Повенчанные грозой - Сандра Честен

— Не имеет значения, кто, — отрезала Андреа. — Допустим, он был таким же проезжим, как и вы. Даже простая дочь фермера извлекает из жизни уроки рано или поздно.

Сэм взял ее руку и поднял к своему лицу ладонью вверх, покрывая нежными поцелуями гладкую кожу.

— Так когда-то делала моя мать, — пробормотал он. — И она обычно говорила: «Дай мне поцеловать ладошку, и ей станет лучше». Может быть мы могли бы делать так же друг другу?

— Да как же мы можем сделать друг другу лучше, Сэм? Мы ведь не похожи. Вот вы…

— Мне тоже нужно, чтобы меня хоть иногда кто-нибудь вот так держал за руку. Поцелуйте меня, Андреа, а?

Но от решения выполнять или нет его просьбу ее избавило лязгание грузовичка Отиса, резко вывернувшего на дорожку, ведущую к дому. Он перепрыгивал с одной колеи на другую, потом неожиданно свернул в сторону и направился к крыльцу дома, рядом с которым они сидели.

— Осторожно! — закричал Сэм. — Он сейчас влетит в дом!

Едва он успел соскочить с качелей, подхватив с собой Андреа, как машина с грохотом врезалась в угол дома. Грузовик смахнул опоры веранды, обрушив при этом часть крыши и похоронив себя под грудой обломков. Когда машина наконец остановилась, ее капот уперся в кровать Сэма.

Сам же Сэм, отряхиваясь, поднялся с земли и огляделся по сторонам. Андреа в изумлении рассматривала последствия катастрофы. Дом Мэми пережил пожар, удар молнии и, по крайней мере, три поколения обитателей. И вот одним легким нажатием на акселератор Отис Паркер разрушил целую спальню. Нанесенная Сэму обида была так глубока, что причиняла ему почти физическую боль. Дому его бабки, мечте его матери, его дому была нанесена рана!

Тишину нарушил монотонный голос, без конца повторяющий:

— Сэм, Сэм, Сэм, похоже мы влипли.

— Мы?

Сэм и Андреа стремительно принялись за дело, разгребая и отбрасывая прочь камни, обломки дерева и штукатурки, пока не добрались до самого грузовика, внутри которого сидел водитель, не получивший, очевидно, ни единой царапины. Отис глядел прямо перед собой, словно смотрел кино в придорожном кинотеатре для автомобилистов.

— Ты идиот! — прорычал с пассажирского сидения Бак.

— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросила Андреа, пытаясь получше рассмотреть отца.

— Вроде бы. — Отис оглядывался по сторонам со стоическим удивлением. — Мы тут, кажется, устроили небольшой кавардак, не так ли?

Сэм рывком распахнул дверцу и вытащил его наружу.

— Что случилось?

Андреа увидела, как отец дернулся от боли, сползая по сиденью и вытягивая вперед загипсованную ногу.

— Да это мне пришлось поддать газу, чтобы заскочить на этот холм, и мой скакун слишком разогнался. Остановить его вовремя мне не удалось. С Баком все в порядке?

— Со мной все в порядке, идиот! Тебе лучше побеспокоиться о доме Сэма. Почему ты, черт возьми, не затормозил?

— Я пытался, но тормозов-то нет.

— Я думала, что ты на прошлой неделе достал запчасти для них, проговорила Андреа.

Ей вовсе не казалось, что с Баком все в порядке. Он все еще даже не пытался встать.

— Я и достал, — согласился Отис. — Вот они, на заднем сиденье. Я как раз собирался их поставить на днях. Или чуть позже, — добавил он, глупо улыбаясь.

— И не на эту машину, — закончила за него девушка.

— Ты ведь не сделаешь так, чтобы меня арестовали, Сэм? — Вид у старика был как у побитой собаки.

Потребовался целый час, чтобы отогнать от дома грузовик Отиса и внимательно изучить нанесенный строению ущерб. Да, на восстановление уйдут почти все деньги Сэма, а оставшихся не хватит на уплату налогов. Впрочем, это в любом случае была безумная затея. А теперь она стала и вовсе неосуществимой.

Домой они отправились на полицейской машине. Сэм любезно согласился их сопровождать, и всю дорогу Бак пытался убедить его заполучить этот дом. Сэм пообещал подумать над этим вопросом.

Когда они приехали, Андреа заметила, что Бак с достаточной легкостью позволил Сэму помочь ему добраться до спальни. Она не пошла следом за ними, предоставив отца на попечение Фарли, а сама тем временем переоделась в новенькие белые шорты и поношенную футболку.

Пару минут спустя Сэм закрыл за собой дверь спальни Бака и вышел на крыльцо, где сидела девушка.

— С ним действительно все в порядке? — с тревогой в голосе осведомилась она.

— Думаю, да. Его только слегка тряхнуло.

Мужчина опустился на ступеньки рядом с Андреа и устремил свой взгляд за пределы двора, на кукурузное поле вдали за забором.

Ветра не ощущалось, и на деревьях не колыхался ни один листок. И дом, и двор были накрыты, как стеклянным куполом, липкой полуденной жарой, не пропускающей свежего воздуха.

Сэм старался не замечать длинных обнаженных ног Андреа, которые вызывали совсем непрошенные мысли в его голове.

У края крыльца над прикрытыми соломой цветочными клумбами виднелась широкая полоска желто-оранжевых цветов. Он узнал их. Сэм с матерью как-то жили в квартире, где предыдущие жильцы оставили на подоконнике ящик с такими же веселенькими маленькими цветочками. Мать называла их ноготками.

Он прошептал это название вслух, не осознавая, что его кто-то может услышать.

— Да, — раздался голос Андреа, — моя мать выращивала их, когда они с Баком только поженились. И мы с тех самых пор постоянно сажаем их. Мне всегда приятно думать о том, что частичка ее все еще здесь.

— А что с ней случилось?

— Она бросила нас. Когда мне было два года, она собрала чемоданы и уехала.

— Не понимаю. Моя мать никогда не бросала меня, даже когда дела шли из рук вон плохо. Хотя я не думаю, что таскания из одного задрипанного городка нефтяников в другой по всему Западу вам о чем-нибудь говорят.

Сэм встал и вышел во двор.

Андреа тоже поднялась, оглянулась на окна дома и последовала за ним.

— Вы и ваша мать, Бак и я. Забавно, правда? Чего только в жизни не бывает.

Они пересекли двор, поднялись вверх по холму и спустились вниз в яблоневый сад, оставив дом Андреа у себя за спиной.

Беспокойство за отца, снова попавшего в аварию, рассказ о матери и воспоминания о Дэвиде вызвали в душе девушки цепную реакцию сожаления. Андреа в этот момент готова была расплакаться. Она чувствовала, как слезы уже накатились на глаза, и обрадовалась наступившим сумеркам.

Слегка повеяло ветерком, и теперь, когда солнце уже опустилось за верхушки деревьев, стало тихо и прохладно. Ветви яблонь были усеяны крошечными зелеными завязями плодов. Тишина сменилась многоголосым хором древесных лягушек и цикад, — Андреа?

Сэм подошел к ней сзади. Она не видела его, но ощущала его присутствие. Тонкая незримая нить натянулась между ними. Мужчина нежно коснулся ее плеча.