Том 3. Стихотворения 1866-1877 - Николай Некрасов

Г-ну («Человек лишь в одиночку…»)*

Человек лишь в одиночкуЗол — ошибки не простит,Мир — «не всяко лыко в строчку»Спокон веку говорит.Не умрет в тебе отвагаС ложью, злобой бой вести…Лишь умышленного шагаПо неправому путиБойся!.. Гордо поднятаяВдруг поникнет голова,Станет речь твоя прямаяБоязлива и мертва.

Сгибнут смелость и решительность,Овладеет сердцем мнительностьИ покинет, наконец,Даже вера в снисходительностьЧеловеческих сердец!..

(декабрь 1876)

«Не за Якова Ростовцева…»*

Не за Якова РостовцеваТы молись, не за Милютина,. . . . . .ты молисьО всех в казематах сгноенных,О солдатах, в полках засеченных,О повешенных ты помолись.

(конец декабря 1876)

«Ни стыда, ни состраданья…»*

Ни стыда, ни состраданья,Кудри в мелких завитках,Стан, волнующийся гибко,И на чувственных губахСладострастная улыбка.

1881–1877

Т<ургене>ву*

Мы вышли вместе… НаобумЯ шел во мраке ночи,А ты… уж светел был твой ум,И зорки были очи.

Ты знал, что ночь, глухая ночьВсю нашу жизнь продлится,И не ушел ты с поля прочь,И стал ты честно биться.

В великом сердце ты носилВеликую заботу,Ты как поденщик выходилДо солнца на работу.

Во лжи дремать ты не давал,Клеймя и проклиная,И маску дерзостно срывалС глупца и негодяя.

И что же? луч едва блеснулСомнительного света,Молва гласит, что ты задулСвой факел… ждешь рассвета.

Наивно стал ты охранятьСпокойствие невежды —И начал сам в душе питатьКакие-то надежды.

На пылкость юношей ворча,Ты глохнешь год от годаИ к свисту буйного бичаИ к ропоту народа.

Щадишь ты важного глупца,Безвредного ласкаешьИ на идущих до концаПоходы замышляешь.

Кому назначено орломПарить над русским миром,Быть русских юношей вождемИ русских дев кумиром,

Кто не робел в огонь идтиЗа страждущего брата,Тому с тернистого путиПокамест нет возврата.

Непримиримый враг цепейИ верный друг народа,До дна святую чашу пей,На дне ее — свобода!

1877

Сказка о добром царе, злом воеводе и бедном крестьянине*

Царь Аарон был ласков до народа,Да при нем был лютый воевода.Никого к царю не допускал,Мужиков порол и обирал;Добыл рубль — неси ему полтину,Сыпь в его амбары половинуИзо ржи, пшеницы, конопли;Мужики ходили наги, босы,Ни мольбы народа, ни доносыДо царя достигнуть не могли:У ворот, как пес, с нагайкой, лежа,Охранял покой его вельможаИ, за ветром, стона не слыхал.Мужики ругались втихомолку,Да в ругне заглазной мало толку.Сила в том, что те же мужикиПалачу снискали колпаки.Про терпенье русского народаСам шутил однажды воевода:«В мире нет упрямей мужика.Так лежит под розгами безгласно,Что засечь разбойника опасно,В меру дать — задача нелегка».Но гремит подчас и не из тучи, —Пареньку, обутому в онучи,Раз господь сокровище послал:Про свою кручину напеваяИ за плугом медленно шагая,Что-то вдруг Ерема увидал.Поднимает — камень самоцветный!!Оробел крестьянин безответный,Не пропасть бы, думает, вконец, —И бежит с находкой во дворец.«Ты куда? — встречает воевода. —Вон! Не то нагайкой запорю!»— «Дело есть особенного рода,Я несу подарочек царю,Допусти!» Показывает камень:Словно солнца утреннего пламень,Блеск его играет и слепит.«Так и быть! — вельможа говорит. —Перейдешь ты трудную преграду,Только чур: монаршую наградуРаздели со мною пополам».— «Вот те крест! Хоть всю тебе отдам!»Камень был действительно отменный:За такой подарок драгоценныйСтавит царь Ереме полведраИ дарит бочонок серебра.Повалился в ноги мужичонко.«Не возьму, царь-батюшка, бочонка,Мужику богачество не прок!»— «Так чего ж ты хочешь, мужичок?»— «Знаешь сам, мужицкая награда —Плеть да кнут, и мне другой не надо.Прикажи мне сотню палок дать,За тебя молиться буду вечно!»Возжалев крестьянина сердечно,«Получи!» — изволил царь сказать.Мужика стегают полегоньку,А мужик считает потихоньку:«Раз, два, три», — боится недонять.Как полста ему влепили в спину,«Стой теперь! — Ерема закричал. —Из награды царской половинуВоеводе я пообещал!»Расспросив крестьянина подробно,Царь сказал, сверкнув очами злобно:«Наконец попался старый вор!»И велел исполнить уговор.Воеводу тут же разложилиИ полсотни счетом отпустили,Да таких, что полгода, почесть,Воеводе трудно было сесть.

(между декабрем 1876 и 15 января 1877)

Отрывок («…Я сбросила мертвящие оковы…»)*

…Я сбросила мертвящие оковыДрузей, семьи, родного очага,Ушла туда, где чтут пути Христовы,Где стерегут оплошного врага.

В бездействии застала я дружины;Окончив день, беспечно шли ко снуИ женщины, и дети, и мужчины,Лишь меж собой вожди вели войну…

Слова… слова… красивые рассказыО подвигах… но где же их дела?Иль нет людей, идущих дальше фразы?А я сюда всю душу принесла!..

Старость*

Просит отдыха слабое тело,Душу тайная жажда томит.Горько ты, стариковское дело!Жизнь смеется, — в глаза говорит:

Не лелей никаких упований,Перед разумом сердце смири,В созерцаньи народных страданийИ в сознанье бессилья — умри…

Приговор*

«…Вы в своей душе благословеннойПарии — не знает вас народ,Светский круг, бездушный и надменный,Вас презреньем хладным обдает.

И звучит бесцельно ваша лира,Вы певцами темной стороны —На любовь, на уваженье мираНе стяжавшей права — рождены!..»

Камень в сердце русское бросая,Так о нас весь Запад говорит.Заступись, страна моя родная!Дай отпор!.. Но родина молчит…

Ночь с 7 на 8 января 1877

«Дни идут… всё так же воздух душен…»*

Дни идут… всё так же воздух душен,Дряхлый мир — на роковом пути…Человек — до ужаса бездушен,Слабому спасенья не найти!

Но… молчи, во гневе справедливом!Ни людей, ни века не кляни:Волю дав лирическим порывам,Изойдешь слезами в наши дни…

Ночь с 8 на 9 января 1877

«Есть и Руси чем гордиться…»*

Есть и Руси чем гордиться,С нею не шути,Только славным поклониться —Далеко идти!

Вестминстерское аббатствоРодины твоей —Край подземного богатстваСнеговых степей…

«Зазевайся, впрочем, шляпу…»*

Зазевайся, впрочем, шляпуСдернуть — царь-отецОтошлет и по этапу —Чур: в один конец!

(27 января 1877)