Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами - Федор Раззаков

19 ноября – Леонид ГАЙДАЙ

В свое время этого человека знала и любила вся страна. В залах, где показывали его фильмы, яблоку негде было упасть, а билеты спрашивали за километр от кассы. Однако минуло совсем немного времени, и, когда в ноябре 1993 года создатель этих комедий ушел из жизни, большинство россиян этого не заметило. Страна тогда переживала не самые лучшие времена: всего месяц назад был расстрелян парламент, в обществе царили раздрай и разруха. В той ситуации людям было не до комедий. Но через несколько лет фильмы этого режиссера вновь вернулись на экраны страны. И вот уже новое поколение россиян знает назубок все реплики героев этих фильмов, смеется над их веселыми приключениями и поминает добрым словом человека, явившего миру эти искрометные шедевры.

Леонид Гайдай родился 30 января 1923 года в Иркутске. Его отец – Иов Гайдай – был родом с Полтавщины и до революции отбывал срок на каторге (он взял на себя вину другого человека). Там он познакомился с девушкой, сестрой другого ссыльного, и женился на ней. В этом браке у них появились на свет трое детей, и последним ребенком (и как показало будущее, самым талантливым) был Леонид. Хотя поначалу его биография складывалась вполне обычно. Закончив школу, он в 1941 году пошел служить в армию и попал в Монголию. Но спустя несколько месяцев началась война, и Гайдая отправили на Калининский фронт. Так как в школе он учил немецкий язык, его определили в разведку. Совершив несколько рейдов по фашистским тылам, сержант Леонид Гайдай во время одного из них подорвался на мине. Ему дали вторую группу инвалидности и комиссовали подчистую. Так завершилась, едва начавшись, военная карьера будущего комедиографа.

После войны Гайдай решил пойти в артисты, хотя с детства не выговаривал буквы «р» и «л». Однако его приняли в театральную студию при Иркутском областном драмтеатре, которую он в 1947 году благополучно закончил. Затем в течение нескольких лет он играл в местном театре, причем роли ему доверяли отнюдь не эпизодические. Он играл Соленого в «Трех сестрах», Ивана Земнухова в «Молодой гвардии» и другие роли. Но Иркутск, видимо, был слишком мал для таланта Гайдая, и в 1949 году он приехал в Москву и поступил во ВГИК на режиссерский факультет.

По словам его бывших сокурсников, Гайдай уже тогда выделялся своими хохмами. Однажды они с приятелем возвращались в Останкино и шли по территории нынешнего ВВЦ. Места там были глухие, а с ними за компанию увязалась молодая сотрудница ВГИКа. И когда они прошли половину пути, Гайдай вдруг остановился и, обращаясь к девице, глухим голосом произнес: «А ну-ка, снимай шубу!» Девушка растерялась, а Гайдай продолжил в том же духе: «Чего стоишь? Может быть, тебе помочь?» И девушка уже начала расстегивать пуговицы, когда Гайдай с приятелем вдруг громко рассмеялись.

Однако приколы Гайдая не очень нравились его преподавателям, и уже после первого полугодия будущий классик кинокомедии был отчислен из института за профнепригодность. Другой бы в такой ситуации опустил руки, но Гайдай был не таким человеком. Он стал ходить по высоким кабинетам и доказывать, что его отчислили несправедливо. В конце концов ему поверили и приняли вновь, с испытательным сроком.

Свою первую и единственную жену Гайдай встретил в Москве, когда учился во ВГИКе. Это была его однокурсница Нина Гребешкова. Будущие режиссеры должны были ставить отрывки, а будущих актеров использовать в качестве «подопытных кроликов». Одним из таких «кроликов» и стала для Гайдая Гребешкова – он взял ее в свой отрывок, на одну из ролей из бальзаковского «Отца Горио». Да еще на какую – сыграть женщину-вамп. А Гребешкова никогда такой не была. Но Гайдай видел ее только в таком образе.

