Гончаров и портрет дьявола - Михаил Петров

- Помню. - Широко зевнув ответил Корж. - Там какая то дъявольская мистификация. Ее Антонина резала. А что конкретно тебя интересует?

- Ее девственность.

- Ладно, в понедельник позвоню, но по разговорам мне мне помниться, что целомудрием она похвастаться не могла. Уточню.

- Будь любезен. Я на своем старом телефоне.

- Гы-ы-ы, вышвырнул тебя полковник. Отдыхай, алкаш патентованный.

- Ну вот, теперь все встает на свои места. - Подумал я натягивая куртку.

- Ты куда? - Хрустнула пальцами Милка. - Я с тобой.

- Успокойся, я просто отгоню на стоянку машину и скоро вернусь.

Перед дверью Наталии Эдуадовны Ливицкой я простоял не меньше десяти минут. Не смотря на мои настойчивые звонки мне так и не открыли, чего я, собственно говоря и ожидал. Ее как и дочери дома попросту не было. И это не смотря на то что дело близилось к полуночи.

Приехала она только в десять утра, когда прождав два часа я уже подумывал уходить из осточертевшего подъезда. Первой из машины выпорхнула её дочка. Странно, но я представлял её совсем другой, маленькой и помладше, а этой дылде было в норковой шубе было никак не меньше четырнадцати лет.

Я закурил, поджидая когда загудевший лифт доставит мне своих пассажиров.

- Доброе утро! - Доброжелательно поздоровался я, когда подъехавшая кабина выпюнула мне свой груз. - А я вас Наталия Эдуардовна уже час как поджида поджидаю.

- Ах, это вы?! - Она удивленно уставилась на меня изможденными, лихорадочно блестящими глазами. - А мы с Верочкой ненадолго, на часок отлучались. Надо было решить вопрос относительно её второго образования.

- Светского? - Понимающе улыбнулся я.

- Как вам сказать...А вы, собственно говоря, по какому поводу?

- Ах, Наталия Эдуардовна, неужели вы забыли? Вы обещали мне найти адреса тех парне, что вдруг уволились из вашей фирмы. За этим я и пожаловал.

- Сожалею, но ничем вам помочь не могу. Не нашла я их адресов. Верочка, открывай дверь. Извините, но нам пора завтракать.

- Надеюсь, что вы и меня покормите. - Нагло протискиваясь следом заявил я. - Знаете с утра во рту ни маковой росинки.

- Это уже переходит все границы дозволенного. Немедленно убирайтесь вон!

- А вы негостеприимная хозяйка, позвольте хоть чашку чаю.

- Верочка, вызывай милицию. Жак, куси его.

- Да-да! - Ошвыривая ногой крохотного черного бульдожку одобрил я её предложение. - Верочка и поскорее, да не забудь сказать, что у вас в гостях Константин Гончаров. - Проходя на кухня и закидывая под диванчик диктофон попросил я. - Этим ты значительно облегчишь мою задачу. А пока она едет я все - таки выпью что - нибудь горяченького, а то знаете ли, перемез насквозь. Всю ночь на морозе вас прождал. А вы говорите на часок отлучались. - Зажигая газ пожурил я помертвевшую женщину. - Нехорошо, Наталия Эдуардовна, обманывать старших. С вашего позволения я сварю кофе. На вашу долю расчитывать?

- Не нужно. - Опускаясь на табурелочку тихо ответила она облизывая пересохшие губы. - Может быть вы, наконец, мне объясните, что все это значит?

- Удивительная вы женщина, Наталия Эдуардовна, неподражаемая, я этих самых объяснений жду от вас. - Запуская кофемолку подмигнул я ей. - Как прошел шабаш?

- Что?! О чем вы? - Встрепенулась она. - Какой шабаш?

- Ночной. Он ведь у вас проходит каждую неделю в ночь с субботы на воскресенье. Вы морды по старинке сажей мажите или французской косметикой?

- Я вас не понимаю! - Невольно зыркнула она на зеркальную панель над диваном.

- Да нет, у вас все в порядке, это Верочка плохо помыла правую щеку. Кстати о Верочке, сколько ей лет?

- Четырнадцать. - Механически ответила она.

- Совсем ещё ребенок. Видно сегодня ей досталось. Она едва на ногах держиться. Уложите её спать. Девочке незачем слушать то о чем мы с вами будем говорить.

- Я говорить с вами ни о чем не хочу. - Приняв какое - то решение, резко вскакивая заявила Ливицкая. - Убирайтесь отсюда немедленно.

- Жаль, тогда я вынужден буду сейчас же вызвать наряд милиции и уже начиная с сегодняшнего дня вашим новым жилищем будет определена тюремная камера. Вы этого хотите? Или предпочтете осторожно, с наименьшими потерями и с моей помощью выбраться изо всей этой жуткойистории, куда вы влипли?

