Месть мажора (СИ) - Лоренц Катя

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 41

Геля

Я должна его ненавидеть или хотя бы испытывать безразличие, но я не могу. Смотрю на него и вижу Мишеньку. Те же глаза, те же черты. Мой малыш вырастет и станет таким же красавчиком.

Кирилл обнимает за талию, тепло разливается по телу. О, нет. Давно забытое ощущение дикого желания разрастается в теле. С Андреем такого не было. Это плохо. Я, замужняя женщина, испытываю животную похоть к чужому мужчине.

Кирилл утыкается мне в волосы, вдыхает. Обнимаю его за шею, он такой горячий, и этот запах, мой любимый, терпкий, мужской. Так пахнет только он. Мой родной-чужой мужчина.

— Как такое произошло, Геля? — шепчет мне. — Ты должна быть со мной. Должна быть моей, — глотаю колючий комок. — Представляешь, сейчас бы у нас могла быть девочка или мальчик, — как ножом по сердцу.

— Ты знаешь про ребенка?

— Да. Мама твоя рассказала, что ты потеряла его. Из-за моей измены. Я до сих пор мучаюсь. Я убил своего малыша, — меня возвращает в тот день. Фантомная боль не проходит. Я до сих пор это чувствую. Мама сказала, что малыш умер? Очень интересно. Почему я узнаю это только сейчас. Не от нее?

Сначала я жутко на него сердилась, потом моей целью было выносить Мишеньку, не до него мне было. Когда сын родился, я хотела рассказать. Он должен был знать. Даже Андрей, скрепя сердце, согласился. Но Кирилл уехал, его отец отказывался говорить, где он. Я должна сказать. Сейчас. Пусть знает.

— Кирилл, насчёт ребенка, — я посмотрела на него. Видела, как что-то промелькнуло в глазах. Так много всего. Боль, сожаление, нежность. — У нас…

— Очень интересно, — Андрей стоял, облокотившись на косяк. — Муж отошёл на минуту, а жена уже танцует с другим, — услышала, как скрипнул зубами Кирилл, как рука на моей талии напряглась, прижимая ближе.

— Андрюш. Мы просто танцуем с однокурсником.

— Дома поговорим, Геля. — Он схватил меня за руку и потащил за собой. Видела, как дернулся Кирилл. Только драки мне не хватало. Отрицательно покачала головой, чтобы не лез.

— Мы уходим? Ты сердишься? Андрей, не нужно так, — я впервые видела мужа таким. Мне всегда нравилось в нем, что он умел держать себя в руках, при любой ситуации был уверен.

Дома он отпустил Марию. Я, сидя перед зеркалом, расчесывала волосы. Поймала черный взгляд мужа.

— Знаешь, Геля, меня это все достало! Мы поженились, и я не трогал тебя, и потом, после родов. Хотя ты не представляешь, как мне было тяжело лежать рядом с тобой, мечтать тебя трахнуть, и играть в дружбу, сочувствие. Потом, когда ты, наконец, подпустила меня к себе, я имел твое тело, но мысленно ты была далеко. С ним, — я покраснела. Не думала, что это так заметно.

— Сегодня, — он раздевался, — в нашей постели будем только мы вдвоем. Я испуганно встала и попятились.

— Андрюш, ты чего? — смущённо отводила глаза от вздыбленного члена. Он схватил меня за шею, его глаза сверкали, в них словно тьма поселилась.

— А что? Я хочу свою жену!

— Ты пьян, что ли? Я не хочу! — попыталась одернуть его руку.

— Ты моя женщина, и будешь делать, что я сказал! — мне реально стало страшно. Он сжал шею, жадно хватала воздух. — Ты течешь только для него. Да, мой ангел? Падший. — Андрей подкинул меня, ворвался в меня членом, будто плоть раздирали. Слишком сухо.

Обычно он уделял много времени предварительным ласком, был нежен, осторожен. Сейчас же это было насилием. Я даже крикнуть не могла. Он сжимал шею, голова кружилась, а он работал, как поршень. Я не верила. Он не может быть таким. Как я раньше не замечала в нем зверя.