Роман между Гайдаем и Гребешковой начался случайно. Нина как-то подошла к Леониду и возмутилась: дескать, почему, составляя график репетиций, он всегда ставил ее последней? «А в чем дело?» – удивился Гайдай. «Я каждый раз ухожу домой в 12 ночи», – ответила девушка. «А разве тебя никто не провожает?» – «Никто». «Тогда это буду делать я!» – сказал Гайдай и с тех пор стал регулярно сопровождать девушку до дома. А ехать было далеко: Гребешкова жила на Арбате, а ВГИК располагался на территории ВДНХ. Очень часто, чтобы не ждать транспорт, они добирались до Арбата пешком. Из-за этого Гайдай не успевал на последнюю электричку (он жил в общежитии в Подмосковье) и ночевал на вокзале. Гребешкова узнала об этом случайно: заметила, что на Гайдае несвежая рубашка, и предложила постирать. Вот тут он и сознался: мол, вот уже неделю не может попасть домой и ночует на вокзале. Гребешкова была в шоке. И с тех пор старалась, чтобы их прогулки не затягивались.

Вспоминает Н. Гребешкова: «Однажды Леня говорит – с таким свойственным только ему чувством юмора: „Ну что мы с тобой все ходим и ходим, давай поженимся!“ И я это восприняла как очередную шутку. „Да ты что, Леня, – говорю, – ты такой длинный (рост Гайдая был 1 метр 84 сантиметра), а я такая маленькая (у нее – 1 метр 50 сантиметров). Будем как Пат и Паташонок!“ А он мне: „Ну, знаешь, Нинок, большую женщину я не подниму, а маленькую буду всю жизнь на руках носить!“

Предложения руки и сердца были и до Гайдая. Но «да» я ответила только ему. Помню, как я сообщила маме, что выхожу замуж. За кого? За Гайдая. Она его знала. У нас бывали все сокурсники, в том числе и он. Мама спросила: «Почему за Гайдая? Ты, что, не видишь у него недостатков?» – «Они есть у каждого», – ответила я. «Если ты сможешь всю жизнь мириться с его недостатками, то выходи. Но если ты собираешься его перевоспитывать, напрасно потеряешь время». Мама была очень мудрая…»

Свадьбу сыграли в коммуналке невесты на Арбате 1 ноября 1953 года. Жить молодым было негде, поэтому родители Нины поставили посреди комнаты шкаф, отгородив молодых. И они жили за шкафом: по одну сторону молодые, по другую – родители, а за шторкой – маленькие братья Нины.

Естественно, в таких условиях думать о потомстве было не ко времени. Но родители Гребешковой оказались людьми мудрыми. Как только молодые сыграли свадьбу, они стали оставлять их наедине. Мама обычно говорила дочери: «Ниночка, вот там картошку я приготовила. А мы пошли, в картишки перекинемся». Домой супруги возвращались поздно – в одиннадцать-двенадцать ночи. Как итог: Гребешкова вскоре забеременела. Она узнала об этом, когда была на съемках в Алма-Ате. Еле вытерпела до конца экспедиции. А как только вернулась, сразу поделилась радостной вестью с мужем: «Леня, я привезла тебе подарок. У нас будет ребенок». Родившуюся вскоре девочку назвали Оксаной.

Еще будучи студентом, Гайдай приглянулся тогдашнему мэтру советского кино Ивану Пырьеву, поэтому, когда учеба во ВГИКе закончилась, мэтр предложил молодому режиссеру два варианта: пойти помощником к Эльдару Рязанову, который готовился снимать свой первый фильм «Карнавальная ночь», или к театральному режиссеру Андрею Гончарову. Гайдай выбрал второго. С ним они приступили к съемкам фильма по драме Короленко «Долгий путь». Однако во время работы режиссеры вдруг начали конфликтовать, и эта ссора приобрела такие масштабы, что съемки остановились. И тогда в дело вмешалось руководство студии. В итоге Гончарова со съемочной площадки убрали и фильм доснимал Гайдай в паре с другим режиссером – В. Невзоровым. Таким образом, Гайдай стал первым из выпускников своего курса, кто получил самостоятельную работу, да еще на «Мосфильме»! Правда, это была не комедия.