- Никто, вы слышите, никто не может мне помочь. - Заревев она упала на диван, а я доведя кофейную пену до критической точки, подхватил джазву и аккуратно разлил её по чашкам. Потом вытащил из холодильника бутылку дорогой водки, налил рюмочку и пригласил хозяйку у столу.

- Выпей, Наталия, водочки. Не надолго, но помогает, по себе знаю.

- Слишком много вы знаете! - Вытирая глаза кухонной салфеткой зло обронила она. - Поменьше бы вас таких знатоков было. Жилось бы легче.

Поперхнувшись водкой она закашлялась и вновь повалилась на диван.

- Чего вы от меня хотите? - Отрешенно глядя на резвящуюся за стеклом синицу спросило она немного погодя.

- Да ничего я от вас не хочу. - Прихлебывая замечательно сваренный мною кофе ответил я. - Это вы должны меня просить помочь вам выбраться из вашего ада. Если, конечно, он вам не надоел.

- Надоел? Это не то слово. После того как я с ними связалась, себе я больше не принадлежу. Но им меня показалось мало, потребовалась ещё и Верочка. Я больше не могу, я постепенно схожу с ума. Да только пустое все это, никто и ничем мне помочь не сможет. Вы даже не представляете что со мной происходит. Я их ненавижу и в тоже время как только приближается суббота я с нетерпением жду той минуты, когда могу вновь с ними встретиться. А с утра в воскресенье, я с отвращением и гадливостью вспоминаю все что было, все то на что способны самыйе низменные человеческие инстинкты. Это страшно. Как вы можете мне помочь? Кроме того я его боюсь. Панически, до икоты боюсь! Князь жесток и коварен. Он всех нас видит насквозь. Пощады от него ждать не приходится. Он и в самом деле Антихрист и мы его новоявленные сестры! - Почти кричала она.

- Успокойтесь, Наталия Эдуардовна, это просто гипноз и возможное применение наркотических препаратов. Давайте по порядку. Вы просто спокойно отвечайте на мои вопросы, наблюдая за собой как бы со стороны. Так будет легче. Давайте попробуем?

- Давайте попробуем, - откидываясь на спинку она закрыла глаза, только учтите, про нашу встречу я ему уже рассказала, так что и вас может поджидать смертельная опасность. Но я не хотела рассказывать, не знаю как это получилось.

- Еще раз вас прошу, успокойтесь. Выпейте немного водки и скажите когда и как вы оказались втянутой в эту секту.

- Это случилось тринадцатого февраля в спорткомлексе "Шанс", в бассейне куда я ходила каждую неделю. Одна моя приятельница познакомила меня со своей подругой Тамарой. Подружились мы с ней довольно быстро, она как и я имела свое дело и скоро мы поняли, что у нас много общих интересов. Естественно, что как и все женщины, в конце концов я разоткровенничалась и вскользь пожаловалась ей, что в некоторых интимных вопросах меня мой муж не устраивает. Она тут же учепилась за мои слова и пообещала познакомитьменя с одним удивительным мужиком. Ничего предосудительного в этом не находя я в первую же субботу поехала с ней на остров.

Это было раннее утро. По льду, на своих двоих мы протопали больше километра и в итоге подошли к большому мрачному дому старой постройки. Видно его сам дьявал сохранил от затопления.

Высокий худощавый господин, холеный и ухоженный принял меня в полутемной низкой комнате сплошь заставленной старинными вещами.

Иы немного поговорили на отвлеченные, ничего не значащие темы, а потом он задал мне неожи данный вопрос, от которого я буквально пришла в шок.

- Вы хотите стать моей сестрой? Сестрой Антихриста и всю свою жизнь посвятить борьюе с воинством небесным?

- То есть ведьмой? - Попыталась я через силу пошутить. - А я уже давно ведьма по крайней мере так заверяет меня муж.

- Нет не ведьмой, а моей сестрой. - Улыбнувшись он поправил мои волосы. - Девочка это разные вещи. Расслабься и послушай, я сейчас тебе об этом расскажу.

Тихо и проникновенно он начал шептать мне всякую мистическую чушь пополам с религиозными догмами, начиная от Апокалипсиса, откровений Иоана Богослова и заканчивая пророчествами Нострдамуса. Сначала мне было смешно и я едва себя сдерживала, чтобы не расхохотаться, но постепенно я стала впадать вязкую, глубокую нирвану и его слова мне начали казаться значимыми и единственно правильными. Он говорил и открывал мне великую истину. Сколько продолжалось это жуткое истязание моей души я не знаю, но когда я смогла более или менее ориентироваться, то обнаружила что в комнате никого нет, а на старинных часах с непонятной мне символикой стрелки застыли строго вертикально, что можно было расценивать как двенадцать часов. Совершенно опустошенная я встала с кресла и прошлась по комнате. Не смотря на полное отсутствие мыслей меня трясло и постепенно возрастая это возбуждение достигло предела.