Дерзкий морпех - Иван Стрельцов

– О, шайтан! – забыв об осторожности, во все горло заорал боевик и, судорожным движением схватив водителя за плечо, приказал: – Гони в деревню.

«УАЗ» утробно зарычал двигателем, проворачивая вхолостую покрышками на мокрой от росы траве, наконец машина вывалилась обратно на дорогу. За головной машиной, ничего не понимая, последовали остальные боевики, едва успевая запрыгивать в них на полном ходу. Наконец колонна сорвалась с места и, прыгая на ухабах, понеслась в сторону горной деревушки…

Глава 18

Разведчики, собравшись на деревенской площади, в нетерпении ждали вертолеты. Кутягин предусмотрительно расположил бойцов группы на окраине аула. При любой нестандартной ситуации разведчики перекрестным огнем плотно перекрывали подходы к населенному пункту, тем самым давая возможность основному ядру группы время на перегруппировку и отражение атаки боевиков.

Сидящие в пулеметном гнезде убитых чеченцев двое разведчиков Никифоров и Даркович, наблюдая за лесной дорогой, то и дело беззлобно переругивались. Виктор со свойственным ему пофигизмом беззастенчиво шмонал мертвых сепаратистов. На этот раз улов был не ахти какой. У одного из пулеметчиков оказался небольшой, размером с ладонь Коран в обложке из тонкой лайковой кожи с золотым тиснением. Внутри, на дорогой бумаге, были выведены крученые рукописные арабские письмена. Вещь явно дорогая, но безнадежно испорченная впитавшейся кровью. Повертев книжицу в руках, сунул ее обратно в нагрудный карман. Зато у второго мертвеца отыскался шикарный американский нож «Камилуса» с вороненым клинком и наборной рукояткой из синтетического каучука.

– Вот это настоящая фирма, – вертя в руках трофей, восхищенно произнес Никифоров. – Не то что наши штык-ножи, оружие для пыток.

– Зря ты, брателла, собираешь эту коллекцию, все равно по возращении контрики[9] все отберут, – с насмешкой проговорил Петр. – У этих церберов прямо нюх на все незаконное, из-под земли учуют. Так что и твой именной «ПМ», и этот американец тю-тю.

– Ничего, лишь бы из этой жопы выскочить. А с рыцарями щита и меча самый кайф пободаться, – с вызовом ответил Никифоров.

– Ну да, нашему теляти да волка съести. А что это Кайман решил уходить на вертушках днем? – неожиданно проговорил Даркович, задумчиво глядя на окружавшие аул горы. – Стремно.

– Не боись, паря, – успокоил друга Никифоров. – Полетим не днем, а утром, в самый предрассветный час.

– А какая разница? – пожал плечами Даркович.

– Большая, – хмыкнул Виктор, – в это время самый сон. Капитан-лейтенант все правильно рассчитал, у моряков это время называется «собачья вахта», у диверсантов «час волка». Мы пойдем как раз после этого времени, «духи» если уже не будут дрыхнуть в своих норах, то еще не до конца проснутся. Даже если попытаются стрелять, целиться им будет мешать восходящее солнце.

– Не кажи гоп, – буркнул Петр.

– А ты не каркай, – огрызнулся Виктор…

Вертолеты появились неожиданно. Капитан-лейтенант Кутягин вытащил из разгрузочного жилета фальшфейер, зажег и бросил его в центр деревенской площади, указывая место посадки. Вертолеты, как хищные стрекозы, стали снижаться, над самой площадью они зависли и плавно опустились на утрамбованную землю, поднимая вихрь желто-бурой пыли.

– А вот пожаловали и сталинские соколы, – проговорил Никифоров, наблюдая с чердака разрушенного дома за погрузкой на вертолеты.

– Первая часть марлезонского балета, – кивнул Даркович, выкладывая в ряд четыре металлические коробки с пулеметными лентами. Все шло к тому, что операция пройдет как по сценарию, который они еще на аэродроме «расписали», но на душе по-прежнему отчего-то было муторно.

Лейтенант Крецул забрал у старухи ребенка, женщина покорно отдала мальчика, который уже проснулся, все еще не понимая, что происходит, но тем не менее не плакал, а молча обхватил незнакомца в камуфляже за шею. Людей в маскировочной одежде он не боялся, они его окружали всю недолгую жизнь с самого рождения. Старуха в отчаянии закрыла лицо крючковатыми морщинистыми руками и отошла в сторону, она оставалась одна в этом городе мертвых. Никто из разведчиков на нее не обращал внимания, они полностью были заняты погрузкой трофеев и в мыслях уже возвращались к своим. Лейтенант, прикрывая своим телом мальчика от тугих потоков воздуха, передал его Погожему. Младший сержант, схватив ребенка, осторожно забрался в десантный отсек вертолета. Бортмеханик Мухин, держа короткоствольный автомат у бедра, настороженно оглядывал площадь. Прапорщик Латышев, стоявший в стороне, бросил окурок сигареты и махнул рукой, подавая сигнал.

