Защита от дурака - Владислав Задорожный

— Слушаю, — прозвучал сонный голос Джеба.

— Где вы? — в растерянности спросил я.

— Да в спальне, гвоздь… Свет у меня выключен. Кто это?

— Б-бажан. Простите меня. Мне страшно.

Джеб молчал. Из далекой темноты донесся тяжелый вздох. Сейчас будет… Но, вздохнув, Джеб спросил с привычной любознательностью: «Чего вы боитесь?»

— Всего. Сам не знаю.

— Запомните: «ЭТО ЗДОРОВЫЙ СТРАХ, ПОТОМУ ЧТО ОН ПРИВОДИТ ЗА СОБОЙ РЕШИМОСТЬ ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО ОСВОБОДИТЬСЯ ОТ НЕГО.» Все. Конец цитаты.

Видеофон щелкнул — отключился. Джеб не стал вникать в подробности ситуации. Настоящий начальник — ему наплевать на дело после окончания рабочего дня.

В этот момент случилось то жуткое, что и должно было произойти: большое толстое мелькнуло перед моим лицом, сдавило мне голову и потащило меня вон из шиманы. Я заорал предсмертным криком. ОНО тоже закричало — страшным, неагломератским голосом.

— С кем ты разговаривал? Что ты задумал?

Из густой темноты высерились два лица. Через галактику! Это были Куско и Ейча. А кричал Брид. Они скопом придавили меня, но так, чтобы я мог отвечать.

Отхрипевшись, я выплюнул:

— С ума сошли? Я разговаривал с Джебом! Всего-то.

Брид недоверчиво хмыкнул и набрал номер Джеба. Недоразумение уладилось. Меня отпустили.

— Вы сами виноваты, — сказал Брид. — Мы вернулись, а вы с кем-то болтаете. Мы и решили, что вы что-то сплетаете против нас. Ночью, сами понимаете, все кошки цветными кажутся.

Я отряхнулся и молча возвратился в шиману. Настроение у всех было хуже прежнего. Зато страх улетучился — напряжение разрядилось в нелепой схватке — остались раздражение и усталость после шероховато прошедшего начала ночи.

Светало. Мы через силу таращили глаза. Бриду было особенно обидно — напрасно оттрубил целую ночь, особо опасного так и не поймали. «Не выпить ли нам? — сказал Брид. — я всегда по утрам испытываю странное чувство тревоги и неудовлетворенности после патруля, еще с тех пор, как сам был лиловым.»

Он вынул из кармана грязно-серую капсулу. Мне не хотелось дурманиться, но надо было составить компанию. Я вытащил свою капсулу. Он щелкнул своей капсулой по моей.

— Откуда у вас такое чувство по утрам? — с жадным любопытством спросил я.

— Откуда?.. Какой же у вас хищный взгляд, Бажан… Откуда это чувство?.. Давайте еще по одной.

На этот раз он сунул в рот сразу три таблетки.

— А вы вспомните, откуда у вас… у тебя, Бажан, такое муторное чувство, когда ты по утрам возвращаешься от Мены? Фашке наврал, провел ночь у потаскушки… И только потому, что Мена духовно соответствует тебе, она лояльна, она… хм, небольшого ума… но главное, у нее папашка — величина, Дион — первостатейный художник… По утрам так хорошо… так красиво… тихо. И не хочется вспоминать, верить, что где-то есть Дурак. А если Он и есть, то спит себе где-нибудь, свернувшись в комочек под теплым одеялом…

Я оглянулся на Ейчу и Куско. Те почти не слушали. И все же…

— Стыдно по утрам за ночные страхи, — продолжал Брид. — И вообще — стыдно. Жизнь растрачивается на что-то необязательное, лишнее, неглавное. — Лицо его приобретало расслабленное, брюзгливое выражение. Таблетки действовали. Вечером он был крепче.

Я остановил шиману. Куско и Ейча растянулись на символе травы. Но до них было рукой подать. Брид снова ожил, обвеваемый слабым ветерком. Язык его явно заплетался:

— Еще несколько ступеней назад воители не были такими бесцеремонными. Нашей задачей было следить за функционированием Защиты. Я свято верил, вкалывал до седьмого пота, а теперь мы заняты перетряхиванием мозгов. Похоже, что мы теперь не агломератов от Дурака защищаем, а Защиту от Дурака и остальных. Мы истерически хватаем агломератов без разбора, направляем на Г/А. Безрезультатно. От того напряженность растет еще больше.

— Агломераты сами творят самосуды, направляют кого попало на Г/А. Мы только централизовали уже имевшуюся тенденцию, — сказал я осторожно, вызывая его на большую откровенность.

— Они больше не верят нам, — сказал Брид, закрывая глаза. — Мы обещали избавить их от Него. А на самом деле мы только гоняем какую-то тень да живем себе припеваючи… Мы валяем дурака, а не ловим Его. Хорош каламбур?.. А может, Его нельзя поймать? Никогда? — Он перешел на сбивчивый шепот: — Никогда, понимаешь, никогда не поймаем! — И вдруг он заорал так, что Куско и Ейча вскочили с лужайки, покрытой серой имитацией травы:

— Быть может, его и вовсе не суще…

— Бри-ии-ид! — возопил я, заслоняясь своим криком от его слов и загораживая своим криком слух Куско и Ейчи. — Я ОБВИНЯЮ ВАС…

Голос у меня сорвался, и сказать, в чем именно я его обвиняю, я уже не мог, только свистящим шепотом приказал:

— Я подозреваю, что это Дурак. Нейтрализовать.

