Всевидящее око фюрера. Дальняя разведка люфтваффе на Восточном фронте. 1941-1943 - Дмитрий Зубов

Между тем 1-я эскадрилья, вернувшаяся в марте из Германии и по-прежнему базировавшаяся на аэродроме Смоленск-Норд, продолжала выполнять вылеты над Подмосковьем, Владимирской, Рязанской, Ивановской областями, а также над Волгой в районе Горького.

Здесь l.(F)/Ob.d.L. противостояла 142-я авиадивизия ПВО полковника Сидора Слюсарева[67]. Между тем значительно усиленный в конце ноября Горьковский диврайон в конце зимы лишился части своих сил, в том числе авиации. Так, в середине февраля из Горьковской области убыли 33-й и 632-й иап. 25 февраля командир Слюсарев писал в Горьковский комитет обороны: «В составе 142-й иад остались 722-й иап, укомплектованный самолетами на 75 %, ночной полк (Правдинск), укомплектованный старой матчастью на 60 %. Это обстоятельство граничит с большим ослаблением работы 142-го иад по прикрытию Горького и особенно по прикрытию автозавода и завода № 21. Прошу вашей помощи в получении от завода № 21 десяти самолетов ЛаГГ-3 для укомплектования 722 и ночного авиаполков в целях доведения их до полной боевой готовности по прикрытию объектов большого государственного значения г. Горького»[68].

Просьба полковника была услышана, и 6 марта на аэродроме Правдинск-Истомино на основе отдельной ночной эскадрильи был сформирован 786-й иап ПВО. Правда, вначале он состоял всего из той же одной эскадрильи, вооруженной истребителями И-16 и ЛаГГ-3.

Помимо собственно борьбы с дальними разведчиками, проходившей по понятным причинам в основном безуспешно, в тыловых городах большое внимание уделялось маскировке стратегических объектов. На первый взгляд идея выглядела просто: закрасить корпуса заводов камуфляжной краской, а на крышах «насадить» деревьев и кустов, чтобы они попросту слились с окружающим пейзажем.

Днем 19 марта начальник штаба МПВО Горьковского авиазавода № 21 А. Соляров отправился на заводской аэродром к поджидавшему его самолету У-2. Цель полета – проверить техническую маскировку предприятия. Старый биплан, натужно ревя мотором, разогнался по грязной взлетной полосе и поднялся в небо. Пилот набрал высоту 2000 м и стал описывать круги над заводом. Соляров обнаружил, что, несмотря на начавшееся таяние снега, город сверху по-прежнему в основном выглядит белым. Заводские корпуса благодаря выполненной на их крышах маскировке имели вид поселка. Фюзеляжи истребителей ЛаГГ-3, находящихся на улице, казались бесформенными грязными пятнами. Около предприятия не было каких-либо четких ориентиров, выдававших его местонахождение, кроме разве что узкой полоски Московского шоссе, и это значительно облегчало маскировку. Довольный увиденным, Соляров приказал пилоту возвращаться на аэродром. Но зимний камуфляж доживал последние дни, и следовало подумать о весенней, а потом и о летней маскировке.

Однако все эти мероприятия имели лишь относительную эффективность. Дело в том, что расположение крупных промышленных объектов, таких как Ярославский шинный завод, ГАЗ, СТЗ, было хорошо известно противнику еще до войны, и осенью 1941 г. в ходе разведывательных полетов немцы сделали многочисленные фотографии. Весной 1942 г. немецкие самолеты-разведчики регулярно появлялись над городами Поволжья, и техническая маскировка попросту не успевала приводить заводские корпуса в вид, соответствующий окружающему ландшафту, и при сопоставлении фотографий, сделанных в разное время, было нетрудно определить точное расположение и очертания объектов.

Еще одну проблему создавала непрерывная работа мартеновских печей, так как по ночам домны создавали характерное зарево, в ясную погоду видимое за десятки километров.

Изучение же немецких аэрофотоснимков показывает, что техническая маскировка была вообще бесполезна. Корпуса цехов, как и любые наземные объекты, имели правильную геометрическую форму (как правило, прямоугольник) и в светлое время суток отбрасывали большие тени.

В Сталинграде по решению городского комитета обороны весной 1942 г. вообще началось сооружение так называемых «ложных объектов». Суть проекта заключалась в том, чтобы построить на берегу Волги севернее города несколько макетов заводских корпусов для введения в заблуждение вражеских пилотов. Идея эта была не новой. В Горьком, например, уже были возведены ложные объекты рядом с артиллерийским заводом имени Сталина и в Сормовском парке недалеко от авиазавода № 21. Однако, учитывая высокую активность дальней разведки люфтваффе, скрыть от врага постройку этих сооружений было попросту невозможно.