— Я вытрахаю из тебя мысли о нем! — рычал Андрей, пока я давилась слезами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 42

Геля

Я всю ночь ворочалась, не могла заснуть. Андрея отправила спать на диван. Не могла его видеть после всего случившегося. Тело болело, будто стала главной героиней фильма «Пила». Но работу никто не отменял. Я слишком долго добивалась успеха, и не могла просто взять и похерить достигнутое, потому что мой муж оказался не таким, каким я его видела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Приготовила Мишеньке кашу, себе зелёный чай, сидела, закинув ногу на ногу, смотрела в одну точку.

Что вчера с ним случилось? Да, он был пьяным. Но это не оправдание его поведению. Я ведь и вышла-то за Андрея, думая, что он точно не будет меня ревновать. И тут такой сюрприз, довольно неприятный.

Что делать? Разводиться? Но мы два года вместе, и это наша первая серьезная ссора. Были споры насчёт моей работы, Мишеньки, но это разногласия, а теперь я не знаю, как буду смотреть ему в глаза. Не смогу.

Андрей зашёл в кухню, отвела взгляд, сосредоточив все внимание на чае.

— Геля, я хотел бы… — остановила его движением руки.

— Андрей не стоит. Нужно было думать вчера головой, а не другим местом.

Он присел на корточки возле меня, уткнулся в колени. Мне противны его прикосновения, но я терплю.

— Прости меня, я вчера перебрал немного.

— Что за детский сад, Андрей! Не нужно все валить на зеленого змия.

— Я виноват, но ты-то лучше? Только увидела его и прыгнула в объятья. Ты думаешь, я не узнал его? Ты все ему простила? Да?

— Он отец Мишеньки, и я…

— Я отец! А это мажорное чмо сбежало от тебя. Где он был, когда ты из больницы не вылазила? М-м-м? Когда у НАШЕГО сына резались зубки, когда он кусал тебя до крови? Где? Трахал очередную шлюху? — как пощёчина.

— Это Я все это время был рядом, но стоило появиться ему, и ты бежишь, теряя трусы!

— Это не так. Я никогда не буду тебе изменять. Я знаю, насколько это больно. — Андрей смутился.

— Но ему измену ты простила? А если бы я тебе изменил? Что тогда?

— Ты бы этого не сделал. Я знаю. Поэтому я выбрала тебя. Мише нужен нормальный отец, а не вечно смотрящий налево папаша. А теперь извини, мне нужно разбудить Мишу, и поехать на работу.

— До каких пор ты будешь таскать его за собой? Может, его в ясли определить?

— Я тебя умоляю. Мы тысячу раз это обсуждали. Пока я кормлю грудью, Миша никуда не пойдет.

— Так бросай! В чем дело-то? Ты растишь из него девчонку. Все что он захочет, ты выполняешь. Так нельзя. Я тоже отец, и считаю, что ты его балуешь.

— Насчёт этого, — я замялась, не зная, как продолжить. — Я хочу рассказать Кириллу про Мишу.

— Что? — Андрей развернул меня к себе лицом. — Ты сейчас пошутила? Это мой сын! Ясно? Не тот отец, кто поделился сперматозоидом, а тот кто растил! Геля, обещай что ты этого не сделаешь, — я закусила губу.

— Геля!..

— Он же не знал про сына.

— Вот! О чём я и говорю! Он только появился и ты его уже оправдываешь! — Миша вышел из детской, сонно потирая глаза.

— Пап! — он в первую очередь кинулся на шею Андрею. Создаётся ощущение, что я для него ходячая бутылка с молоком. Не корми его грудью, так сын и не вспомнит о моем существовании. И я буду ему не нужна. Смотрела на них. Андрей, правда, души не чает в Мише. И сын его любит. Стоит ли все менять? Может, мы вообще никогда не встретимся с Кириллом? Может у него уже семья, дети? Эта мысль отозвалась неприятной болью в груди.

Со вчерашнего дня, правда, все поменялась и я не могу не думать о его прикосновениях.

— Покорми Мишу, а я пока соберусь.

Надевая платье по колено, рассматривала себя в зеркало. Сильно я изменилась за два года? Вроде в старые вещи влажу, разве что в области груди все в натяжку, но это из-за ребенка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не то! Скинула платье, порылась в шкафу, и мне попалось то белое платье, одна из первых моих работ.

В нем я ходила на наше первое свидание. Его хочу!

С сожалением смотрела в зеркало. Бедра стали шире, вырез вульгарнее, но я не смогла от него отказаться. Кириллу тогда оно понравилось, а у меня сегодня такое ностальгическое настроение.