УЛЫБКА ДЖУГДЖУРА - ВЛАДИМИР КЛИПЕЛЬ

Смеркалось, когда мы выехали на участок. В дороге Дима рассказал, что он задержался в пути, и Туманов, боясь, что опоздает к прилету начальства, начал его в дороге крыть в хвост и гриву, что называется.

– А что я мог поделать,- жаловался Дима. И только тут я уловил, что он немного выпивши. – Дороги сами видите какие, по ним только машины гробить, а не ездить: яма на яме. Обозлился, рванул на всю железку. Думаю, пусть хоть сейчас на куски разлетится, хоть немного погодя. Надо тебе быстро, пусть будет быстро, а мне все равно на этой машине не ездить больше. Хотел поработать до конца сезона, а теперь к черту – не хочу. За что я должен матерки терпеть, что я, не человек? Когда начало кабину бросать, смотрю, утих мой Туманов. Вцепился руками в скобу, чтоб не вылететь, молчит. Ну почему такое неуважение, Владимир Иванович?…

Лучи фар выхватывали из тьмы то землю под колесами, то верхушки деревьев, свет метался по сторонам, когда дорога делала крутой поворот, обходя выворотни и камни. Внезапно перед колесами покатился какой-то серый комочек.

– Заяц! – воскликнул Дима и в момент, приглушив мотор, выскочил из кабины. Такого проворства от него я даже не ожидал. В два-три прыжка он настиг зайца в колее и схватил его за уши.

У маленького, трепещущего, как осиновый листочек на ветру, зайчонка, наверное, душа была в пятках от страха, когда Дима передал его в руки Ивану.

– Держи крепче. Отдадим его доктору, он всяких зверушек очень любит, прямо без ума от них, готов день и ночь с ними возиться. Вот будет ему радость…

– Ну, Дима, ты прямо виртуоз, – не мог сдержать я похвалы. – Надо же, зайца поймал в лесу. Скажи кому – не поверят…

Небольшое дорожное происшествие оттеснило недавнюю обиду, и Дима повеселел, начал рассказывать, что собирается в отпуск и, может, поедет в Аян вместе с нами. Жена небось уже заждалась его в Новосибирске…

В конторку Дима вошел с сияющим лицом, придерживая за пазухой зайчонка.

– Олег, угадай, что я тебе привез? – обратился он к доктору. – Ладно, все равно не угадаешь, держи.

Олег Михайлович принял зайчонка, сунул его в какой-то ящик, чтоб не убежал, а сам кинулся отыскивать для него подходящую картонку. А утром поднялся переполох: зайчонок сбежал из картонки. Мы обыскали все углы, и Олег махнул рукой: заяц сбежал в тайгу, теперь не сыщешь. Он очень досадовал, что не обвязал картонку марлей, и прямо-таки был удручен пропажей забавного зверька. Лишь дней через пять, когда мы встретились с Димой на борту теплохода и я спросил его, не нашелся пи заяц, он ответил, что зайчонок был под полом избушки и оттуда его выгнал… котенок. Они подружились, вместе спят в коробке, вместе играют и очень забавно себя ведут.

А в то утро нас с Иваном взял на борт вертолет, чтоб доставить в Аян. Вместе с нами летели еще три человека из артели: новый капитан «Шкота», механик-дизелист и старатель, едущий в отпуск. Ждали только погоды. Туман полз с моря по долине Лантаря, сырой и холодный, но в рединках между его густыми клубами проглядывало голубое, и пилоты ждали, что он вот-вот поднимется.

Вертолет поднялся, повис на мгновенье и косо, как коршун против ветра, понесся над долиной ключа, оставляя позади старательские избушки, приборы, ползающие, как жуки, бульдозеры. Туман плыл навстречу, охватывая машину рыхлыми серыми клубами. Выше сняло солнце, острые конусы зеленых сопок упирались в голубое небо, а по долинам накатывался туман, обкладывая землю белой глухой пеленой.

