Только ты и я - Морин Чайлд

     — Нет, конечно, — решительно замотала она головой, догадавшись, о чем он говорит. — Обещаю, что ничего не буду предпринимать, пока не сообщу тебе о своем решении.

     — Своем решении?

     — Это твой ребенок, Майк, но ношу его я. Так что окончательное решение за мной.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     Прошло пять дней, а Дениза так и не смогла принять никакого решения. Майк сдержал свое обещание и не добивался встреч с ней. И теперь Денизу мучили сомнения: поступает он так потому, что она сама его об этом попросила, или же понял, что предложение пожениться было ошибкой?

     Она, конечно же, понимала, что ведет себя не слишком справедливо по отношению к нему, но чувства не подчиняются рассудку.

     И боже, как же она скучала!

     — Дениза? — Ричард Торранс с кипой бумаг в руке появился на пороге кабинета дочери.

     — Да? — Дениза неохотно оторвала взгляд от прекрасного вида, открывающегося из окна. — Отец, что-то случилось?

     — Да нет, — отозвался он. — Не считая того, что только что мы избежали большого несчастья.

     — Да в чем дело?

     — Эти цифры, Дениза, — он помахал бумагами в воздухе. — Я про Стинбергов. По твоим подсчетам, их компания за последний месяц потеряла несколько тысяч долларов.

     — Не понимаю...

     — Ты все напутала. Если бы я не заметил ошибку, у мистера Стинберга наверняка случился бы инфаркт.

     — Мне очень жаль, что так произошло. — Дениза опустилась в кресло, обхватив голову руками. Даже работа теперь ее не спасала.

     — Ты говоришь «очень жаль» на протяжении целой недели. — Он бросил бумаги на стол. — О чем ты все время думаешь, девочка моя?

     — Отец, — Дениза подняла голову и посмотрела ему в глаза, — я не девочка.

     — Но ведешь себя именно так, — резко отозвался отец. — Отменяешь встречи, опаздываешь, рано уходишь. Если бы ты не была моя кровь и плоть, я бы давно уволил тебя.

     Дениза резко встала и опять почувствовала теперь уже привычное головокружение. Когда оно прошло, она посмотрела отцу прямо в глаза. Если бы его больше интересовали ее чувства, а не профессиональные достижения, он бы уже давно знал, в чем дело. Тогда она могла бы все ему рассказать, посоветоваться.

     Но теперь они были далеки друг от друга, как никогда. И сегодня Дениза чувствовала себя слишком измотанной, чтобы говорить правильные слова и идти у отца на поводу.

     — Отлично, — решительно произнесла она, — уволь меня.

     У Ричарда Торранса был такой вид, словно его ударили по голове.

     Дениза потянулась к нижнему ящику стола, достала оттуда сумочку, вытащила пузырек с таблетками и вытряхнула две на ладонь. На мгновение она задумалась, можно ли принимать таблетки в ее положении. Этого она не знала. В последнее время она много чего не знала. Поэтому она аккуратно положила таблетки обратно и убрала пузырек в сумочку. Лучше не рисковать.

     — Что ты хочешь этим сказать? — Голос Ричарда звучал требовательно. — Что на тебя нашло?

     Сначала Дениза хотела ответить прямо — «беременность», но, подумав немного, решила, что не готова выслушивать его мнение об этом.

     — Я хочу сказать, отец, — произнесла она, — что, если ты недоволен мной, уволь меня, как любого другого сотрудника. Думаю, у меня не возникнет проблем с поиском работы. Любая финансовая компания в городе с радостью возьмет меня к себе.

     — Я не хотел сказать...

     — Нет, отец, ты сказал. И знаешь что? Мне все равно. — После этих слов Дениза почувствовала некоторое облегчение. Она вышла из-за стола и промаршировала мимо отца к двери, там на мгновение задержалась и повернула голову: — Завтра, возможно, я опять опоздаю. В последнее время я плохо себя чувствую.

     Ричард открыл было рот, собираясь что-то сказать, но она перебила его:

     — А если я здесь больше не работаю, передай это моему секретарю. Я соберу свои вещи, и завтра к полудню меня здесь не будет. — Дениза резко повернулась и вылетела из комнаты, провожаемая изумленными взглядами секретарей.

     Она быстрой походкой направилась к лифту в конце коридора. Все еще дрожа от гнева, нажала кнопку вызова. Казалось, что прошла вечность, прежде чем двери лифта открылись перед ней. Уже находясь внутри, она увидела, как отец выскочил из кабинета и закричал ей вслед:

     — Дениза!

     Но двери лифта закрылись, прежде чем она успела что-либо ответить.

     — Что, опять виноват твой бухгалтер? — спросил Боб Долан, наблюдая за тем, как Майк беснуется в ремонтном цеху. Два механика отправились обедать раньше положенного времени, и Боб не винил их за это. Всего за несколько недель их веселый и приятный в обращении босс превратился в настоящего монстра. А последние несколько дней выдались особенно напряженными.

     — Боб, — Майк бросил на друга ледяной взгляд, -не вмешивайся.

     — Я бы с удовольствием, — отозвался тот. — Но ты продолжаешь срывать на окружающих свое плохое настроение. Ты в курсе, что твои механики намереваются уволиться?

     Майк со злостью сжал губы.

     — И даже Тина, — продолжил Боб, — готова переехать через тебя на одном из твоих мотоциклов.

     Майк знал, что своим поведением вызывает у всех раздражение. Но был слишком зол, чтобы обращать на это внимание.

     — Пускай уходят, — огрызнулся Майк. — А что касается Тины, если она сумела прожить с тобой двадцать с лишним лет, то уж точно сможет примириться с моим поведением.

     — Может быть, но ты ведь не такой симпатичный парень, как я.

     Майк невольно улыбнулся.

     — Ну куда уж мне с тобой тягаться!

     — Что все-таки происходит, друг мой?

     Майк сделал глубокий вдох, встряхнул головой и мрачно произнес:

     — На этот раз я действительно вляпался.

     — Твоя бухгалтерша?

     — Да, Дениза.

     — Понятно, — кивнул Боб. — И что она?

     — Она беременна. — Майк посмотрел другу в глаза.

     Несколько секунд Боб стоял в оцепенении.

     — Это здорово, Райан, — наконец с улыбкой произнес он.

     Майк сердито посмотрел на него.

     — Ты ведь тоже так думаешь? — не унимался Боб.

     — Не знаю, — признался Майк. Он сделал так, как она просила: держался подальше, дал ей время все обдумать. Но прошло уже пять дней, а ответа от нее так и не было.

     Он что, должен стоять в стороне, пока она не решит, что делать с его ребенком?

     Теперь он даже не мог нормально спать. Каждую ночь подолгу лежал в постели, где все еще чувствовалось ее присутствие, тупо уставившись на безмолвный телефон. Одной ничего не решить, неужели она этого не понимает?