Хроники Избранных. Трилогия - Сергей Ермолаев

Давно перевалило за полночь. Майя Белова начала приходить в себя и тут же получила новый укол в руку. На этот раз Патрик вколол ей из дозатора только один препарат – ЗРПС, а снотворное решил приберечь на будущее. И вот теперь сидела несчастная заложница на стуле, связанная по рукам и ногам, а также привязанная к самому стулу, и едва соображала, что вокруг происходит и как она попала в это непонятное место. Замедлитель реакций и подавитель Силы Избранных отлично делал свое дело: Белова не только практически утратила возможность использовать хоть как-то свою Силу, но и потеряла способность трезво мыслить. Перед глазами стоял туман, а голова кружилась, как если бы она была довольно сильно пьяна. Почти ничего не видящим взглядом девушка посмотрела в сторону своего главного похитителя и вновь уронила голову на плечо.

Патрик, сидя за столом, поднял на нее взгляд и присмотрелся сквозь темноту. Свет фонаря тускнел (видимо, кончался заряд батареек) и уже почти не приносил пользы.

– Эй, ты меня слышишь? Майя! Слышишь? Скажи что-нибудь!- в который раз обратился Ворг к связанной.

Ответа не последовало. Тогда он встал и подошел к ней. Присел рядом на свободный стул и рукой повернул ее голову лицом к себе. Майя мученически застонала.

– Наверное, тебе неудобно так сидеть, ведь ты уже несколько часов не меняла положения!- заметил Патрик.- И что же я могу сделать? Освободить тебя и положить на пол? А что, ты ведь никуда не убежишь в таком состоянии, а я всегда буду настороже! Не будем тебя пока сильно мучить: вдруг тебя все же придется возвращать твоему любящему боссу!

Молодой мужчина развязал веревки и взял девушку на руки. Она оказалась такой легкой и хрупкой в его руках, что он даже удивился этому, едва не выронив ее.

Положив Белову на свою курточку подальше от люка с лестницей, но не слишком далеко от стола, Ворг сел на пол рядом с пленницей и нагнулся к ее лицу. Он не смог побороть искушения и поцеловал ее. Потом еще раз. Его это начало захватывать. Ее тело так и звало, манило своими красотой и изяществом. Патрик понял, что безумно хочет ее, но в эту минуту он услышал шорохи и скрип. Это Матфей поднимался по лестнице. Скоро зазвучал его голос:

– Эй, Пат, грибки поспели! Можно пробовать.

Он поставил на стол какую-то плошку с горой обжаренных грибов, а после этого, увидев кое-какие изменения, спросил:

– Ты развязал ее? Что ты делаешь?

– Ничего не делаю,- как обычно огрызнулся Патрик.- Она слишком долго сидела, не меняя положения. Пусть полежит.

– О-о! Да она, никак, проснулась!- проговорил Могильный и подсел к девушке с другой стороны. Дотронулся тыльной стороной ладони к ее щеке.- Холодная. Пат, по-моему, ей холодно. Простудится – это точно.

Майя повернула к нему голову и приоткрыла немного глаза, чтобы посмотреть на него. Тот невольно улыбнулся ей, а Патрик сказал:

– Снимай свою курточку, давай сюда, и я ее накрою ею.

– Но как же я? Тогда я замерзну!

– Ничего, не помрешь. Ты все-таки не на полу лежишь и двигаешься постоянно. Давай куртку, кому говорю!

Матфей не стал спорить и отдал свою теплую джинсовую курточку, но потом не удержался от замечания:

– Чего это ты о ней начал так заботиться? Так сильно понравилась что ли?

– Жри свои грибы и не задавай много вопросов!

Иного ответа Матфей и не ожидал. Он сказал:

– Пошли жрать вместе, иначе помрешь с голоду. Вот потеха будет!

Патрик посмотрел на приятеля так, словно собирался его придушить, а затем неожиданно заботливым тоном произнес:

– Ей бы тоже поесть.- Он погладил девушку по голове, взглянув на нее.- Надо оставить для нее немного. Вот отойдет окончательно от снотворного, и дадим ей перекусить.

– Слушай, а ты уверен, что она не сможет воспользоваться Силой против нас, когда отойдет от снотворного?

– Я только что вколол ей ЗРПС. Эта штука, как ты знаешь, не даст ей применить Силу Избранной, так что не думай об этом, трус.

– Я трус?- воскликнул Матфей.

Патрик медленно повернулся к нему с таким взглядом, что тот предпочел заткнуться и поспешил к столу к своим грибам.

Так проходила вторая ночь в одиноком строении посреди поля. Третью проводить здесь было уже значительно рискованней. Во-первых, здесь вообще не было еды и питья, а во-вторых, увеличивался шанс, что их найдут. И Патрик собирался скоро позвонить Шороху. Сразу, как полностью рассветет. А потом они с Могильным должны будут покинуть это место в поисках другого убежища. Покинуть независимо от исхода переговоров. Но вот беда: он – Патрик – так и не придумал еще, какие именно требования выдвинуть. В ближайшие часы следовало об этом серьезно подумать и что-то решить.

С самого утра понедельника в главном штабе можно было встретить множество Светленгов, шумно обсуждавших события прошедших суток, которые не могли не волновать их. Происходившее начинало уже раздражать. Даже не столько раздражать, сколько пугать. Ворги с упорством маньяка продолжали вершить казавшиеся всем служителям Добра бессмысленными и беспричинными злодеяния. Они делали это, не смотря на активные попытки остановить их Светлых, словно им было абсолютно все равно, сколько их будет убито, а сколько пострадает в этих столкновениях.

– Я не знаю, чего они хотят, и какие цели преследуют, но это не может продолжаться. Наши люди очень обеспокоены и напуганы,- говорил Тимофей Люборец.- Много лет Ворги не были столь активны и не создавали подобной обстановки.

– Они, явно, сошли с ума,- проговорил Матрэкс.

Он сидел за своим столом в родном кабинете, а Морфеус занимал кресло напротив.

– У них что-то случилось. Это очевидно. Иначе, зачем все это?

– Наверное, ты прав… Но что это за проблемы, для решения которых понадобилось создавать военную обстановку в городе и почти во всем районе? Но знаешь, что если так: все бы уже закончилось, не вмешайся мы в их дела с самого начала?

– Думаешь?

Матрэкс решил рассказать своему первому помощнику о встрече с Шорохом и их ночной гонке, в течении которой он понял, что у Воргов могло произойти.

– Ворги начали военные действия против кого-то из своих же! Видимо, те заслужили.

Но провинившиеся не захотели покорно принять наказание и бросились в бега! Они либо скрылись, либо объявили войну тем, кого предали. Последнее весьма возможно.

– Измена – это очень серьезно,- проговорил задумчивым тоном Люборец.- Но если и так, мы должны были вмешаться. Мы поступили верно. Нельзя допускать страдания простых людей! Бойцы и патрульные рвутся выступить плотными фронтами против главных скоплений врага и ударить по ним тяжелой артиллерией с целью их полного уничтожения, а мы опять с сегодняшнего утра отзываем свои отряды!