Степная дорога - Дарья Иволгина

– Мне все равно, что ты говоришь и о чем думаешь, – тихо сказала Алаха. – Мне горько подумать, что я любила тебя, брат!

– Разве ты сейчас не любишь меня? – Теперь и Арих говорил негромко, печально.

– Нет! – воскликнула Алаха. Салих представлял себе, как яростно засверкали ее черные глаза. – Нет, я больше не люблю тебя! И ты – ты больше никого не любишь! Ты знаешь только свое честолюбие! Посмотри на Вечное Небо, Арих! Взгляни на кошму, на которой сидишь!

– О чем ты говоришь? – Салих рассердился. – Я ненавижу, когда ты начинаешь подражать Чахе. Ты не шаманка!

– Я знаю, о чем говорю. Не будешь смотреть на небо – потеряешь и кошму. Ты неосмотрителен и тороплив. Многие из твоих теперешних друзей захотят забрать твой колчан и сесть на твое место!

– Мне не нужны твои советы, девчонка, – проговорил Арих презрительно. – Я требуют от тебя одного: чтобы ты вела себя как подобает молодой девушке. Иначе я не смогу выдать тебя замуж.

– Не обо мне ты заботишься, – ответила Алаха. – Тебе нужен новый союзник. Кого ты присмотрел мне в мужья? Какого-нибудь немолодого хаана, которого решил задобрить, отдав ему собственную сестру? Ты хочешь, чтобы я просидела всю жизнь в его вонючей юрте, латая ему одежду, угождая его старой жене, отбиваясь от его похотливых старших сыновей, соперничая с его старшими дочерьми! А когда он умрет, его первая жена отправит меня провожать его в могилу – ведь именно такова участь младшей жены! Доброе будущее уготовил ты мне, брат! И все ради того, чтобы накормить свое ненасытное честолюбие…

Она заплакала. Это были злые слезы, и они скоро высохли.

И тогда Арих приблизился к ней и коротко ударил ее по лицу.

– Молчи! Ты – девчонка и будешь мне подчиняться!

Алаха вскрикнула, потянулась к ножу, который носила на поясе. Арих отступил на шаг и, прищурившись, с нехорошей усмешкой уставился на сестру.

– Ну, что же ты? – поддразрил он. – Давай! Напади на меня с ножом! Я хочу посмотреть, как ты это сделаешь!

– Ты мой брат, – дрожа, вымолвила Алаха.

– Да, да, я твой брат, – продолжал дразнить Арих. – Но я еще и глава нашего племени. Я буду поступать со своими подданными так, как сочту нужным. Я – хаан!

– Кто сказал тебе об этом? Твои лживые друзья?

Она набросилась на него с ножом. Арих едва успел перехватить ее руку и так сильно сжал тонкое запястье девочки, что оружие выпало из ее пальцев. Она боролась молча, как зверек. Несколькими сильными ударами Арих оглушил ее и отбросил на землю.

– Хватит, – сказал Салих, неожиданно выступив из темноты.

Арих подскочил, как ужаленный, и приготовился к схватке с новым, теперь уже нешуточным врагом. Но увидев, что перед ним всего-навсего безоружный раб Алахи, рассмеялся.

– Я не дерусь с рабами.

– Но ты дерешься с детьми, – возразил Салих.

– Я не дрался с ней, – высокомерно ответил Арих. – Я ее побил за дерзость и неповиновение.

Однако Салих видел, что молодой вождь смущен.

– Нет, – продолжал настаивать невольник Алахи, – ты не погнушался начать драку с девочкой. Конечно, тебе легко удалось повалить ее на землю. Ведь она почти ребенок!

– Ступай на свое место, – сквозь зубы процедил Арих. – Не серди меня, раб!

Алаха села на земле, провела ладонями по грязному, заплаканному лицу. Салих увидел, что Арих разбил ей губу. Девочка слизнула кровь и тихо всхлипнула. От этого что-то перевернулось в груди саккаремца. Он пригнул голову и молча набросился на молодого хаана.

Арих, не ожидавший подобной дерзости со стороны жалкого, засаженного за женскую работу пленника, не устоял на ногах. Оба покатились по земле. Алаха выпрямившись и сжав кулаки, следила за дракой. То и дело она вытирала кровь, бегущую из носа.

Конечно, Салиху, наголодавшемуся, не раз битому, трудно было состязаться в воинском искусстве со степняком, который все свои мальчишеские и юношеские годы только и делал, что скакал верхом и бился на саблях с такими же, как он, удальцами. Оба противника это хорошо понимали. Однако Арих не учел, что имеет дело с человеком, который больше года вгрызался тяжелым кайлом в упрямую горную породу. И если ловкости и умения Салиху явно не хватало, то тяжкой звериной мощи ему было не занимать. Да и ростом он вышел куда повыше своего недруга.

И еще одно обстоятельство, в котором Салих не признался бы даже самому себе: Алаха. Увидев ее несчастное, разбитое в кровь лицо, он утратил старый, годами воспитанный страх перед вооруженным – свободным! – человеком. Маленькая госпожа обижена, она чувствует себя несчастной, униженной. Больше ничто значения не имело.

Поэтому ничего удивительного в том, что Арих в конце концов оказался побежденным, не было. Неумелые, беспорядочные, но сильные, порожденные яростью удары в конце концов попали в цель. Странно всхрапнув, Арих вдруг обездвижел под кулаками своего разъяренного врага.

"Праматерь Богов! – подумал Салих в ужасе. – Уж не убил ли я его?"

Он приник ухом к груди поверженного соперника. И с облегчением услышал, как тихо, словно бы очень далеко, бьется его сердце.

Вот и все, пронеслось в голове. Вот и кончилась жизнь, о которой столько мечталось: крыша над головой, домашний очаг… Пусть невольником, пусть посмешищем – но дома, рядом с той, что не выходит из мыслей уже который день…

Он не знал, какое наказание ему определят. Скорее всего, самое обычное в подобных случаях: смерть. Что ж, Самоцветные Горы уже были. Вряд ли смерть страшнее.

Алаха, утирая слезы, подошла ближе, глянула на поверженного брата с тревогой, а на своего непрошеного заступника – с настоящим ужасом.

– Ты… – выдохнула она.

– Жив он, жив, – успокоил ее Салих. – Видать, головой приложился и… как это говорится? Заснул. На какое-то время.

– Кто просил тебя вмешиваться? – неожиданно напустилась на него Алаха. – Почему ты влез в мой разговор с братом? Какое тебе дело до этого? Твое место – там, в юрте, среди девушек!

– Мое место – рядом с тобой, госпожа, – тихо сказал Салих.

– Это не тебе решать, раб!

– Ты все решила за меня, госпожа, когда отдала шесть монет со своего убора брату Соллию…

Она помолчала, кусая губу. Потом вздохнула:

– Теперь ты умрешь.

– Я был счастлив, – отозвался Салих. – Какое после этого имеет значение,когда мне умереть, раньше или позже?

Быстро взглянув ему в глаза, Алаха отвернулась. Обычно она быстро принимала решения. И никогда не отступала. И все же ей было очень тяжело… Так тяжело, как еще ни разу в жизни.

– Я приведу двух лошадей, – сказала она. – А ты ступай в юрту и возьми там самое необходимое: колчан и лук, пилку для острения стрел, иглы, какой-нибудь горшок для варки, баклагу с водой, сушеное мясо и сухое молоко. Да, и еще два одеяла. Все запомнил?