Печать Тьмы - Иван Магазинников

— Я тут насорил немного… — извиняясь пробормотал старик, — Искал свой второй носок

— Нашли? — угрюмо поинтересовался невыспавшийся вор.

— Увы, нет. — тяжело вздохнул историк и развел руками.

— В нашем безумном мире есть немного вещей, который никогда не меняются. И одна из них — это постоянно неизвестно куда девающийся второй носок.

— Юноша, вы несомненно правы! Ученые нашего Университета даже проводили специальные эксперименты и исследования этого феномена.

— И как успехи? — Айвен заинтересованно подался вперед и убрал нож подальше. Неуклюжий старик невольно вызывал у него что-то вроде симпатии. Ну как можно всерьез сердиться на это добродушное недоразумение?

— Шесть сотен вторых носков сгинули, словно их и не было. Несколько штук пропали даже из закрытой комнаты, в которой кроме стула да кровати и не было ничего!

— Лично меня в данный момент больше волнует то, что ничего нет в моем брюхе, — прислушался вор к сердитому бурчанию своего живота. Не знаю, как вы, а вот я пожалуй немного прогуляюсь и поищу чего-нибудь перекусить.

Пока господин Ройбуш болтал, юноша успел одеться и собрать разбросанные вещи. Извинившись, он вышел из комнаты. Проходя мимо двери страстной монашки, вор прислушался, но оттуда не доносилось ни единого звука.

— Небось, новые грехи собирает по городу, — усмехнулся он.

Позавтракать юноша решил в "Угрюмом булочнике". Во-первых, его желудок уже был привычен к тамошней кухне и знал, чего от нее ожидать, а во-вторых, Хорт просил его зайти. Айвен шел не спеша и наслаждаясь утренней прохладой. Добравшись до трактира, он успел обзавестись парой тощих кошельков, горячим пирожком, дамской перчаткой и тремя связками ключей от кандалов — стражи на улицах в это время было уже немало.

А у "Булочника" его ждал сюрприз. Едва юноша свернул на улицу, ведущую прямо к трактиру, как из-за груженой мешками телеги появилась уже слишком хорошо ему знакомая пара уморышей.

— Ну привет, отродья Тьмы, давненько не виделись, — поприветствовал их вор, — Знаете, а я уже даже соскучился немного по вашим бледным рожам.

Гомункулы переглянулись и сделали пару шагов к юноше. Тот одновременно с ними дважды шагнул назад.

— Уверен, что именно меня вы искали. Наверное, поиздержались в дороге-то, вот и решили занять немного денег у своего приятеля Айвена? Так я с радостью с вами поделюсь! Для дорогих друзей ничего не жаль! Даже золота… Вон и черногубый подтвердит, — наметанным глазом вор сразу выделил из двоих того уморыша, у которого прикосновением золотой монеты была сожжена кожа вокруг рта и располосован бок.

— Не зо-ло-то… — с трудом выдавил из себя покаченный.

— Кабброво семя! Они говорящие!

— От-дай Пе-чать. Она на-ша.

— Стоп-стоп. Нет у меня никакой печати. Работаю я неофициально, в гильдиях и цехах не состою, так что обхожусь безо всяких там бумаг, печатей и лицензий. Мне они без надобности. Да вы сами посмотрите!

С этими словами он начал выкидывать прямо на землю содержимое своих карманов, почему-то непосредственно перед этой процедурой вдвое потерявших в объеме.

— Вот ключи — сразу предупреждаю, они не мои. Вот перчатка, женская. Веер, рыбий хвост, кошелек… И откуда это все здесь взялось? Штаны вроде мои, а в карманах ерунда всякая… Так. Обложка от книги, купчая на имя некоего Питера Поцука — кстати, надо бы вернуть ее… Яблоко. Не хотите яблочком угоститься? Извиняюсь, гнилой человечины раздобыть еще не успел, только в город вышел… Платок красный… Это не ваш, случайно?

Заговаривая уморышам зубы, вор то и дело бросал взгляды в сторону трактира: не покажется ли кто из своих? Наконец, его старания были вознаграждены, и в дверях "Угрюмого Булочника" появился Бритва.

— Приятно было поболтать, но мне пора, — Айвен рванулся влево, но, едва сделав шаг, тут же изменил направление и вскочил на телегу. Пробежав по ней, он оказался позади уморышей и бросился к трактиру, размахивая руками.

Цирюльник уже заметил и юношу, и преследовавших его тварей, а потому ни слова не говоря распахнул пошире дверь и втащил приятеля вовнутрь.

— Они здесь со вчерашнего дня ошиваются. Мы тела выволокли в Рыбацкий квартал, а они часа через два снова заявились и все возле трактира шастали. Хорт приказал собрать наших, кто покрепче да в драке подурнее, и тебя дожидаться, — пояснил Бритва.

— Может, мне проще уйти через задний выход?

