Здесь русский дух… - Алексей Воронков

– Эх, забодай меня коза! – сделав очередной широкий взмах косой, выразил свое удовольствие Рогоза.

– Давай-давай, казачки, не подкачай! Люди думают, мы только саблями и умеем махать.

– Точно!.. – послышался голос Мишки Ворона.

– Уж куда точнее!.. – усмехнулся старшина. Тот был человеком посадским, но и ему приходилось в молодости браться за косу. Родители держали корову, и каждое лето Федька с отцом ездили заготавливать сено. Там, вдоль Москвы-реки, были богатые луговые покосы. Можно сказать, великое разнотравье.

Долго они трудились, пока не выбились из сил. Первым не выдержал Игнашка.

– Все, казаки, я сдох… – пробормотал он.

– Больно быстро… – утирая рукавом пот со лба, сказал атаман, но тот лишь хмыкнул.

– Я же служивый, больше по другой части… – тяжело опускаясь на траву, устало произнес Игнашка.

– Ага, как те птицы небесные… Это они не пашут, не сеют, а сыты бывают… Не совестно? – сделав взмах косой, сказал атаман.

– Да и ты, Никифор, пока не в мозолях, а вот вкусно пожрать любишь, – усмехнулся собеседник.

– Какой казак пожрать-то не любит? Я вот тоже люблю… – делая очередной взмах косой, спросил Мишка.

– Все, кончай работу! Поразмяли немного спины, и хватит. Нам ведь еще нужно с народом потолковать – и в путь, – неожиданно остановил казаков атаман.

Подхватив косы, казаки поторопились в тень. Под солнцем долго не наработаешь, а оно, поднявшись над горизонтом, жарит так, что жилы лопаются, поэтому и для косьбы только утро и годно, а днем лучше сидеть в тени и пить квас.

Храпели от жары лошади. Бросив щипать траву, они полезли в тень.

– Потерпите, милые, сейчас поговорим с людьми, тогда-то и поведем вас на водопой, – ласково обратился к ним атаман.

Разговор с пашенными получился толковый. Те рассказали казакам о своем житье-бытье. На жизнь не жаловались – знали, мол, куда ехали. Вот только злых людей здесь тьма тьмущая. Так и норовят тебя ограбить. Возьмешься за топор или за другое оружие – тут же пулю схлопочешь.

– Нам бы какое-никакое орудие – сами тогда могли с этими бесами справиться. Мужиков у нас хватает, а ведь есть еще и дети. К примеру, у меня, кроме Кольки, еще пятеро сыновей, – произнес Андриян.

– Хорошо, – кивнул головой атаман. – Чем скорее мы заселим эти земли смелыми да сильными людьми, тем лучше. Маньчжуры ведь не слишком нас боятся. Мы их пытались испугать несметной силой, а тут видят, и нет этой силы. Вот и жгут нас, вот и убивают и уводят в плен. Смотрите, как бы и вас тут не подожгли.

– Да, дела-а. Вот я и говорю, орудьишко нам нужно… – медленно протянул Андриян.

– Зачем просить? Надо самим его добыть! Я даже знаю, как это сделать… Устроим в лесу засаду – вот тебе и орудия, – вступил в разговор Колька, Андриянов сын.

Никифор с интересом посмотрел на парня.

– Умный он у тебя, – сказал мужчина Андрияну. – Я б его к себе в войско забрал, но вам самим руки нужны… С орудиями решайте сами. У нас тоже его не ахти сколько, а напротив нас, прямо на той стороне Амура, стоит огромное войско. Тоже думаем, как быть. Царь-батюшка не спешит нам помогать. Уж сколько просили его прислать к нам хотя бы парочку стрелецких дружин – не шлет. Дань, видишь ли, велит собирать для казны… Неужели думает, что горстка храбрецов остановит богдойцев? Не остановит! Вот мы и нашли другой путь. Заманиваем к себе гулящих людей и делаем из них военных людей. Трофеи же берем у врага… И коней, и оружие, и многое другое. Прав твой Колька: нужно самим думать. Если война – бегите в тайгу, а лучше к нам. Ратные люди всегда требуются…

…Братья возвратились домой хмурые. У одного глаз заплыл, у другого губа рассечена и ногу еле волочил.

– Где это вы были, окаянные? Никак кто побил? – всплеснула руками Наталья.

Сыновьям и врать не хочется, и правду говорить стыдно.

– Да так… Баловались с дружками на пустыре… – пытался юлить старший.

Мать покачала головой.

– Им пора жениться, а они еще никак не могут наиграться. Вот приедет отец – он уж вам задаст. Хотя… – Женщина махнула рукой. – До вас ли ему сейчас, когда у него растет маленький азиат? Не любит он вас, давно не любит… Да и любил ли он вас когда?

– Любил, мамань, любил! И теперь любит! – вступился за отца Тимоха.

– Ага, жди!.. Если бы любил, не сбежал б от вас на Дон. И тут вместо общения с детьми он вечно пропадает у своей узкоглазой. И тут его нету… – начала распаляться Наталья, как обычно, когда речь шла о сопернице.

