Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах - Антон Чехов

{04263}

Рассказ Ежова "Пытка" груб и сплошная необразованщина, но читается с интересом. Малый заметно прогрессирует. Нам пишут: ген(ерал) Кононович вызван в Петербург для объяснений по поводу недочета в 400 тысяч. Астрономка теперь в Батуме. Так как я сказал ей, что тоже приеду в Батум, то она пришлет в Феодосию свой адрес. В последнее время она еще умнее стала. Однажды я слушал ученый спор ее с зоологом Вагнером, которого Вы знаете. Мне показалось, что в сравнении с нею ученый магистр просто мальчишка. У нее логика хорошая и большой здравый смысл, но нет руля около задницы, так что она плывет, плывет и сама не знает куда. Ну, пошли Вам господи всего хорошего. Будьте здоровы. Поклонитесь Анне Ивановне, Насте, Боре и Алексею Алексеевичу, если он еще не уехал. Везла баба рожь и свалилась с воза вниз головой. Страшно разбилась: сотрясение мозга, вытяжение шейных позвонков, рвота, сильные боли и проч. Привезли ее ко мне. Она стонет, охает, просит у бога смерти, а сама глядит на мужика, который ее привез, и бормочет: "Ты, Кирила, брось чечевицу, после отмолотишь, а теперь овес молоти". Я ей говорю, что после об овсе, а теперь, мол, есть поговорить о чем посерьезнее, а она мне: "Овес-то у него очень хороший!" Хлопотливая, завидющая баба. Таким легко помирать. Я уеду в Москву 5-го сентября. Надо новую квартиру искать. Всего хорошего! Ваш А. Чехов.

1000. Ф. А. ЧЕРВИНСКОМУ 18 августа 1891 г. Богимово. 18 авг., г. Алексин Тульск. губ. "Спешу" ответить на Ваше письмо. Раньше я рассчитывал в начале августа поехать в гости к Суворину в Феодосию и там поговорить с ним о Вашей книжке. Теперь же я по домашним обстоятельствам решил не ехать, а сидеть дома, посему советую Вам сделать следующее.

{04264}

Сходите в типографию Суворина, Эртелев пер., и повидайтесь там с управляющим Аркадием Ильичом Неупокоевым. Он высчитает Вам, сколько будет стоить Ваша книга и проч. После этого Вы, буде найдете нужным, напишите мне, а я напишу Суворину. Этак будет яснее. Если будете мне писать, то желательно подробности: сколько и как и что. При случае узнайте, почем платят в "Ниве". У меня есть подходящий рассказик. Если же случая не будет, то не узнавайте. Желаю вам получить Станислава и жениться на тех таинственных голубых глазах, о которых Вы писали мне. Хорошо тому, кто служит в Сенате. За него всякая невеста пойдет. Ваш А. Чехов.

1001. А. С. СУВОРИНУ 28 августа 1891 г. Богимово. 28 авг. Алексин. Посылаю Вам фельетон Михайловского о Толстом. Читайте и совершенствуйтесь. Фельетон хорош, но странно, напиши таких фельетонов хоть тысячу и все-таки дело не подвинется ни на шаг и все-таки непонятным остается, для чего все эти фельетоны пишутся. За сим посылаю Вам злобу дня, брошюрку нашего московского профессора Тимирязева, наделавшую много шуму. Дело в том, что у нас в Москве и в России вообще есть проф. Богданов, зоолог, очень важная превосходительная особа, забравшая в свои руки всё и вся, начиная с зоологии и кончая российской прессой. Сия особа проделывает безнаказанно всё, что ей угодно. И вот Тимирязев выступил в поход. Напечатал он свою статью в брошюрке, а не в газете, потому что, повторяю, все газеты в руках Богданова. Если иногда жиды или министры забирают в свои руки прессу, то почему не дозволить этого Моск(овскому) университету? И Университет в лице Богданова забрал и довольно ловко... Но об этом после, при свидании, ибо в письмо всё не влезет.

