Вторая попытка - Ант Скаландис

- Шучу. Ничего он мне не велел. Просто объяснил свою точку зрения. И я вроде все понял. Давай выпьем по такому поводу. Со мной это редко бывает, чтобы я все понимал.

Селена выпила шампанского, а Виктор все-таки коньяку.

- Слушай, - сказал он через полминуты, неторопливо прочувствовав тонкий букет коллекционного "Наполеона", - давненько я не пробовал такого божественного напитка! - И тут же без перехода: - Ну неужели вы не можете с ними договориться?! Неужели опять надо заливать кровью полгорода? Или полстраны? А может быть, полмира?

- Может быть, - сказала Селена тихо. - Мы пытались и пытаемся договориться. Среди нас нет сумасшедших, и мы не хотим убивать ради убийства и умирать ради смерти. Но с бедуинами невозможно договориться. Мы просто не можем найти конструктивной базы для переговоров. У нас к ним очень много требований. У них к нам - никаких. Им от нас ничего, ну абсолютно ничего не нужно. У них уже все есть. Они всего достигли. Они, по их собственному мнению, уже победили. Они живут своей, ни от кого не зависящей жизнью и не хотят подчиняться нашим законам.

- Да и Бог с ними. Пусть живут как хотят.

- Только не на нашей территории, - процедила Селена сквозь зубы.

Она даже побледнела от ярости и была как-то по-новому, необычно хороша.

- Тоже мне территория! - не унимался Виктор.

Было так интересно злить эту девчонку! В конце концов, он просто не видел другого способа вытянуть из нее хоть что-нибудь, молчит ведь обычно как партизан, как доктор Голем молчит, и только улыбается хитро, а тут вдруг такие откровения пошли!

- Какая это наша территория? - рассуждал Виктор. - Их же за колючей проволокой держат. А теперь еще эти танки...

- Вот именно, что теперь, - откликнулась Селена. - И может быть, уже поздно. А колючая проволока... Они за нее сами спрятались. Они же по городу ходят как по своим баракам, они уже по всему миру ездят, это же не единственный такой Лагерь, и бедуинов с каждым днем становится все больше и больше! Это же тихая агрессия, это страшная тихая экспансия!..

- Погоди, как же их может становиться больше, если у них детей не бывает?

- Да ты что?! - Селена округлила глаза и даже рот приоткрыла. - Ты разве не знаешь? Бедуинами не рождаются - бедуинами становятся. Бедуины это же не нация, это...

Она вдруг ошарашенно замолчала, поняв что-то, и затем выпалила:

- Так ты решил, что мы ненавидим их по национальному, по этническому признаку?! Господи, да ты нас за фашистов посчитал! А это они, бедуины, и есть фашисты. Это они назвались высшей расой, высокомерные элитарные существа, они не хотят идти ни на какие уступки, они издеваются над нами, презирают нас - это ли не фашизм?

- Прости, но доктор Голем, кажется, не считает их фашистами?

- Доктор Голем? - вскинулась Селена. - Хороший старикан, но у него уже крыша едет. Шутка ли - столько лет с психами работать.

- И Бон-Хафиис очень мало на фашиста похож, - гнул Виктор свое.

- Ну, этого ты просто плохо знаешь. Хитрющая лиса, идеолог, мозговой центр, геббельс мусульманский...

Виктор загадочно улыбнулся.

- Ну все, - сказал он, - хватит. Успокойся. Еще по маленькой коньячку - и спать! Я уже понял самое главное.

- Что ты понял? - не столько спросила, сколько возмутилась Селена.

- То, что я сейчас понял, - медленно проговорил Виктор, - тебе, девочка, пока еще будет недоступно.

- Ах ты, скотина! - беззлобно закричала Селена, вскакивая и принимая боевую стойку. - Вот я тебе сейчас покажу "недоступно"!

И тут началось такое!.. Виктор тоже когда-то немножко учился восточным боевым искусствам. Но вместо кимоно на них были сейчас купальные халаты, и, глядя со стороны, никто не сказал бы однозначно, чего в этих псевдояпонских танцах больше, - каратэ или эротики. Чтоб разобраться в этом, пришлось действительно выпить еще по чуть-чуть. И они разобрались, отлично во всем разобрались. Так хорошо, что наутро Виктор даже не услышал будильника. А может, просто забыл его поставить.

Услышал он громкий сигнал автомобиля с подъездной дорожки. Селена тоже услышала. Глянула на часы и, зевнув, попросила:

- Вик, глянь, кто там.

С трудом попадая в рукава халата, он подошел к окну. Из темно-синего приземистого "понтиака" вышел юный лидер ветеранов. Один, без охраны.

- Это Фарим, - сообщил Виктор. - Ты ждала его?

- Да.

Селена нашарила какой-то пультик и открыла внизу дверь гостю. Фарим мгновенно взлетел на второй этаж.

- Вставай, сонная зверушка! - объявил он с порога, бесцеремонно открывая дверь. Потом увидел Виктора и невозмутимо добавил: Здравствуйте, господин Банев.

Селена еще раз длинно зевнула и потянулась, не слишком задумываясь при этом, какие части тела остались прикрыты простыней, а какие - нет.

- Прю-вет, - сказала она. - Фаримка, завари кофе, не сачкуй. Мы сейчас.

Фарим тут же вышел, Виктор даже не успел ответить на приветствие. Но это было и не важно. Важнее было понять смысл этой сцены. И он сразу взял быка за рога:

- Послушай, девочка, у тебя с этим Фаримом что-то было?

- Ага. - Селена снова зевнула. Она все никак не могла проснуться.

- А теперь?

- Не знаю. Он хорошо ко мне относится. И мне его обижать незачем.

- Здорово, - прокомментировал Виктор, быть может переоценивая двусмысленность последней фразы.

- Вик, поменьше думай, обо всякой ерунде, - широко и по-доброму улыбнулась переставшая наконец зевать Селена. - Ладно? И все действительно будет здорово. Пошли кофе пить.

"Старый дурак, - подумал Виктор. - Действительно, о чем ты? Сколько тебе лет и сколько ей? Она же еще почти ребенок!"

12

За завтраком Селена и Фарим начали обсуждать детали военной операции под кодовым названием "Штурм бастиона". Виктор быстро заскучал и, допив свой кофе, удалился в кабинет - писать текст выступления. Нет, он не собирался потом заучивать этот текст наизусть, но и совсем с экспромтом вылезать тоже не хотелось.

После двух часов работы он перечитал написанное и с удивлением обнаружил этакий бодрый манифест на полчаса непрерывного чтения, по торжественности и изяществу слога не сильно уступающий тому классическому, что сотворили некогда господа Энгельс и Маркс.

- Да, - произнес Виктор вслух, - эта штука будет посильнее "Фауста" Гете.

И, весело скомкав листы, забросил их в корзину. Ох, нельзя такие современные вещи писать по старинке, царапая стилом по бумаге. Вот же стоит рядом на столе нормальный компьютер - на нем и работай.

Еще через час родился второй - электронный вариант. Нарочито разбитый на несколько файлов, чеканно-тезисный, с фрагментами живого текста, с иронией, с любовью к людям и с ненавистью к нелюдям. Этот вариант понравился автору гораздо больше. Он откинулся в кресле и закурил.