Настоящая черная ведьма - Елена Звездная

— Я на вас всего ведро вылил, госпожа ведьма! — разозлился морда.

— Я на вас пять, в конце концов, вы по размеру больше меня, господин мэр, — парировала я.

— Я нас будил, госпожа ведьма!

— Я вам мстила, господин мэр!

Наступила тишина.

Птицы все так же приветствовали утро, засвистел вскипевший чайник, тревожно фыркал конь.

Закрыв глаза, морда попытался успокоиться, когда снова посмотрел на меня ровным голосом спросил:

— Вам какой чай, госпожа ведьма?

— Я не собираюсь пить с вами чай, господин мэр, — сразу расставила приоритеты.

— Но вы же сюда пришли! — произнес он.

— Конечно, мне же нужно было облить вас зельем, — кристально честно ответила честная черная ведьма.

Морду перекосило, после чего он не менее честно заявил:

— Аэтелль, я вас придушу.

Отступив на несколько шагов, с нескрываемым торжеством заметила:

— Сомневаюсь, господин мэр.

— это еще почему, госпожа ведьма?

И вот тогда я выложила свой козырь:

— Быстрее вас бегаю.

Отрицательно покачав головой, морда не стал спорить, выдвинув свой, как он думал, козырь:

— У меня Самсон.

Это был намек на коня.

Отступив еще на пару шагов, я весело подмигнула морде, и коварно протянула:

— А я бы не стала на него рассчитывать, господни мэр. К слову — прогулки пешком полезны, знаете ли.

С этими словами, развернувшись, я бросилась вверх по склону.

Позади раздался голос морды:

— Самсон, ко мне!

Такое я уже не могла пропустить, и остановившись, пронаблюдала за тем, как гнедой жеребец мэра радостно выскочил из кустов, рысью подбежал к морде… вдохнул… глаза у коня округлились и столь же радостно, коняка помчал от хозяина прочь.

— Самсон?! — взревел морда.

Конь виновато оглянулся, и сиганул в кусты, демонстрируя что, мол, прости хозяин, но иметь с тобой дело я отказываюсь.

— Самсон, ко мне! — все еще не осознавал морда.

— И-го-го-го, — ответили ему из-за лесной растительности.

— Самсон!!!

На этой приятной ноте, я решила, что, несмотря на мои достижения в беге, морде хватит злости и соответственно скорости, чтобы догнать ведьму в мокрых ботинках, и потому бодро побежала на выход из леса. Позади еще некоторое время слышались вопли «Самсон, ко мне!», потом «Ведьма!», после уже только пение птиц и рык медведя вдалеке.

Я добежала до конца леса, стараясь не обращать внимания на отвратительно мокрую липнущую к телу одежду, достала плащ. Закуталась, и радостно ушла в город, где поймала ближайшего извозчика. Настроение было превосходным, несмотря на легкий оттенок… обиды. С чего бы мне обижаться? Как минимум неделю я могу преспокойно бегать но утрам, точно зная, что у морды на пакости сил не хватит. Ведь одно дело добираться до лесу на лошади, и совсем иное пешком, а морду теперь даже лошади извозчиков к себе не подпустят. Ну он еще об этом узнает, сюрпризом будет.

Я же доехала до лавки, расплатилась с извозчиком, вошла, хлюпая грязью в ботинках.

Остановилась.

— Доброе утро, Телль, — поприветствовал меня Арвейн, сидя в моем кресле, поглаживая моего белого духа хранителя, и пованивая…

Нет, вонял не маг, а корзинка со свежей рыбой, которую он приволок с собой.

— Гардэма покормишь? — поинтересовался белый.

— Гардэм, жрать, — почему-то я пришла не в самое благостное расположение духа.

Кот поднялся, потянулся, и прыгнул на корзинку, приступив к трапезе.

— Оригинально, — улыбнулся Арвейн, — где гуляла?

Глаза мага прищурились, улыбка медленно сползла с лица.

— С кем целовалась?

Это допрос?!

— Дохрай! — позвала я.

Маг заткнулся мгновенно, осознав, чем ему грозит призыв хранителя. Я преспокойно направилась наверх переодеваться. Поднялась, осознавая, что придется пол мыть, поэтому сразу, не откладывая, направила частичку магии в ведро и швабру, первое тут же сгоняло за водой, вторая принялась за уборку. Мне же оставалось войти в душевую и наконец снять все мокрое с себя.

Блаженство.

Горячая вода еще большее блаженство.

— Телль, что происходит?

Голос мага за дверью бесит!

— Телль?!

Щелкнув пальцами установила звуковой барьер и домылась в приятной обстановке. Нужно будет Дохраю приказать, ограничивать посещение моей лавки разными излишне наглыми индивидами. Просто как-то ранее никто не смел подниматься на второй этаж, даже мысли такой не возникало, а эти двое!

Когда вышла из душа, обнаружила в своей спальне белого мага. Арвейн нервно расхаживал из угла в угол, взбешенный и разъяренный. Увидев меня мокрую и в полотенце, остановился. Хотел было что-то сказать, но промолчал. А я не стала.

— Это моя спальня, — напомнила для некоторых обнаглевших рож.

— Ты в моей тоже побывала, — напомнил белый.

— Ты был не против, — заметила я. Отчаянно сдержавшись, Арвейн ровно спросил:

— Подождать, пока ты оденешься?

— Часика два-три, я спать, — решила черная ведьма.

Маг еще что-то хотел сказать, но…

— Дохрай!

— Понял, — прошипел Арвейн, стремительно покидая сначала мою спальню, после мою лавку.

А приснился мне морда!

Мы стояли в лесу, я была вся в черном регламентированном для охоты на белых магов платье, но почему-то с некрашеными волосами, а морда меня целовал. Это было очень странно, но и очень приятно от чего-то. И пели птицы, и вокруг нас бегали белые лошади, и шумел камыш, и я обняла морду за шею и потянулась к нему, а он меня сжал в объятиях…

Проснулась с отвратительным настроением!

Зубы мыла раза четыре, и рот тоже полоскала долго. Тьма, позор какой — я и со смертным! Еще и во сне! Нет, пора мне заводить себе белого мага, пора уже, с физиологией не спорят.

Вышла на балкон, глянула на мэрию — застала потрясающий момент. Господин, мэр, гордо выпрямившись, и даже почти не прихрамывая, шел по площади. За ним. с самой виноватой мордой, но на приличном расстоянии, следовал конь. Лошади извозчиков при приближении объекта ведьминской мести шарахались в сторону.

Определенно теперь я могу безбоязненно бегать по утрам.

Кстати, а после купания, и я уверена, что морда сейчас под душ полезет, запах никуда не денется… Но это ему тоже сюрпризом будет.

Выбросив морду из головы, переоделась в стандартную форму черной ведьмы, спустилась вниз. Обнаружила там печальную компанию незамужних девиц Бриджуотера. Присутствовало их тут штук семнадцать, и лица у всех были самые просительные.

— Что? — спросила сразу и недружелюбно, потому что еще не завтракала.

Девица Бонли робко протянула какой-то листок.