С мая, когда завершилась битва под Москвой, одиночные самолеты-разведчики, в основном из 1-й эскадрильи группы Ровеля, стали все чаще появляться над глубоким тылом, в частности Горьковской областью. Посты ВНОС все чаще и чаще фиксировали пролеты одиночных «Юнкерсов» в дневное время. При этом отнюдь не всегда полеты проходили на больших высотах.

Солнечным днем школьница Зина Порхаева возвращалась со своей подругой из школы. Перейдя через Московское шоссе и кладбище, они не спеша шли домой по улочкам Кировского района Горького. Вдруг девочки услышали нарастающий гул и оглянулись назад. Низко над домами стремительно приближался самолет. Вскоре можно было отчетливо разглядеть стеклянную кабину, а в ней лицо летчика. Одновременно с этим школьницы увидели, что на крыльях самолета нарисованы огромные кресты, а это означало, что он немецкий! Зина и ее подруга в ужасе бросились на землю и заплакали, подумав, что фашист сейчас начнет в них стрелять. Но стальная махина с ревом пронеслась над их головами и скрылась за горизонтом. Подобные «чудеса на виражах» сильно воздействовали на моральный дух местного населения, убеждали людей в безнаказанности немцев и бесполезности ПВО. Дневные полеты немецких самолетов над городом на предельно малой высоте, иногда в 40–50 м, производили угнетающее впечатление и четко запоминались на многие годы.

Еще более сильный эффект произвел пролет «Юнкерса» под Окским мостом, соединяющим нагорную и заречную части Горького. Это случилось средь бела дня на глазах у сотен жителей, в том числе пассажиров трамваев, ехавших по мосту. Самолет появился с северо-востока со стороны Бора, снизился над рекой и прошел под центральным пролетом моста, после чего с набором высоты ушел за высокий берег Оки. При отсутствии каких-либо официальных сообщений местной власти по городу распространялись самые разнообразные и пугающие воображение слухи. Все горьковчане реагировали на эти события по-разному. Одни не обращали внимания, стараясь делать вид, что немецкие авиашоу лишь часть повседневной жизни, другие боялись пересекать Окский мост, всячески отговаривая от этого своих родственников и знакомых, третьи перемещались по улицам с опаской, стараясь избегать открытых мест и держаться поближе к стенам зданий.

По воспоминаниям Нины Дегтевой, жившей в то время в городе Лысково (80 км к востоку от Горького), в один из летних дней 1942 г. немецкий самолет (скорее всего, разведчик) с небольшой высоты обстрелял из пулемета пристань на Волге, в результате чего погиб один человек.

21 мая была произведена подробная аэрофотосъемка артиллерийского завода № 92 «Новое Сормово», расположенного в заречной части Горького вдоль Сормовского шоссе. По картотеке люфтваффе он проходил как «Ziel № 7819 Rüstungswerk № 92» (завод вооружений № 92). В Советском Союзе все военные заводы получали кодовые номера, видимо, таким способом надеялись запутать вражескую разведку. Однако, как видно, все это оказалось совершенно бесполезно.

Как видно на аэрофотоснимке, цеха и прилегающая территория были вымазаны немыслимым камуфляжем, на что явно ушло много сил и средств заводчан. Однако и это не помогло. Немецкие дешифровщики белой линией выделили всю территорию и обозначили все сооружения, которые четко выделялись благодаря отбрасываемым на солнце теням.

За две последние недели мая немецкие самолеты-разведчики шесть раз пролетали над Горьким в дневное время. Сообщения об их появлении регулярно поступали на аэродром 722-го иап ПВО, расположенный в 25 км северо-западнее города. В тот момент в полку имелись пятнадцать исправных высотных перехватчиков МиГ-3, и всякий раз в воздух поднимались по два-три истребителя. Прибыв в квадрат, где с земли был замечен немецкий самолет, они в большинстве случаев могли лишь обозревать пустое небо. Отсутствие встреч с противником объяснялось плохой организацией взаимодействия истребительной авиации с постами ВНОС и умелыми действиями самого противника. Возвращаясь на аэродром, раздосадованные летчики оправдывались: «Вражеская авиация слишком быстро летает, и наши истребители не могут ее догнать». Всего с 15 по 30 мая 1942 г. 722-й иап выполнил 17 самолето-вылетов, и ни одной встречи с противником!

В состав 142-й иад ПВО к этому моменту входили уже четыре истребительных полка (423, 632, 722 и 786-й иап), базировавшиеся на пяти аэродромах, разбросанных на большой территории. В них насчитывалось около 100 самолетов разных типов, из которых в исправном состоянии находились примерно 70 %. Личный состав состоял из 130 летчиков. Однако боевая подготовка все еще оставляла желать лучшего. Только 33 пилота были обучены полетам в ночных условиях, но и те могли реально действовать только в режиме «свободной охоты». Взаимодействие с другими родами войск, в частности с прожектористами, отработано не было. Тем временем был образован Горьковский корпусной район ПВО под командованием генерала Алексея Осипова[69].