– Все, наш выход, – громко произнес Виктор, подхватывая пулемет. Его напарник взял две коробки с запасными лентами, и приятели поспешили к выходу.

– Все на погрузку, – скомандовал Егор Кутягин. Повесив на шею ремень автомата, он условным жестом обеих рук разделил команду на две части. Бойцы группы один за другим исчезали в темных чревах вертолетов. Последним заскочил бортмеханик, свесив ноги наружу.

Вдруг из леса показались три «УАЗа», на большой скорости несущиеся к центру деревни.

Увидев так неожиданно появившихся моджахедов, сорвавшись с места, старуха в бессильной злобе попыталась вцепиться в лицо лейтенанта. Опешивший от неожиданности Крецул резко отпрянул в сторону. В этот момент на площадь, поднимая клубы пыли, выскочили «УАЗы». На головной машине, выпрямившись во весь рост, стоял бородатый боевик. Установив на защитную дугу пулемет, он бил длинными очередями. Одна из очередей ударила в спину старой чеченки. Утробно охнув, женщина кубарем покатилась по пыльной земле. Лейтенант Крецул мгновенно среагировал. Отпрыгнув в сторону, он перевернулся через левое плечо, на ходу срывая с плеча автомат.

Из десантного отсека второго вертолета угрожающе выглянул ствол пулемета и несколько автоматов. Вразнобой зазвучали выстрелы. Головной джип круто развернулся на скорости и врезался в угол ближайшего дома. Сабир в последний момент успел вывалиться из салона «УАЗа», остальных настигли безжалостные выстрелы морских пехотинцев.

Лейтенант Крецул, заняв удобную позицию, почти в упор стрелял по колесам второго вездехода. Машина затормозила, ее еще несколько мгновений тащило юзом, за это время разведчик успел вытащить «лимонку» и швырнуть ее в салон внедорожника. Прозвучал оглушительный взрыв, разметавший детали автомобиля и человеческие останки.

Первый вертолет, зависнув, развернулся и дал залп неуправляемых ракет. Третий «УАЗ», ближайший к нему, дом, деревья, забор, все поглотила сплошная стена огня.

Вторая вертушка уже начала отрыв от земли, когда к ней подбежал Крецул. Из салона к нему протянулись две пары рук, одним рывком втянув лейтенанта вовнутрь.

Сабир налитыми кровью глазами с ненавистью смотрел, как, вздымая вихри пыли, зелено-коричневая стрекоза поднимается в небо. Он осторожно выполз из канавы и, низко пригибаясь, подобрался к своей машине. Стащив с убитого боевика одноразовый гранатомет, таджик, встав на колено, прицелился, отчетливо видя в прицеле гранатомета плоское брюхо винтокрылой машины. Зажмурившись, нажал на спуск. Реактивная комета врезалась в борт вертолета рядом с подвешенными кассетами неуправляемых ракет, мощный взрыв превратил его в огненный шар.

Единственная уцелевшая вертушка круто развернулась и устремилась на юг. Сабир, вытирая со лба пот, снял с груди портативную рацию…

Глава 19

Пик остроконечной горы густо порос зеленью. На самой его вершине была оборудована зенитная позиция. В глубоком окопе на треножном станке сепаратисты установили крупнокалиберный пулемет «ДШК». Возле него разместилось четверо боевиков, все в одинаковом камуфляже, бородатые, у двоих на головах плоские как блин афганские шапки «паншерки», у третьего – зеленый берет. Четвертый, самый старший, обладал идеально лысым черепом. Арабы совершали утренний намаз, стоя коленями на молельных ковриках, когда утреннюю тишину разорвал зуммер полевой рации. Лысый араб, прервав молитву, метнулся к передатчику. Некоторое время он молча слушал, приложив к уху наушник, и только кивал, затем, отключив рацию, стал быстро отдавать команды на арабском. Трое боевиков, вскочив со своих мест, бросились к пулемету. Старший с силой нахлобучил на голову камуфлированную бейсболку с нашитой по кругу зеленой повязкой смертника, встал в полный рост и приложил к глазам бинокль…

В десантном отсеке вертолета стояла гробовая тишина, разведчики угрюмо смотрели себе под ноги. Порой кое-кто нет-нет да и бросал полный ненависти взгляд на ребенка. Чувствуя исходящую от них агрессию, мальчик испуганно жался к Погожему, надеясь на защиту незлобивого великана, но тот его не замечал. Размышляя о смерти товарищей, никто из моряков даже не подозревал об опасности, которая уже грозила каждому из них.