Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Три фурии времен минувших. Хроники страсти и бунта - Игорь Талалаевский

Три фурии времен минувших. Хроники страсти и бунта - Игорь Талалаевский

Читать онлайн Три фурии времен минувших. Хроники страсти и бунта - Игорь Талалаевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 221 222 223 224 225 226 227 228 229 ... 244
Перейти на страницу:

Лиля. Поиски должны были сниматься во второй серии, но она не состоялась. Да и первая часть вскоре сгорела, остались лишь фотографии и плакат, где я, тоскующая, опутана пленкой. Да еще название страны — «Любландия»… В жизни же мы уходили в разные города, страны и письма, в которых искали себя и нашу «Любландию».

6

Маяковский. У меня все по-старому. Живу, как цыганский романс: днем валяюсь, ночью ласкаю ухо. Все женщины меня любят. Все мужчины меня уважают. Все женщины липкие и скучные. Все мужчины прохвосты. Есть и не мужчины и не женщины.

Лиля. Милый мой, милый щенок! Ты мне сегодня всю ночь снился. Что ты живешь с какой-то женщиной, что она тебя ужасно ревнует, и ты боишься ей про меня рассказать. Как тебе не стыдно, Володенька? Я очень по тебе скучаю, не забывай меня.

Маяковский. Дорогой, любимый, зверски милый Лилик! Если рассматривать меня как твоего щененка, то скажу тебе прямо: я тебе не завидую. Щененок у тебя неважный, ребро наружу, шерсть, разумеется, клочьями, а около красного глаза — специально, чтобы смахивать слезу, — длинное и облезшее ухо. Естествоиспытатели утверждают, что щенки всегда становятся такими, если их отдавать в чужие, нелюбящие руки. Лиля, люби меня. От женщин отсаживаюсь стула на три-четыре — не надышали б чего вредного. Больше всего на свете хочется к тебе. Пиши, детонька! Если, не напишешь, будет ясно, что я для тебя сдохнул, и я начну обзаводиться могилкой и червями.

Лиля. Милый Щененок, я не забыла тебя. Ужасно скучаю по тебе и хочу видеть. Я больна: каждый день температура 38 — легкие испортились.

Маяковский. Не болей ты, Христа ради! Если Оська не будет смотреть за тобой, я привезу к вам в квартиру хвойный лес, и буду устраивать в оськяном кабинете море по собственному моему усмотрению. Если же твой градусник будет лазить дальше, чем 36,6, то я ему обломаю все лапы. Впрочем, и дела мои, и нервы, и здоровье не лучше. Если так будет и впредь, то твой щенок свалится под забором животом вверх и, слабо подрыгивая лапками, отдаст Богу свою незлобливую душу.

Лиля. Вчера видела трех толстых, желтых одинаковых такс на цепочках. Ну, совсем как я, ты и Ося! Как видишь, я тебя не забываю. Твое письмо ни с какой стороны не удовлетворительное: и неподробно, и целуешь меня мало.

Маяковский. Дорогой Лисик! Провалялся три дня с температурой. Валяться было очень приятно: Ося меня откармливал, как тучи набегали сестры и через полчаса рассеивались. А я и в ус не дул и читал что-то вроде Щепкиной-Куперник. В зоосаде открывается собачья выставка. Переселюсь туда. Оська уже поговаривает насчет сеттереныша. Уж не знаю, как без тебя щенков смотреть. А ты не забывай своего щенка!

Лиля. Осик и Вовик! Милые! Любимые! Родные! Светики! Солнышки! Котятики! Щенятики! Любите меня! Не изменяйте! А то я вам все лапки оборву! Ваша Киса Лиля.

Маяковский. Я скучаю, я тоскую по тебе — но как! — я места себе не нахожу и думаю только о тебе. Я никуда не хожу, я слоняюсь из угла в угод, смотрю в твой пустой шкаф, целую твои фотокарточки и твои кисячие подписи. Реву часто, реву и сейчас. Мне так не хочется, чтобы ты меня забыла! Ничто не может быть тоскливее жизни без тебя. Не забывай меня, ради Христа, я тебя люблю в миллион раз больше, чем все остальньные вместе взятые. Мне никого не хочется видеть, ни с кем не хочется говорить, кроме тебя. Радостнейший день в моей жизни будет — твой приезд. Люби меня, детанька. Целую, целую, целую…