Брид не испугался, он насмешливо поджидал Куско и Ейчу.

— Бажан, — сказал он, иронически кривя губы, — вы, возможно, последний, кто всерьез верит во все эти выдумки с кнопочками, заслончиками, перестраховочками и патрульчиками. Да я верите-то вы, не в обиду вам, не от большого ума… Я вас любил, но в вас есть что-то собачье — ваша преданность похвальна, хотя и вызывает насмешки… Но вы их не замечайте, насмешки. Когда верить уже не во что, последнее спасение — преданность до последнего вздоха, вопреки всему, вопреки здравому смыслу… Я не могу, вы можете, вы счастливый. Мы слуги дела, в которое не верим. А если не верим мы, как мы заставим верить других?

Куско и Ейча очумело смотрели на нас. Я сделал традиционный жест. Куско и Ейча мгновенно скрутили Брида. Их смущало то, что они связали своего начальника. Если я ошибся, они так же скрутят и меня, — но позже. Был бы приказ. А сейчас ответственность на мне, и они подчиняются — машинально, быстро, ибо все, что непонятно, — невозможно, а невозможное нельзя допустить.

Джеб угнездился в своем огромном кресле и чистил зубы ниточкой. На мой приход по вызову он отреагировал только угрюмым взглядом. Я стал рапортовать, он выдернул ниточку из рта и клацнул зубами. Я обмер.

— В курсе я, в курсе, — лениво выговорил он. Его способность превращаться в дегенерата парализовала агломератов которые общались с ним; сбивала она с толку и меня, не смотря на долгие годы знакомства. — Уходили Брида, спасибо.

Он громко, противно потянул воздух носом. Я потерялся. Как вдруг он вскочил и выбежал из-за стола, перемолниив выражение лица, щедро улыбаясь и замер передо мной, стоящим навытяжку:

— Бажан, поздравляю вас с правильной реакцией на ситуацию. Вы оправдали наше доверие и многолетней безупречной службой заслужили соответствующее отношение. С завтрашнего дня вы назначаетесь подначальником оранжевых города № 18 вместо безвременно ушедшего Брида. Под ваше командование переходит двадцать пять патрулей сектора 44/792. Поздравляю.

Не помню, как я вышел из его кабинета. Кажется, он отпаивал меня водой. Или нет, я сумел сохранить внешнюю невозмутимость? Не помню. Ах да, прежде чем выйти, я вдруг вернулся.

— Джеб, я благодарен вам… я так…, а знаете, я могу быть полезен… я знаю, где особо опасный преступник…

Помню, Джеб записал данные и горячо поблагодарил меня.

Примечание… Я — оранжевый, и это главное. Но простит ли Фашка. Ах да, я просил Джеба взять Примечание на улице, чтобы не возникло подозрения в моем доносе.

В пустой приемной я остановился. Дрожу. Я — оранжевый!

Сладко плеснулось детское: то, как по веревке, связавшей две рощи, мчался торт с оранжевыми свечками. И вот я сам — будущая оранжевая свечка на шимане, скитающейся по свету в поисках покоя для Агломерации!..

Дверь за мной неплотно прикрылась, и я вдруг услышал голос Джеба — он кому-то видеодировал.

— Да, да, — говорил он. — Меня интересует, есть ли свободные места в ЦЕНТРЕ ВЫСОЧАЙШЕГО ОБУЧЕНИЯ — знаю, пробиться туда ужас как трудно, я сам туда пробился большой кровью. Не мог бы ты по-приятельски пощупать. Нет, не для моего сына. Тут есть один подонок, который уже дорос до подначальника, сейчас он приступает к работе. Это недоагломерат, который ни перед чем не остановится, для которого нет ни морали, ни нравственности… короче говоря, его надо нейтрализовать. Пусть учится, галактика с ним. По крайней мере, шесть ступеней не будет буйствовать. А потом… ну, надеюсь, к тому времени обстановка на планете переменится. Ну, бывай, заранее благодарен.

Мне было неловко, что я подслушал. Мягко ступая по ковру, я вышел из приемной. Кого имел в виду Джеб? Кто из наших недавно стал подначальником? Четверо ребят. Кто же из них тот подонок, который может столько натворить? У Джеба тонкое чутье на агломератов, он не может ошибиться.

Работа оранжевых представлялась мне в виде лихих прогулок по Аграрке. А эти прогулки были лишь каникулами в будничном труде по поддержанию порядка систем ЗОД. Патрулирование было одной сотой обязанностей, романтической добавкой к ежепопыточному контролю за функционированием и ремонтом миллионов систем ЗОД — от бытовых до глобальных — в масштабах планеты. Конечно, к планетарным комплексам я не имел никакого доступа по малости своего поста, но городские абракадабры то и дело задавали мне работу. Ведь ни один зодовец не знает до конца порученную ему подсистему. Представление о ее работе складывается в мозаику только из знаний нескольких воителей. Эта перестраховка от Него, если Он появится среди воителей.