Демогоргон - Брайан Ламли

Отяготив свои карманы примерно восемью фунтами разной дребедени (если только подобную добычу уместно так называть) Трэйс решил, что этого достаточно. Некоторое время он даже прикидывал, не сделать ли вторую ходку, но в конце концов пришел к выводу, что это будет уже чересчур.

Не стоит так испытывать судьбу. Он, конечно, знал об отъезде Картера на Багамы, но вот вечеринка оказалась просто счастливым случаем. Поэтому, лучше не перебарщивать.

Поскольку грохот музыки внизу стал совсем уж оглушительным и теперь содрогался буквально весь дом, Трэйс решил, что может позволить себе расслабиться и поскорее убраться от греха подальше. Сейчас он быстро спустится вниз, не беспокоясь о производимом при этом шуме. Очень кстати, поскольку он по опыту знал насколько тяжело совершать едва ли не акробатические трюки на отвесной стене с восемью или девятью фунтами золота в карманах.

К счастью, окно кабинета Картера выходило на задний двор, а спальни на первом этаже с этой стороны пока не были заняты или, по крайней мере, не были освещены. Спускаясь вниз, Трэйс заглянул в одну из них и понял, что оказался неправ: в темноте на большой постели переплелись три мраморно-белых тела. Какой-то болван с парой пташек. Везет же некоторым! Но Трэйс не стал дожидаться пока его глаза привыкнут к царящей в спальне темноте. Ведь в любом случае, принять участие в потехе ему не светит. А через несколько секунд он уже был на земле.

Затем, пригибаясь и стараясь по возможности держаться в тени деревьев и кустов, он за считанные минуты добежал до огораживающей поместье стены и перемахнул через нее. Неподалеку в кустах была спрятана его Черная Бесс — старый, но все еще в превосходном состоянии пятисоткубовый скоростной «Триумф», оборудованный самой современной коробкой передач. Он быстро уложил добычу в навесные багажники, закрыв их фальшивыми донышками, надел шлем и покатил мотоцикл через кусты к дороге. В это время суток движение обычно бывало крайне небольшим, но ближе к Лондону машин должно было стать гораздо больше.

Перед тем как завести мотоцикл, он похлопал себя по правому нагрудному карману, проверяя на месте ли небольшой бумажник, в котором находились его права, страховка, техпаспорт мотоцикла, и позволил себе удовлетворенно кивнуть.

Дорожный налог у него конечно же был уплачен и своевременно. Не хватало еще быть задержанным за какое-нибудь мелкое нарушение — о, нет, только не с этими желтенькими штучками, припрятанными в багажниках. По той же самой причине он не мог позволить себе и попасть в аварию.

Таким образом, несмотря на то, что его Бесс могла не напрягаясь делать больше сотни миль в час, обратно домой он ехал на весьма умеренной скорости, был очень осторожен и подкатил к своему дому в Хайгейте в начале второго ночи. Трэйс закатил мотоцикл в небольшой сарайчик в укромном уголке двора, снял навесные багажники, вошел в дом, миновал холл и тихонько поднялся по лестнице к себе.

Не выкладывая добычу из багажников, он переоделся в халат, налил себе выпить и уселся у выходящего на город широкого окна. Из него открывался прекрасный вид на Лондон: сквозь легкую дымку пробивалось мерцание городских огней и как будто даже ощущалось тепло тел миллионов живущих в нем людей. Даже в это позднее время скорее чувствовалось, чем слышалось медленно затихающее биение гигантского отходящего ко сну сердца. Это ощущение всегда оказывало на Трэйса умиротворяющее воздействие. При этом у него всегда сразу прояснялось в голове и он начинал думать: медленно, методично и ясно.

Сейчас его мысли в основном были о сегодняшнем вечере: о только что провернутом в Радлетте дельце. Все прошло без сучка без задоринки.

Разве нет? И все же что-то не давало ему покоя. Наконец Трэйс понял, в чем дело, и принялся вспоминать то, что вдруг так насторожило его.

Это была машина, черная и сверкающая, безмолвная, приземистая и странно угрожающая, похожая скорее даже не на машину, а на какое-то хищное создание с желтыми горящими глазами-фарами. Сейчас она снова всплыла перед его мысленным взором. Он видел ее в зеркалах заднего вида: большую механическую мокрицу, неотступно следующую в ста пятидесяти ярдах позади.

Какая-то, возможно французская, иномарка. Она пристроилась за ним почти сразу после того, как он уехал от Картера и преследовала (или ему только так показалось?) примерно с полдороги до дома. Тогда он тоже немного встревожился.

Может, полицейская машина без опознавательных знаков? Какой-нибудь сменившийся с поста коп, решивший проследить за подозрительным ночным мотоциклистом? Или, что еще хуже, один из подручных Картера.. ?

Но тут машина начала набирать скорость, бесшумно как тень промчалась мимо, причем призрачный водитель даже не взглянул на него, а просто сидел за рулем, глядя прямо перед собой на дорогу. Через некоторое время нервы Трэйса успокоились.

Затем, когда он уже выехал на Северную кольцевую, у поворота на Голдерс-Грин на перекрестке, где вот-вот должен был загореться красный свет… снова появилась эта машина, или другая, но ужасно похожая на нее. Она замерла рядом с ним, полуприкрыв свои пылающие глаза. Водитель за отсвечивающим стеклом казался просто расплывчатым темным пятном — мозгом чудовища. Даже забавно: почему-то машина казалась ему гораздо более важной, чем ее водитель. Впрочем, не так уж и забавно — Трэйс вдруг осознал, что машина всего лишь продолжение сидящего за рулем человека и, кем бы он ни был, это наверняка крайне расчетливый и хладнокровный человек. Трэйс вспомнил, что это пришло ему в голову как раз когда свет для машины сменился на зеленый и она рванулась вперед, промчавшись всего в каких-нибудь нескольких дюймах от его переднего колеса, миновала перекресток и исчезла во тьме. И снова водитель не удостоил его взглядом, и снова у Трэйса тревожно заколотилось сердце…

Он налил себе еще порцию и отхлебнул, а затем еще раз прокрутил в голове всю последовательность событий. Нет, просто совпадение, и не более того. Да еще чересчур богатое воображение. Машина была то ли «ситроеном», то ли чем-то в этом роде, совершенно новой модели, или по крайней мере такой, которую Трэйсу еще не доводилось видеть. Кроме того, скорее всего, ему попалась не одна машина, а две, и зловещими они показались ему просто из-за сопутствующих обстоятельств: должно быть совесть заговорила. Трэйс решил выбросить всю эту историю из головы.

Он допил виски, поставил на проигрыватель свою любимую старую, но ни капельки не поцарапанную пластинку с блюзами Рэя Чарльза, и под негромкую музыку принялся перекладывать добычу из багажников в специальный тайник, устроенный за вынимающейся полистироловой плиткой в потолке. Покончив с этим он отправился в ванную и принял горячий душ. Когда он уже вытирался, пластинка как раз подходила к концу. Он осторожно снял ее, убрал на полку, выключил свет, улегся в постель и почти сразу заснул…