Лиля. Любимый мой щенок! Не плачь из-за меня! Я тебя ужасно крепко и навсегда люблю! Приеду непременно! Не изменяй! Я ужасно боюсь этого. Я верна тебе абсолютно. Знакомых у меня теперь много. Есть даже поклонники, но мне никто нисколечко не нравится. Все они по сравнению с тобой — дураки и уроды. Вообще — ты мой любимый щен, чего уж там! Каждый вечер целую твой переносик! Не пью совершенно! Не хочется. Словом, ты был бы мною доволен. Я очень отдохнула нервами. Приеду добрая. Тоскую по тебе постоянно. Целую тебя с головы до ног. Ты бреешь шарик?

Маяковский. Ни единая душа (без различия пола) не переступала порога дома. Мы с Оськой, по возможности, ходим вместе и только и делаем, что разговариваем о тебе. Тема: единственный человек на свете — киса. Вообще мы с ним очень дружим. Вечером я рисую, а он мне Чехова читает. А наутро я прихожу к Осе и говорю: «Скучно, брат Кис, без Лиски!» А он мне: «Скучно, брат Щен, без Кисы!»

Лиля. Честно: тебе не легче живется иногда без меня? Ты никогда не бываешь рад, что я уехала? — Никто не мучает, не капризничает! Не треплет твои и без того трепатые нервочки. Люблю тебя, Щенит! Ты мой? Тебе больше никто не нужен? Я совсем твоя, родной мой детик!

Маяковский. Дорогой, ослепительный и милый лисеныш! Вот тебе ответы. Честно сообщаю, что ни одну секунду не чувствовал я себя без тебя лучше, чем с тобой, ни одной секунды я не радовася, что ты уехала, а ежедневно ужаснейше горюю об этом. К сожалению, никто не капризничает. Ради Христа, приезжай поскорее и покапризничай. Нервочки у меня трепанные только оттого, что наши паршивые кисы разъехались. Я твой весь.

Лиля. Володя, Юлия Григорьевна Льенар рассказала мне о том, как ты напиваешься до рвоты, и как ты влюблен в младшую Гинзбург, как ты пристешь к ней, как ходишь и ездишь с ней в нежных позах по улицам, да и вообще, говорит она, у вас с Осей много новых знакомых дам, и живете вы очень весело. Ты, конечно, понимаешь, что, несмотря на то, что я радуюсь, что вы там веселитесь, тебе перед моим приездом придется открыть все окна и произвести дезинфекцию. Такие микробы как дамы типа Юлии Григорьевны, так же, как клопы в стенах, должны быть радикально истреблены. Ты знаешь, как я к этому отношусь. Через две недели я буду в Москве и сделаю по отношению к тебе вид, что я ни о чем не знаю. Но требую, чтобы все, что мне может не понравиться, было абсолютно ликвидировано. Чтобы не было ни единого телефонного звонка и т. д. Если все это не будет исполнено до самой последней мелочи, мне придется расстаться с тобой, чего мне совсем не хочется, оттого, что я тебя люблю. Хорошо же ты выполняешь условия: «не напиваться», «ждать». Я до сих пор выполняла и то и другое. Дальше — видно будет. Ужасная сволочь эта Юлия Григорьевна! Злая баба! Я совсем не хотела знать правду и ни о чем ее не спрашивала. Не огорчайся, Если ты все-таки любишь меня, то сделай все так, как я велю и забудем. Целую тебя.

Маяковский. Уже нет обычных «ваша», «жду»… Неужели сплетни сволочной бабы достаточно, чтобы так быстро стать чужой. Конечно, я не буду хвастаться, что живу как затворник. Хожу и в гости, и в театры, и гуляю, и провожаю. Но у меня нет никакого романа, нет и не было. Никакие мои отношения не выходят из пределов балдежа. Что же касается до Гинзбургов (и до младших, и до старших), то они неплохой народ. Но так как я нашел бильярдную, то в последнее время видеться не приходится совсем. К компании же Юлии Григорьевны я не принадлежал никогда, обозвав ее сволочью в первый же день знакомства. В сем убеждении и пребываю. Избегал ее всегда и всячески. Приедешь — увидишь все сама. Ненравящееся выведешь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 221 222 223 224 225 226 227 228 229 ... 244
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Три фурии времен минувших. Хроники страсти и бунта - Игорь Талалаевский.
Комментарии