Пилоты решили подождать, пока он рассеется, и посадили машину на галечную отмель Мамая, неподалеку от склада. Все были настроены оптимистически, считали, что не пройдет и часа, как будут в Аяне, и нимало не беспокоились о погоде: небо голубое, пригреет солнышко, и туман разойдется. Кто разглядывал камешки, выбирая самые красивые, кто беседовал, кто любовался лесом, поднимавшимся на береговом яру плотной стеной. Новый капитан «Шкота» строил планы, как он сделает команде «разгон» за безделье и впряжет всех в работу. Катеру, оказалось, необходим ремонт: переборка дизеля, смена подшипников вала, что-то еще, что можно сделать лишь в заводских условиях.

– Ни черта, сделаем, – бодро говорил капитан механику. – Что мы, не старатели? Если мы не сделаем, так кто тогда и сумеет. Верно? – обращался он к бородатому золотозубому своему спутнику. Тот согласно кивал: его, как специалиста по дизелям, Туманов направил в помощь команде, твердо веря, что если уж они не смогут ничего сделать, так и заводской ремонт не поможет. Да и времени не хватало, чтоб отсылать катер па заводской ремонт. Катер нужен был немедленно, через неделю не больше, нужен артели позарез.

…Туман тем временем несколько поредел, поднялся, и вертолет начал раскручивать лопасти, разгоняя по сторонам вихри. Взлетели. Чем ближе к Прибрежному хребту, тем выше забиралась машина. Внизу, как коробок, домик связистов, узкая ленточка просеки, линия. Скалистые обрывы хребта почти вровень с машиной. Бурые, в изломах, словно хаотически наставленные из огромных глыб стены – лишь бы повыше, – вздымались по сторонам горы. В глубоких, как провалы, цирках-впадинах поблескивали озерца, зеленели альпийские лужайки, а на макушках по расселинам лежали белые снега, не успевшие растаять. Из-за хребта тяжело переваливался туман, словно варево из кастрюли через край на большом огне.

Вертолет поднялся выше, но и там не было просвета. За хребтом все было обложено густым туманом, и вертолет повернул назад.

– Высаживаемся! – толкнул я в бок Ивана. – До Аяна километров сорок, дойдем пешком, а то на участке насидимся.

Он согласно кивнул, я написал пилотам записку: «Просим высадить!» – и Ванюша подал ее в кабину летчику. Вертолет опустился возле домика связиста. Мы забрали рюкзаки и вышли. Оглянулись, смотрим, за нами вылезают и старатели. Туман может продержаться неделю и больше, а им необходимо было попасть в Аян немедля. Идут с чемоданами, будто на вокзал дойти, не далее. Двое хоть в сапогах, а третий в штиблетиках. Я даже засмеялся: ну, парень, далеко уйдешь так-то!

Сорок с лишним километров нести в руках чемодан- руки оторвешь. На их счастье в доме оказалась хозяйка – пожилая женщина. Она нашла мешок, капитан переложил в него вещи из чемодана, я помог ему привязать за углы лямки из веревки, подогнать их по плечам. Для второго спутника женщина вынесла старые резиновые сапоги, и мы бодро двинулись по линии связи на Аян.

Женщина сказала, что на одиннадцатом километре будет зимовье, можно там отдохнуть, попить чаю. Впереди пошел Иван. Он эвенк, таежник, связист, для него ходить по линии привычное дело. За ним старатели и замыкающим я.

Через три километра сделали привал. Сидим, беседуем, хвалим себя за предусмотрительность – догадались покинуть вертолет и завтра будем на месте, уж тут нам никакая погода не помешает, все равно дойдем, – и вдруг слышим гул мотора. Вертолет. Ах, черт возьми, он же рядом! Значит, пилоты только с нами не пожелали лететь, а без нас подались в Аян. Увидели, что погода портится надолго и решили прорываться сквозь туман. Но вертолет не догонишь, не покричишь «Дяденька, погоди маленько!» И мы пошагали дальше.