– Мама, так он же в поход ушел… – говорит Петр.

– Вот-вот… Поехала кума неведомо куда, – лишь тяжело вздохнула Наталья.

Братьев такие разговоры сильно огорчали. Наскоро поужинав приготовленными матерью сладостями, они выскочили из дому и побежали к реке. Там по вечерам собиралась молодежь. Играли в побегушки, горелки, ловушки, рассказывали друг другу всякие небылицы. Про тех же леших и всякую другую нежить, пугающую по ночам людей.

Вот и на этот раз, наигравшись вдоволь, ребята сели кружком у костра. Девицы, парни. Сидят, болтают, подтрунивают друг над дружкой, а тут еще вдруг разговор о маньчжурах зашел. Неспроста. В последнее время те все чаще стали нападать на русские селения, грабя и убивая людей.

– Слышишь, Петруха!.. Ты вот скажи нам, пойдет маньчжур на нас войной? – обращается к Петру длинный и худой, как кишка, Костка Болото.

– А откуда мне знать? Я, чего тебе, маньчжурский чиновник? – удивился парень.

– Я слыхал, пойдет… Все наши казаки только об этом и толкуют. Вот и батька мой, когда спать ложится, саблю возле себя кладет, – сказал парень.

Петр ничего не ответил, а лишь, взяв хворостину, стал ворошить угли в костре.

– Гляньте, гляньте!.. Никак кто-то к нам топает… – пытаясь разглядеть в сумерках бегущего берегом человека, сказал Костка. – Может, Митяй? Он ведь рассказывал, что пойдет к Демидовской косе ставить капканы.

Точно, это был рыжий Митяй.

– Эй!.. Эй, братишки!.. Послушайте, что я вам скажу!.. – еще издали шумел он.

Митяй, весь какой-то встрепанный и запыхавшийся, подлетел к костру. Махал руками, пытаясь что-то сказать, но от волнения или же от быстрого бега у него перехватило дыхание.

– Там… – наконец выговорил он, указывая на закат, – воровские людишки коней через реку хотят переводить. Побежали, отобьем табун!

Товарищи внимательно посмотрели на Петра – вожака, который был лидером среди казаков.

– Да ладно свистеть-то! Какие еще воровские люди? – сказал Петр.

– Врет он, врет! Признайся же, Митяй, врешь… – загомонила сидевшая вокруг костра молодежь.

– Врать – не мякину жевать. Не подавишься, – с усмешкой заметил Петр.

– Богом клянусь, Петь! Я их как тебя видал… Вместе с конями… Тогда ведь еще было светло, – крестился Митяй.

Петр хитро посмотрел на него.

– Что ж они до сих пор-то не перегнали этих коней? – с ехидцей спросил вожак.

– Видно, подмогу ждут с этого берега… Товарищей своих, – не растерялся Митяй. – Ей-богу, Петь! – снова крестился он.

– И все равно я тебе не верю, – продолжая ворошить уголья в костре, произнес Петька. – Если б это были воры, их давно наш дозор мог заметить и поднять тревогу, а тут тишина.

– Сам дивлюсь, – пожал плечами Митька. – Ведь был дозор-то… Старший почему-то быстро его увел. Хотя, мне думается, он видел преступников. Долго так смотрел на ту сторону… Знаете, кто это был? Хорунжий Верига.

– Верига? И что, он тебя видал? – так и обомлел Петр.

– Не-а, я в траву спрятался… – шмыгнул носом Митяй.

– Чудно все это… Не быль, а сказка какая-то, – протянул Петр.

– Эх! – начал злиться рыжий.

– Брат, может, и впрямь Митька не врет? – подал голос Тимоха.

– Может, и не врет, но только отчего ж это он к нам-то побежал вместо того, чтобы поднять на ноги весь гарнизон? – подозрительно посмотрел на рыжего вожак.

– Ты не понимаешь?.. Да ведь я хотел добыть нам коней, – сказал Петька, даже сплюнув в раздражении от досады.

– Нет коня – нет казака… Не твои ли это слова, а, Петьк?.. – задумчиво заметил Митяй, потоптавшись на месте, и вдруг заявил: – Смотрите… Не хотите иметь своих лошадок – так и быть, пойду поднимать гарнизон. Сбегут тогда преступники.

Казачьи дети примолкли. Сидели и ждали, что скажет им Петька.

Тимоха тоже выжидающе глядял на брата. Ведь уйдут конокрады, и тогда нам не видать лошадей, а не мы ли так мечтали о них? Не мы ли даже во снах их видели?

Кони – это ведь свобода и ощущение полета, хлесткие гривы в лицо, а также копыта, отбивающие ритм галопа, и неведомое чувство движения, не касаясь земли.

– Так говоришь, эти злодеи Амур собрались перейти? – наконец прервав молчание, спросил Митяя Петр.

– Да там, аккурат напротив Демидовской косы…

– Версты две, однако, отсюда… – вздохнул Петр. – Дальше можем и не поспеть, да и неизвестно, сколь преступников будет. Ведь и прибить могут.

– Так мы отцов позовем! – нашелся кто-то из молодых казаков.