Да здравствует Император - Роман Гончий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(Джеккилл) — Зачем он делает это?
(Израил) — Не имею ни малейшего понятия.
(Джеккилл) — Но должен признать, если у него получится, то я был бы не прочь попробовать.
(Израил) — Возможно, но зная, кому принадлежит данный продукт, я вынужден отказаться.
В течении получаса Сионис продолжал заниматься тем же, чем и ранее, но с приложением ещё больших усилий и свежего мяса, которое прибывало из открытой ангелом смерти бреши. Больше не в силах терпеть данную картину, Джеккилл подошёл к другу и с глубоким страхом смог его оттащить от плиты, чтобы показать, как нужно готовить свежие стейки с кровью. Арлекин на мгновение избавился от своей улыбки, но практически сразу, вновь отдавшись безумию, присел за столик к Израилу, чтобы понаблюдать за качественной работой со сторон наблюдателя. Через несколько минут жарки мяса на среднем огне, Сионис полностью погрузился в свои мысли, которые были весьма хаотичны. Прежде чем полностью отдаться картине приготовления, Пятый задал Израилу весьма нестандартный вопрос, который поставил несгибаемого бойца в тупик: "Если я скажу, что ты умрёшь на данной миссии, то можно я заберу твои картины в своё место обитания? Шутка! Умрут все вокруг нас, но если вдруг, то можно?" Израил похлопал товарища по плечу и слегка приобняв, продолжил смотреть на Джеккилла, который мастерски переворачивал стейки в воздухе, как старый больной своим делом повар.
В скором времени Джеккилл подал несколько пускай и слегка поджаренных стейков, но весьма аппетитных на вид всем тем, кто собрался за столом. Израил поблагодарил друга за старания, но предпочёл отказаться и просто понаблюдать за тем, что будет делать Арлекин, однако его взору предстал кривой прикус гиены, который начал поедать пережаренное мясо. По нему было видно, что он наслаждался данным блюдом, зная, кто был изначальным поставщиком ингредиентов в системе потребления. Сионис так же наблюдал за товарищем, но без особого энтузиазма. Даже пребывая в безумии, он пытался соблюдать нормы этики и приличия в обществе. Как и раньше, тень ангела смерти отделилась от владельца и принеся столовые приборы, начала разрезать стейк на мелкие кусочки, медленно поднося по одному ко рту своего повелителя. Через пару минут и несколько тщательно прожеванных кусочков, Арлекин всё же улыбнулся вновь, но было видно, что это улыбка была весьма поддельна и не полыхала той маниакальностью, что обычно. Джеккилл заметив это, выхватил тарелку из рук товарища и выкинул её в мусороcжигатель.
(Джеккилл) — По крайней мере я узнал, что корабельный повар из меня не лучший. А что нового узнали вы?
(Израил) — У тебя не ровный прикус и судя по паре чёрных зубов весьма запущенная форма кариеса.
(Сионис) — Реальность иллюзия, вселенная голограмма. Наше существование не имеет смысла.
(Израил) — А, ты это нам Роман?
(Сионис) — Что? Нет! Я говорил со своими голосами в голове. А из нового, что я узнал, это то, что больно улыбаться, если ты это делаешь не искренне.
(Джеккилл) — Поздравляем с открытием. Получается, вы же не будите доедать?
(Израил) — Я и не начинал.
(Сионис) — Тебе нравится есть себе подобных. Это восхищает.
(Джеккилл) — Любите меня таким, какой я есть и не кладите палец мне в рот. То я за себя не ручаюсь.
(Израил) — Я хочу навестить нашего охотника. Подменишь меня на мостике, когда закончишь с трапезой?
(Джеккилл) — Мы в четырёх стенах друг мой. Куда мне деваться?
(Сионис) — Зайди в ближайшую тень, если хочешь и тебя уже никто не увидит.
Израил без особого промедления покинул общество Арлекина и спустился на нижний уровень судна в мастерскую, которую на время миссии присвоил себе Дария. Охотник всегда является неотъемлемой частью команды и ведёт её к победе, но при подготовке он старается быть в уединении, чтобы его инстинкты и жажда погони смогли обостриться до максимума, лишая цель всякой возможности на спасение, а мольбы о пощаде звучали намного созвучнее тем, что постоянно крутятся у него в голове.
Через мгновение Израил стоял около бронированной двери из-за которой прекрасно слышались звуки точения металла и голос Дарии, который на своём древнем диалекте заклинал то, что давно стало продолжением его тела. В частности его технологическая алебарда, которая уже множество столетий сопровождает охотника в каждой его охоте как в стенах, так и в не стен империума. Не смотря на столь редких выбор своего духовного орудия, даже среди своих сородичей, Дария смог доказать, что в руках настоящего высшего хищника оружием может быть всё, не говоря уже о теле. Как только Израил несколько раз поступал по бронированной брони, Дария прервал столь радостный процесс и слегка приоткрыв одну из ставней, взглянул на старого друга, которому он всегда был рад. Через пару минут уборки охотник окончательно открыл двери и запустил Израила внутрь. Ему было интересно, что привело ангела мести в его временное пристанище.
Войдя во внутрь, Израил на мгновение опешил из-за высокой температуры, которая была в мастерской. В спертом воздухе чувствовался накал слегка остывшего оборудования, которое много часов доводило орудия охотника до пика своей опасности. Дария сидел на против одного из точильных станков и смотрел на результат своей работы. Все его ловушки были выложены на столе, они были заточены на столько, что в отражение их железной поверхности можно было смотреться словно в зеркало. Израил хотел присесть на не занятый край стола, но Дария остановил друга с улыбкой на лице. Затем охотник взял небольшую железную трубку, для подачи топлива и кинул её на край. Как только труба соприкоснулась с поверхностью, сработал замаскированный капкан, который моментально разрубил её на несколько частей.
(Самуэль) — Не бывает хорошего однорукого ловушечника. Подумай об этом.
Охотник, уняв небольшой смешок, уступил место другу, но попросил того не трогать алебарду, которая лежала на другом столе. Она ещё не была полностью освящена и в данный момент никто, кроме её владельца не имел права дотрагиваться до неё. Израил прекрасно понимал и чтил многие традиции, но только не те, какими был ведом Дария. Ангел не понимал зачем были нужны словесные заклинания и другие древние ритуалы, если охотник давным-давно оставил свой родной мир, предав свой народ и его идеалы, без каких-либо раздумий и угрызений совести. Но Израила волновали другие вещи, в частности, что гложет его старого друга. В предыдущие миссии охотник всегда любил бывать в центре компании, пускай