— Там тоже засада. И в переулках Гнебек видел еще одного, когда к трактиру добирался. Обложили тебя знатно.

— Меня? Может у них на Комара зуб? Или клык — я к уморышам в рот не лазил и зубоустройства ихнего не знаю.

— На Комара, говоришь? А вот Хорт считает, что ты кое-что забыл рассказать… Жаль, что Белого Клыка отыскать не удалось, колдун бы нам точно не помешал.

Внутри не было ни посетителей, ни обслуги — только хмурые головорезы из банды. Хорт мерил шагами малый зал таверны и, завидев Айвена, широко осклабился:

— Ну что, гроза чужих карманов и свирепых уморышей — давай, признавайся, что ты такого у темных стащил, что за тобою столько тварей бегает, как привязанных? Только не нужно мне зубы заговаривать про сокамерника. Для зубных заговоров у меня целый специальный колдун есть.

— Э-э-э, — честно попытался вспомнить юноша, — Может быть им нужно вот это? Во время драки один из воинов обронил…

Юноша вытащил метательный нож и протянул его атаману. Тот хмыкнул, но в руки оружие дарков не взял.

— Не думаю. Селерит, конечно, металл дорогой и редкий, но не настолько, чтобы из-за ножичка такую травлю устраивать. Значит, остается самый печальный вариант.

— Это какой?

— Свидетель. Им не нужен свидетель. Мало ли, что тебе успел выболтать твой сосед?

— Но…

— А вот свои "но" будешь им объяснять, — указал Хорт в сторону двери.

— Выдашь меня?

— Стал бы я собирать людей, если бы собирался тебя тварям Тьмы отдавать? Драться будем. Этих перебьем, а ты под шумок исчезнешь и больше в этом городе не появишься. Надеюсь, укромное место ты нашел?

Вор утвердительно кивнул. Остальные разбойники слушали молча и с нескрываемым интересом. И никто из них не возразил и не попытался уйти — атаман знал, что делает, и ему привыкли доверять.

— Значит так, други, дело ждет нас не простое. Но нашего "пузыря" я никому обижать не позволю, равно как и любого из вас. Поэтому сейчас мы выходим из трактира и превращаем эти жалкие пародии на умертвия — в умертвия самые что ни на есть настоящие. Это не трудно, если умеючи. Уморыши неуклюжие и медленные, но уж больно сильные, так что в лапы им не попадаться. Мечами их не убить, разве что шкуру попортить да чего-нибудь отрубить из выступающего. Без ноги они бегают не так шибко, без руки хватают не так ловко, а без головы сами от голода сдохнут, потому что им жрать будет не во что.

Разбойники заулыбались шутке своего атамана, и напряжение спало, сменившись задором предстоящей битвы. Гнебек осмотрел тетиву своего лука, Комар взвел пружины метателей, а прочие проверили, легко ли ходят в ножнах мечи да кинжалы, удобно ли лежит в руке кистень. Все это проделывалось молча, а атаман продолжал расписывать слабые и сильные места темных гомункулов и отдавать приказы:

— Света бледнолицые не боятся, но и в тень их лучше не пускать. Чем ближе уморыш к темноте, тем больше от него неприятностей. Лучшее средство против этих тварей — огонь и золото. Так что во вторую руку всем взять по факелу, а болты и стрелы обвяжите смоляными нитями. Один на один с уморышем на бой не выходить и друг друга в обиду не давать.

Тем временем два уморыша медленно прохаживались туда назад у трактира, делая вид, что просто гуляют. Но так как кроме них на улице больше не было — об этом побеспокоился хозяин "Угрюмого Булочника" — то выглядели они как на крысе дамское седло.

…Первыми вступили стрелки. Высунувшись из окон, они сигналу Хорта подожгли стрелы и начали прицельно бить по тварям. Уморыши разом повернулись в сторону трактира и неподвижно замерли, не сводя глаз с трактира.

— Каббровы твари! Они от огня заговоренные! — выругался атаман.

Действительно, огонь оказался бессилен — вместо того, чтобы вспыхивать и выжигать глубокие раны в телах, пламя с сухим треском гасло, словно стрелы били не в уязвимую плоть, а в мокрое дерево.

— Значит придется по старинке, мечами да дубинками. Рубите им руки-ноги, цельте в глаза и по шее. Ну, други, живо помолились своим богам, кто в кого верит, и вперед!

Атаковали разбойники молча, зная, что врага на испуг не взять, а вот дыхание поберечь стоило, сражаясь с неутомимыми порождениями Тьмы. Рубились они осторожно, не теряя головы и стараясь вывести врага из строя, перебив конечности или ослепив уморышей. Пятеро в рукопашную против двоих тварей, силою превосходящих обычного человека вчетверо. Комар с Гнебеком продолжали обстреливать монстров, стараясь попасть в глаза или перебить им колени — больше они ничем помочь не могли, неизвестно было даже, есть ли у уморышей сердце и прочие уязвимые места.