В чём состоит главная, системная ошибка лидера респектабельной правой оппозиции Клауса Ламберта? В общем-то, в том, что он принял роль лидера респектабельной правой оппозиции. То есть главного противника официального курса Райхспрезидента Вальтера Шука. Главного врага, если называть вещи своими именами. Врага, с которым никакие компромиссы невозможны по определению.

Впрочем, стоят ли воззрения Клауса Ламберта того, чтобы за них сражаться? Пять лет назад Отто сказал бы - да. Сейчас он столь же твёрдо даст отрицательный ответ. Увы, отец и в самом деле ничего не может предложить, кроме возвращения к давно дискредитировавшим себя идеям. Но это не значит, что эти идеи бесплодны. Напротив, их творческое развитие позволило бы, наконец, дать новый импульс к развитию самого Райха. Который перешёл от экспансии в глухую оборону. А оборонительная позиция, даже самая лучшая - это в перспективе проигрыш.