Трилогия Харканаса. Книга 1. Кузница Тьмы - Стивен Эриксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Серап дали понять, что капитан Шаренас послала Йельда в Харканас. Она предполагала, что сержант доставил приказ для Хунна Раала, требовавший его немедленного возвращения.
«Но моего двоюродного брата нет в Харканасе. С чего вдруг такая напряженность?»
Кастелян Харадегар ждал их в Зале Кампаний вместе с верховной жрицей Синтарой. Как уже бывало раньше, когда Серап приходилось видеть эту женщину, она обнаружила, что зачарованно смотрит на Синтару, с трудом сдерживая отвращение. Лейтенант заставила себя отвести взгляд, сосредоточившись на Шаренас.
– Капитан, вы, случайно, не видели на дороге в крепость командира Урусандера?
– Он скоро будет, – промолвила та. – Сержант Йельд, надеюсь, привезенные тобой известия оправдывают столь настойчивое требование созвать совещание командования?
– Так точно, капитан.
– Тебе удалось поговорить с Хунном Раалом?
– Никак нет, – ответил Йельд. – Капитан, говорят, что он отправился в легион Хуста, прихватив с собой повозки, нагруженные подарками для солдат. Вероятно, он хочет переговорить с командиром Торас Редон, чтобы гарантировать, что между нашими легионами не возникнет вражды.
– В самом деле? – прищурилась Шаренас и повернулась к Синтаре. – Верховная жрица, мне хотелось бы знать, какую роль вы отводите себе на предстоящем совещании?
– Позвольте мне присутствовать в качестве символа вашего беспокойства, капитан.
Шаренас нахмурилась:
– Сомневаюсь, что кто-то из нас нуждается в столь живом символе, верховная жрица.
– Сожалею, что вы склонны в чем-то меня подозревать, капитан.
– Верховная жрица, вряд ли данный пункт возглавляет список ваших сожалений, – холодно возразила Шаренас. – Но раз уж вы об этом заговорили, я хотела бы выслушать, что еще в него входит.
– Что ж, ладно. Прежде всего, капитан, я сожалею о том, что мне пока неизвестно, какое место отводится мне на этом совещании или на каком-либо другом. Мундир, который вы носите, уже сам по себе свидетельствует о вашей значимости, вне зависимости от обстоятельств. Достаточно лишь взглянуть на вас, чтобы понять: вы обладаете незаурядными талантами в ведении войны, снабжении и прочем, что необходимо для руководства подразделением солдат. Нет, пожалуйста, не отводите глаза, как лейтенант Серап. А теперь посмотрите на меня. Что вы видите? Стоя перед вами, я объявляю о том, что мир изменился, капитан. Если вкус его кажется вам горьким – просто выплюньте меня и объявите всем, что перемены закончены. Кто знает, а вдруг мир к вам прислушается?
Шаренас уставилась на Синтару, а затем фыркнула:
– Простите меня, верховная жрица, но мне казалось, что вы, храмовые женщины, интересуетесь исключительно тем, что у вас между ног, и рассуждаете соответственно.
– Вы слишком часто прислушивались к речам Илгаста Ренда, капитан. Он родом из тех времен, когда всеми правили и за всех говорили мечи. Мы пытались противостоять их власти и даже свергнуть ее, предложив взамен радости любви. Не любопытно ли, что он считает нас столь серьезной угрозой?
– Возможно, я и в самом деле слишком много слушала Илгаста Ренда, – слегка улыбнулась Шаренас, но тут же посерьезнела. – Увы, эпоха мечей вернулась вновь.
– Сожаление по этому поводу занимает главное место в моей душе, капитан Шаренас, если вы и впрямь хотите знать полный их список. Но с другой стороны, я вижу перед собой одних лишь солдат, и потому мне не терпится увидеть, как оживятся их лица, когда они услышат те страшные новости, которые привез ваш сержант.
Йельд застонал, будто слова Синтары оказались для него подобны удару в грудь.
– Прошу прощения, верховная жрица, – откашлявшись, произнес он, – но я не рассчитываю, что мой рассказ принесет кому-то радость.
В коридоре послышался топот сапог, мгновение спустя открылась дверь и вошел Урусандер. Какое бы пламя ни разожгла в нем Синтара, оно померкло под бременем возрождения легиона – или, что более вероятно, виной тому было всеобщее замешательство, царившее среди собравшихся по его призыву отрядов. Так или иначе, вид у прославленного полководца был усталый и раздраженный.
– Я жду, – сказал он, бесстрастно глядя на сержанта Йельда.
– Я вынужден поведать вам историю резни, командир.
Жесткое угловатое лицо Урусандера помрачнело.
– Я уже наслушался сегодня подобных донесений, сержант. Убийствам отрицателей нужно положить конец, даже если для этого мне придется вывести в лес весь свой легион. – Он бросил яростный взгляд на Серап, заставив ее буквально съежиться от страха. – Эти отступники будут повешены.
Йельд неловко переступил с ноги на ногу:
– Командир, на сей раз жертвы – не отрицатели, а высокородные.
Урусандер пошатнулся, прислонившись к стене.
– Продолжай, – прошептал он.
– Командир, простите меня за это ужасное известие. Нападению подверглась свадебная процессия дома Энес. Джайн и его дочь убиты, как и заложник Крил Дюрав. Мне рассказали, что первым их нашел брат Энесдии, Кадаспала.
Урусандер застонал, но Серап не могла отвести взгляда от сержанта, лицо которого внезапно исказила гримаса.
– Командир, охваченный горем художник вырвал себе глаза. Говорят, его охватило безумие. Он проклинает всех, кто пытается его утешить. Он проклинает Матерь-Тьму и повелителя Аномандера за то, что тот слишком задержался в Харканасе. Среди мертвецов были трупы отрицателей, но Кадаспала обвиняет в случившемся солдат легиона. Он ссылается на то, что буквально натолкнулся в лесу на отряд капитана Скары Бандариса.
Йельд замолчал, и Серап увидела, что бедняга весь дрожит.
Никто не произнес ни слова.
– Скара не мог этого сделать, – прошептала Шаренас Анхаду. – Командир, Кадаспала и в самом деле сошел с ума. Он злится на весь мир.
Кагамандра опустился в кресло, закрыв лицо руками.
– Успокойтесь, – холодно и жестко проговорила Синтара. – Погасите в себе охватившие вас ярость и ужас. Да, я пока спотыкаюсь на новом пути, но мне с него уже не сойти. Меня мучает один вопрос. Выслушайте меня, повелитель Урусандер.
Он устремил на нее безрадостный взгляд.
Синтара восприняла его молчание как знак согласия и продолжила:
– Какими законами мы должны руководствоваться? Солдаты вашего легиона желают признания. Они требуют возмещения за понесенные ими жертвы. Они настаивают, что дары этого мира не принадлежат исключительно высокородным. – Она обвела всех взглядом неестественно светлых глаз. – Так проявите же подобное сочувствие и к погибшему крестьянину. К отрицателю, съежившемуся от суеверного ужаса. В этой крепости только что умер отец несчастной девушки – всего два дня назад я видела похоронную процессию, шедшую на сельское кладбище. Повелитель, взгляните на себя и задумайтесь. Признайтесь, вы ведь воспринимаете последнюю трагедию как потерю чего-то намного более
