Русско-японская война и ее влияние на ход истории в XX веке - Франк Якоб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4. Дорога к революции
С самого начала было очевидно, что амбиции России в Восточной Азии должны привести ее к взаимодействию с Японией. Однако было непонятно, как это взаимодействие будет выглядеть, поскольку вероятна была и дружба [Lensen 1962: 347], если бы Россия учитывала потребность Японии в безопасности – наподобие той, что будет достигнута в результате Русско-японской войны. Однако война привела не только к двусторонним и равным отношениям после противостояния двух армий, но и к серьезным изменениям внутри России, расчистив путь для революции. Для понимания событий 1917 года нельзя обойти стороной и 1905 год, поскольку русскую революцию необходимо рассматривать как исторический процесс, а не как отдельное событие. Успех большевиков в ходе Октябрьской революции изменил мир на десятилетия благодаря возникновению идеологического конфликта между западным либеральным капитализмом и советским коммунизмом, конфликта, который завершился только в 1991 году с падением Советского Союза. Мы можем обозначить в качестве отправной точки 1905 год, когда представители революционных движений решили, что Русско-японскую войну можно использовать для стимулирования политических изменений в царском правительстве [Kusber 1994: 217]. Этой мысли придерживались и японские военные стратеги, отлично видевшие связь между войной и революционными тенденциями в России. Как следствие нам необходимо обратить внимание на особую взаимосвязь между Русско-японской войной и развитием русской революции, коренным образом изменившей ход истории XX века.
Борьба между Японской и Российской империями в самых разных областях повлияла на культурные аспекты русской истории [Bartlett 2008: 9][171], в особенности потому, что она изменила представление в России о Японии, которая раньше казалась незначительной страной [Bartlett 2008: 11]. Великой евразийской державе пришлось признать тот факт, что ситуация в Восточной Азии изменилась и теперь для предотвращения дальнейших территориальных споров в регионе необходимо иметь дело с японским правительством. Островное государство, попавшее в область зрения русской интеллигенции достаточно поздно [Bushkovitch 2005: 352–356], не казалось раньше чем-то важным, поэтому до столкновений в Маньчжурии и Корее мало кто из русских учил японский язык. Однако в 1904 и 1905 годах интерес к Японии возрос, в особенности потому, что для критики режима и непрекращающихся поражений требовалось также описать врага. Свидетельством этого влияния являются антивоенные произведения, например «Красный смех» Л. Н. Андреева (1905) и «Одумайтесь!» Л. Н. Толстого (1904). Если в русской сатирической журналистике во время конфликта боевой дух японских солдат изображали как низкий, а в газетах изначально старались принизить успехи Японии, то на литературу того времени события в Маньчжурии оказали сильное влияние, и это было заметно даже в более позднюю сталинскую эпоху [Филиппова 2012; Sherr 2005:427].
Российские политические лидеры, «казалось, были в полном неведении о том, что происходило в стране» [Сакураи 1909: 36]. Эта проблема возникла в результате все новых поражений в войне, с которой не соотносило себя большинство рядовых жителей Российской империи. Кроме того, ухудшалось финансовое положение России, поскольку ожидаемые победы так и не состоялись, и это негативно повлияло на финансовую надежность России на площадках международных фондовых бирж. Россия потратила на войну более 6,5 миллиардов рублей, что стало причиной финансовых затруднений как во время войны, так и после [Ananich 2005:450]. Если бы Россия одерживала победы, на финансирование войны потребовалось бы меньше заграничных займов, но уже в апреле 1904 года министр финансов Коковцов запросил займы в банке Париба и других финансовых учреждениях Франции [Ananich 2005: 452]. Было предоставлено 800 миллионов франков, из которых 400 миллионов были выплачены немедленно. Витте добивался также дополнительного сотрудничества с немецкими банками для сохранения свободы России, поскольку чрезмерная зависимость от французских денег могла привести к политическому давлению в будущем. В декабре 1904 года 500 миллионов марок наконец предоставил банк Мендельсонов, который собрал эти деньги из нескольких банков Германии и Дании. Сначала банки предоставляли России займы без каких-либо трудностей, поскольку все верили в ее победу в войне. Затем, после нескольких поражений, такому отношению пришел конец, и новый запрос о займе, сделанный российским правительством в марте 1905 года, был отклонен. Под натиском побед Японии надежность Российской империи размывалась, на это в том числе повлияла сдача Порт-Артура в январе 1905 года, в связи с которой корреспондент «Таймс» Люсьен Вольф задал в марте вопрос, беспокоивший всех: «Платежеспособна ли Россия?»[172]
Витте уже осознавал международные последствия финансового бремени войны, поэтому он предостерегал правительство от ее продолжения, выступая за то, чтобы при помощи посредника заключить скорый мир. Он был в этом отношении прав, но его позицию не разделяли император и другие ведущие политики, все еще верящие в победу России. Революционное движение 1905 года росло и ухудшало финансовое положение в результате общих забастовок и затрат на подавление революции, которые несла Россия. Даже несмотря на то, что революция не достигла таких масштабов, как в 1917 году, и императору удалось в обмен на обещания реформ сохранить политическую власть, игнорировать финансовые потери больше не представлялось возможным. В 1906 году правительство Франции предоставило еще один заем, который России было необходимо погасить по итогам войны; в обмен Россия должна была поддержать позицию Франции на Альхесирасской конференции, на которой решалась судьба Марокко. Последующие годы были омрачены для России необходимостью выплачивать займы, и к 1909 году правительство в Санкт-Петербурге выплатило 6,1 миллиарда рублей для покрытия 1,9 миллиарда рублей, полученных в связи с Русско-японской войной. Таким образом, финансовые потери в результате войны составили 4 миллиарда рублей [Ananich 2005: 462].
Из-за финансовой слабости государства выросло число частных предприятий, обладавших достаточным капиталом для инвестиций, например, в морские или военные технологии. Государство не хотело терять позиции в этих областях, но не могло удержать свою монополию в таких мощных секторах экономики, в особенности потому, что правительство сосредоточилось на выплате внешних долгов [Gatrell 1990: 256]. Однако вместе с тем в результате войны возникла необходимость в новых инвестициях, прежде всего