{04265}

Как добавление к брошюре, посылаю заметку. Тимирязев воюет с шарлатанской ботаникой, а я хочу сказать, что и зоология стоит ботаники. Вы прочтите заметку до конца; не надо быть ботаником или зоологом, чтобы понять, как низко стоит у нас то, что мы по неведению считаем высоким. Если заметка годится, то напечатайте ее; если она неудобна, то, разумеется, к чёрту. Заметка покажется Вам резкою, но я в ней ничего не преувеличил и не солгал ни на йоту, ибо пользовался документальными данными. Подписываюсь я буквой Ц, а не собственной фамилией на том основании, что, во-первых, заметка писана не мною одним, во-вторых, автор должен быть неизвестен, ибо Богданову известно, что Вагнер живет с Чеховым, а Вагнеру надо защищать докторскую диссертацию и т. д.- и ради грехов моих Вагнеру могут без всяких объяснений вернуть назад его диссертацию. Да и к чему моя подпись? Гонорара не надо, ибо половина заметки состоит из выписок из Тимирязева и документов. Итак, два условия: сохранение имени автора в самой строгой тайне и вместо гонорара фунт табаку. В случае несогласия хотя бы на одно из сих условий заметку прошу не печатать. Заметка, в случае надобности, подлежит сокращениям и стилистическим изменениям. Пишу свой Сахалин и скучаю, скучаю... Мне надоело жить в сильнейшей степени. Судя по Вашей телеграмме, я не угодил Вам рассказом. Напрасно Вы постеснились вернуть мне его обратно. Я бы послал его в "Сев(ерный) вестник". Кстати, оттуда я уже получил два письма. Печатать в газете длинное да еще чёрт знает что весьма неприятно. Выеду я в Москву 2 или 3 сентября. Ваша телеграмма пролежала на станции 4 дня. Напрасно Вы послали на станцию. Надо так: Алексин Чехову. Я смотрел несколько имений. Маленькие есть, а больших, которые годились бы для Вас, дет. Маленькие есть в 1 1/2, 3 и 5 тысяч. За полторы тысячи 40 десятин, громадный пруд и домик с парком.

{04266}

Ax, как мне надоели больные! Соседнего помещика трахнул нервный удар, и меня таскают к нему на паршивой бричке-трясучке. Больше всего надоели бабы с младенцами и порошки, которые скучно развешивать. У Александра родился сын. Наступает голодный год. Вероятно, будут всякие болезни и мелкие бунты. Анне Ивановне, Насте и Боре нижайший поклон и пожелание всяких благ. Я купаюсь. Вода холодная. Обжигает. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. После 2-го сентября пишите в Москву, Мл. Дмитровка, д. Фирганг. Как здоровье Алексея Алекс(еевича)? Что насморк?

1002. А. С. СУВОРИНУ 30 августа 1891 г. Богимово. 30 авг. Вам рассказ нравится, ну, слава богу. В последнее время я стал чертовски мнителен. Мне всё кажется, что на мне штаны скверные, и что я пишу не так, как надо, и что даю больным не те порошки. Это психоз, должно быть. Если фамилия у Ладзиевского в самом деле скверная, то можно его назвать иначе. Пусть будет Лагиевским. Фон Корен пусть остается фон Кореном. Изобилие Вагнеров, Брандты, Фаусеки и проч. отрицают русское имя в зоологии, хотя все они русские. Впрочем, есть Ковалевский. Кстати сказать, русская жизнь теперь так перепуталась, что всякие фамилии годятся. Сахалин подвигается. Временами бывает, что мне хочется сидеть над ним 3-5 лет и работать над ним неистово, временами же в часы мнительности взял бы и плюнул на него. А хорошо бы, ей-богу, отдать ему годика три! Много я напишу чепухи, ибо я не специалист, но, право, напишу кое-что и дельное. А Сахалин тем хорош, что он жил бы после меня сто лет, так как был бы литературным источником и пособием для всех, занимающихся и интересующихся тюрьмоведением.

{04267}

Вы правы, Ваше превосходительство, в это лето я много сделал. Если б еще одно такое лето, то я бы, пожалуй, роман написал и именье купил. Шутка ли, я не только питался, но даже тысячу рублей долгу выплатил. Приеду в Москву, возьму за "Медведя" из Общества рублей 150-200, так вот и питает бог нашего брата свистуна. У меня вышла интересною и поучительною глава о беглых и бродягах. Когда в крайности буду печатать Сахалин по частям, то пришлю ее Вам. Теперь просьба. А. В. Щербак писал мне, что ему желательно издать у Вас книжку с рисунками (которые у него, кстати сказать, очень интересны); хочет собрать все свои фельетоны и статьи и сочетать во едину плоть. Просил меня походатайствовать у Вас. Если Вы согласитесь, то я буду телеграфировать ему во Владивосток. Ответьте поскорее, ибо "Петербург" скоро будет во Владивостоке. То, что я не побывал у Вас в Феодосии, великая потеря для моего здравия. Я теряю в весе. Объясните мне, в чем заключается Ваш паралич, о котором Вы мне не раз говорили и недавно писали? Прогрессивный, что ли? Нет, сударь мой, это у Вас не паралич, а скука, жупел. А что же "Каштанка"? За три года, пока она у Вас лежит, я бы три тысячи заработал. Алексею Алексеевичу передайте, что я ему завидую. И Вам я завидую. И не потому, что от Вас жены уехали, а что Вы купаетесь в море и живете в теплом доме. У меня в сарае холодно. Я бы хотел теперь ковров, камина, бронзы и ученых разговоров. Увы, никогда я не буду толстовцем! В женщинах я прежде всего люблю красоту, а в истории человечества - культуру, выражающуюся в коврах, рессорных экипажах и остроте мысли. Ах, поскорее бы сделаться старичком и сидеть бы за большим столом! Анне Ивановне и Евгении Константиновне низко кланяюсь и желаю всех благ. Если, как Вы пишете, у Анны Ивановны блуждающая почка, то ведь это не опасно. Да хранит Вас бог! Ваш А. Чехов.