Этногенез и биосфера Земли. В поисках вымышленного царства - Лев Николаевич Гумилёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сразу можно исключить последнюю. Автор не несторианин. Во всём произведении есть только одно упоминание о христианстве кераитов, и то ироническое, в хвастливых речах одного из друзей царевича Сангума: «Все мы, втайне домогаясь сына, моления и курения приносим, Абай-Бабай твердим, вознося молитвы» (174) (Абай-Бабай — значит «авва-отче»). И больше нигде наш автор не снизошёл до внимания к чужой вере, тогда как о своей он говорит много. Это, пожалуй, самый трудный вопрос, а в остальном творческий облик создателя «Тайной истории» ясен.
Уже отмеченные военные симпатии нашего автора и неупоминание имени Елюя Чуцая дают нам возможность с полной уверенностью определить его политическую настроенность[988].
Резко отрицательна характеристика Гуюка, который «не оставлял у людей и задней части, у кого она была в целости» и «драл у солдат кожу с лица», «при покорении русских и кыпчаков не только не взял ни одного русского или кыпчака, но даже и козлиного копытца не добыл» (277).
Вместе с этим характеристика Тэмугэ-отчигина всегда положительна: «Отчигин — малыш матушки Оэлун, слывет он смельчаком. Из-за погоды не опоздает, из-за стоянки не отстанет» (195). В грязной истории с убийством Теб-Тенгри автор стремится выгородить не Тэмуджина, а Отчигина. Он подчёркивает, что Отчигин был всегда любимцем высокочтимой Оэлун-экэ.
Этого достаточно для того, чтобы считать, что автор «Тайной истории» принадлежал к «старомонгольской партии». Поэтому он и обеляет Джамуху, представляющегося ему носителем древнемонгольской доблести и традиций, уходящих в прошлое. Поэтому он защищает его от обвинения в измене монгольскому делу устами самого Чингисхана, будто бы предлагавшего ему «быть второй оглоблей» в телеге государства, другом и советником (200). Именно поэтому он восхваляет предательства Джамухи по отношению к кераитам и найманам, потомки которых в 1240 г. объединились вокруг Гуюка, ненавидимого и презираемого автором. И не случайно говорит он устами Джамухи, что тот, «стремясь мыслью дальше анды», остался круглым сиротой с одной женой — «сказительницей старины»[989]. Ведь это неправда! Друзья и соратники Джамухи в то время ещё не сложили оружия. Мужественные меркиты и неукротимый найманский царевич Кучлук держались до 1218 г., а Джамуха попал в плен случайно, из-за измены своих воинов. Но что до этого автору «Тайной истории»! Ему надо прославить древнюю монгольскую доблесть и изобразить кераитов и найманов беспечными, изнеженными хвастунами, чуть ли не трусами, за исключением некоторых богатырей, вроде Хадах-баатура (185, 189, 195, 196), обласканного за доблесть самим Чингисханом (185). Потому он замалчивает роль Эльчидай-нойона в казни Джамухи, ибо ему пришлось бы отметить, что этот друг Гуюка был также любимцем Чингисхана, а тогда созданная в «Тайной истории» концепция потеряла бы свою политическую действенность. В «Тайной истории» Эльчидай упомянут лишь в той связи, что однажды, проходя мимо стражи, был задержан, и дважды указано, что это правильно (229, 278).
Возврат к старой доблести — вот идеал автора и политическая платформа, ради которой он написал своё замечательно талантливое сочинение.
В 1240 г. он был, видимо, очень стар, потому что с 1182 г. местоимение «они» заменяет «мы». Если в это время автору было даже только 16–18 лет, то в 1240 г. ему должно было быть под восемьдесят. По одному этому можно сказать, что «Тайная история» не могла быть единственным его произведением, но время и эпоха скрыли от нас остальные. Отсюда понятны не только его грандиозная начитанность и свободное обращение с цитатами и изменение интонаций на протяжении повествования, но и само заглавие. Это поистине «Тайная история» — протест против официальной традиции, идеализировавшей личность Чингисхана.
Автор поставил своей целью доказать, что не хан, а доблестное монгольское войско создало империю. Хан может ошибаться, может иметь недостатки, но он должен чтить и холить своих ветеранов[990], «которые вместе с ним трудились и вместе создавали государство» (224).
Памфлет писался тогда, когда грамотеи с соизволения хана оттесняли ветеранов. Памфлет был рассчитан на пропаганду среди этих обижаемых офицеров, он доказывал им, что соль земли — именно они и что им обязана империя своим существованием. Конечно, это была «Тайная история», так как монгольское правительство никогда не допустило бы открытой пропаганды таких взглядов.
Мы ничего не можем сказать о дальнейшей судьбе автора «Тайной истории», но нам невольно кажется, что он был среди тех нойонов, которые подбивали на переворот Отчигина в 1242 г. и которые заплатили головой за бездарность и трусость своего высокородного вождя.
Глава XI. Джамуха-сэчэн под следствием
Почему сие важно?
Только что мы установили три важных и прискорбных положения: 1) победа Чингисхана над его соперниками на территории Великой степи при учёте только несомненных фактов необъяснима и, хуже того, при данной расстановке сил осуществиться не могла. Однако она имела место — значит, мы что-то недоглядели; 2) обе исторические версии, «тайная» и «официальная», дают искажённое представление о ходе событий, полны умолчаний и противоречий, до крайности тенденциозны и не восполняют друг друга; 3) монгольское общество не было примитивно и аморфно, а противоречия его с несторианскими ханствами смягчались только политической необходимостью. Потребность в компромиссе с покорёнными соседями возникла лишь после объединения степи, где несториане составляли большинство населения. А до 1206 г. монголы и христиане воевали друг с другом, причём численный перевес был на стороне последних. Так почему же и каким образом они проиграли?
И вот тут нам придётся обратиться к самому кропотливому анализу, к разбору психологии действующих лиц трагедии начала XIII в. Тут нужны особые подходы к предмету и методика Шерлока Холмса, патера Брауна и даже Агаты Кристи. Тут мы будем ставить вопросы: как произошло то или иное преступление, кем оно совершено и кому оно было выгодно? Иными словами, из лживых источников мы попытаемся отжать крупицу правды. Хорошо ещё, что в наших руках есть ключ ко всем замкам на всех дверях. Это один из участников событий — князь джаджиратов Джамуха-сэчэн, лучший друг и главный враг Чингисхана. В истории их взаимоотношений, как в фокусе кристалла, отразился тот перелом, после которого появилась на свет, как феникс из пепла, историческая Монголия.
Для исследования этого вопроса возможны два пути: вполне банальный и не очень банальный. Первый состоял бы в том, чтобы автор выписал все места источников, где упомянут Джамуха, сложил выписки в хронологическом порядке и сделал вывод, что проблема сложна и пока неразрешима. Для диссертации этот путь был бы наилучшим. Второй
