Проклятье, с*ка! - Антонио Морале

Тогда я впервые разревелась. Надо отдать маме должное, она вступилась за меня. Что-то типа «Оставь ребенка в покое!».

— Да она просто манипулирует нами! Она манипулятор! Где это видано, чтобы девочки так себя вели?

Митя объявил бой «манипуляторше». Каждый раз, когда я закрывала дверь в свою комнату, он приходил и демонстративно открывал её.

— Что такого секретного у тебя здесь может быть?!

Дверь в мою комнату бесследно исчезла уже через пару дней. Вот утром была, я прихожу со школы, а двери больше нет… Попытки повесить штору в сиротливый дверной проём строго пресекались. У меня больше не было личного пространства. Хотя, его уже давно на самом деле не было.

Но это не помогло. Нотации, критика, ругань, придирки стали регулярными. Он хотел выбить из меня дурь, и сделать нормальным человеком. А ещё хотел научить жить правильно. Он ведь желал мне только добра!

Мама… Мама сначала пыталась влезть в наши дела, что-то говорила Мите, но ссориться с мужем, а Митя на тот момент стал её официальным партнёром по жизни, она не желала. Да и я не хотела этого. Я хотела, чтобы она была счастлива…

А Митя в то время расходился не на шутку… Периодические контрольные проверки в моей комнате стали регулярны. Осмотр шкафа, одежды, карманов, ящиков столов, ящиков с нижним бельём… Он открывал шкафы и начинал рыться прямо при мне, тыкая меня в «непорядок». Тут неправильно сложено, там нет системы, здесь помятое, а здесь, скорее всего, несвежее. Мог даже понюхать, чтобы убедиться в своей правоте.

Однажды я не сложила грязное бельё в корзину, не помню почему, то ли телефон зазвонил, то ли мама позвала… Вернулась через пять минут, а он стоит. Держит с омерзением мои трусики и с красными от бешенства глазами начинает тихо шипеть, уж лучше бы орал:

— Это неуважение ко мне, как к Мужчине! Так ведут себя только бабки в хосписе и наркоманки в притонах! И чего мне ждать дальше? Ты начнёшь свои ссаные трусы мне на стол кидать или в кровать?! Свои! Ссаные! Трусы! Забирай и не вздумай больше кидать их где попало!

А ведь трусы не были ссаными. Да вообще они не были использованы, что самое обидное… Самые обычные женские трусики с бирками, которые я только купила в магазине и хотела постирать…

А самое интересное, что трусы были внизу вороха одежды. Он специально рылся, чтобы достать их и ткнуть меня носом в них.

Было много всего. Мой школьный рюкзак постоянно проверялся, не дай бог там найдётся запрещёнка. Я даже не знала, какую запрещёнку он искал. Было много упрёков «Я тебя кормлю и плачу за жильё! Уважай меня!». А ничего, что раньше я как-то жила без его еды и платы за жильё и родители как-то справлялись и ни разу меня в этом не упрекали? Но нет, этот «кормилец» предпочитал периодически напоминать о таком.

Он злился, если мама проявляла ласку ко мне или уделяла внимание, ведь Мите тогда достанется меньше. По его мнению, с ребёнком нельзя так сюсюкаться и носиться.

— Вытащи свою сиську у неё изо рта! — Брезгливо говорил он маме. — Ты с ней носишься, как с грудничком!

Я старалась как можно реже появляться дома. Уж лучше в парке на лавочке посидеть или погулять по улице, или зайти в магазин, или задержаться в школьной библиотеке. Да всё было лучше, чем идти домой!

За поздние возвращения домой меня, конечно же, ругали и отчитывали. Но лучше так – короткая ругань вечером, чем слушать его нытьё целый день. У нас даже сложилась такая небольшая семейная традиция, я слушаю нотации минут десять и сразу спать. Хорошая традиция… А потом я дожидалась пока мама с отчимом уснёт и пробиралась на кухню, чтобы поесть.

Лет в пятнадцать, когда у меня выросло здесь и округлилось здесь, Митя перешёл на новый уровень. Теперь его любимым позывным для меня было «Малолетняя шалава».

— Где эта малолетняя шалава шлялась до поздней ночи?

— А, бл*довала у своих наркотов, шалава?

— Малолетним шалавам право слова не давали!

Ну, если я сижу в школе, или застряла в библиотеке, или прогулялась с одноклассниками и при этом всём имею сиськи – я точно шалава.

А знаешь, какая ещё у нас в семье была… есть традиция? Каждый месяц я писаю на тест на беременность. Неплохо, да?

Я хотела напроситься жить к бабе с дедом. Но кто же меня туда отпустит, ведь я просто хочу сбежать туда, чтобы бесконтрольно бл*довать!

Я пыталась бунтовать. Кричала ему в лицо «Ты мне не отец!», надеясь, что он отважится и ударит, или просто хоть пальцем тронет, даст мне хоть маленький повод. Но он лишь отвечал мне словами. Не знаю, что больнее. Уж лучше бы бил, наверное… Просто молча бил…

— Вот увидишь! — Говорил он маме. — Скоро она принесёт в подоле!

— Зачем ты портишь мне жизнь? — Кричала на меня мать.

Наверное, сейчас он даже горд собой. Ведь только благодаря ему, я не принесла никого в подоле. Только благодаря его контролю, воспитанию, нервам и потраченным на меня бессонным ночам. Это он сделал меня человеком, хотя для него я так и осталась малолетней шалавой.

Я как-то хотела сделать ему это назло, и почти сделала, но так и не решилась… За несколько лет из милой тихой девочки, которая пишет стихи, рисует пони, смотрит в телескоп на звёзды и читает «Алису», я превратилась в озлобленную, нервную и замкнутую стерву…

Как я нормально училось в такой обстановке, я сама не знаю. Наверное, назло ему. Я была начитанная и не глупая, но никогда не показывала этого, всегда зарабатывая средний балл и всё. Тоже назло.

Однажды я прошла несколько тестов в школе, в реальную, полную силу. Получила высший бал… И меня заставили пересдавать, сказали, что я списала. Ну, я и написала, как они хотели. На твёрдую тройку, чтобы не высовываться…

За эти десять лет я так возненавидела мужчин, что ты первый, с кем я стала общаться дольше недели, Макс. Наверное, потому что ты был такой мелкий и потерянный, когда мы встретились здесь на крыше впервые.

Нет, я не ненавижу их… наверное. Боюсь, избегаю, не доверяю, опасаюсь… Я могу с ними общаться, учиться, работать. Но меня начинает трясти только от одной мысли о близких отношениях