Рихард Зорге - Сергей Голяков

«Хорошо, — подумал Рихард. — В Токио Клаузен будет особенно незаменим…»

В политических кругах Токио атмосфера накалялась. Рихард отсутствовал всего несколько недель, но за это время в японской столице произошли большие перемены. События были чрезвычайно тревожными, и острие их было направлено против Советской страны. Рихарду все яснее становились силы, пытавшиеся влиять на внешнюю политику Японии. Различные партии капиталистических концернов и земельных магнатов и фашистские организации группировались в два лагеря, между которыми развертывалась ожесточенная борьба. Одна группировка — это «блок сановников», или «умеренных», возглавляемая главным советником императора князем Сайондзи. Она выступала против немедленного нападения на Советский Союз. Конечно, не потому, что боролась за мир — просто «умеренные» считали, что Япония еще не подготовлена к «большой войне», что нужно подождать, пока начнется нападение на СССР с Запада. Во главе другой группировки стоит генерал Садао Араки, бывший военный министр, лидер военно-фашистского движения в Японии, руководитель «молодого офицерства». Он злобно ненавидел Россию. У Араки были на то и личные причины: еще в 1916 году он был арестован в Иркутске как японский шпион. Генерал открыто поддерживал белогвардейцев, антисоветскую деятельность. А главное — он требовал немедленно начать «континентальную войну», бросить японскую армию на Монгольскую Народную Республику и Советское Приморье. Араки в противовес «умеренным» доказывал, что каждый упущенный день ухудшает шансы Японии на победу. Конечно же, генерал Араки — рьяный сторонник сближения с гитлеровской Германией.

Итак, какая группировка возьмет верх?

— Ты сам понимаешь, дорогой, что я лично делаю ставку на Араки, — доверительно сказал Рихарду Отт. — Чем скорее произойдет японский «поджог рейхстага», тем лучше!

Он засмеялся.

— Ты, Эйген, большой шутник, — заметил Рихард. А сам подумал: «Приход к власти Араки — начало войны…»

Макс Клаузен, сменивший Бернхарда, теперь часто выходил в эфир, передавая в Центр сообщения Зорге о надвигавшейся опасности.

Двадцать шестого февраля на рассвете Рихарда поднял с постели телефонный звонок.

— Поздравляю, Рихард! Свершилось!

Зорге бросился в посольство.

Да, оправдались худшие опасения — «молодые офицеры» совершили в Токио военно-фашистский переворот. Новости поступали одна за другой, одна тревожнее другой: отряды заговорщиков захватили резиденцию премьер-министра, здание полицейского управления, телеграфно-телефонный узел… Убиты многие деятели «блока сановников» — генерал Ватанабэ, лорд — хранитель печати адмирал Сайто, министр финансов Такахаси. Премьер-министр адмирал Окада спасся от заговорщиков, спрятавшись в гробу с телом своего убитого шурина.

Германское посольство гудело, как провода под высоким напряжением. На всех лицах не сдерживаемые торжествующие улыбки. Связь с Берлином круглосуточная. Гитлер горячо одобряет переворот.

«Свершилось непоправимое? — Рихард понимал, какое значение имеет переворот в Токио для Москвы. И в то же время мысли перескакивали на другое. — Неужели все повторится и в этой солнечной и изящной стране: разгул банд со свастикой на ременных бляхах, уничтожение памятников тысячелетней культуры, проволоки концлагерей?..» Как ни тяжело ему было здесь работать, но он полюбил эту страну, ее народ. Хоть и приходится ему быть под чужой маской, но он друг этого народа. Он хочет отвести от него кровь и огонь войны. Война столь же опасна для Японии, как и для его Родины.

Мятеж, казалось, разрастался. Но время шло — и радость на лицах немецких дипломатов начала сменяться выражением тревоги.

— Да, заговорщиков более полутора тысяч, они захватили все центральные районы Токио, — делился Отт с Рихардом. — Но почему их не поддержала гвардейская императорская дивизия, морская пехота, жандармские части? Почему Араки открыто не возглавил «молодых офицеров»? Араки — хитрая лиса. Тут что-то не так…

Мимолетная встреча с Ходзуми Одзаки. Японский журналист, как всегда, спокоен. Коротко высказывает свое мнение:

— Заговор должен провалиться. Крупнейшие воротилы финансов и промышленности считают, что время для установления фашистской диктатуры и начала «большой войны» еще не пришло. Они на стороне «блока сановников». Кроме того, уже ясно, что заговорщиков не поддерживают офицеры военно-морского флота. Морское командование против «континентального плана» Араки. Оно за «оборону на севере и продвижение вперед на юге». То есть оно за войну на Тихом океане. «Молодых офицеров» не поддержали и гарнизоны в других городах.

Рихард и Ходзуми прогуливаются по аллее парка, останавливаются у уже расцветших деревьев розовой мимозы. Со стороны может показаться, что они непринужденно болтают о цветах.

— Но даже если заговор и провалится, все равно усилится влияние военных на внешнюю политику страны, — заканчивает Одзаки. — Какой бы ожесточенной ни была драка между группировками, они расходятся лишь в методах подготовки к войне и в сроках ее развязывания.

И не выдерживает:

— Боже мой, куда они толкают мою родину!

В голосе Ходзуми — глубокая горечь. Рихард понимает: Одзаки, как и он, движим одним чувством. Они должны сделать все, чтобы предотвратить войну между их странами!..

Одзаки оказался прав. Через четыре дня мятеж «молодых офицеров» был подавлен. Впрочем, не подавлен, а умиротворен. В призыве к заговорщикам правительство просило «неразумных детей» с миром вернуться в казармы, оговаривая, что оно даже оправдывает мотивы, побудившие их восстать. «Отдайтесь на милость императора — и вам ничего не будет, — говорилось в официальном обращении. — Мы поражены вашим мужеством и лояльностью. Вы можете подчиниться, не опасаясь, что вас будут презирать…»

Мятежники отступили. Их главари по самурайскому обычаю сделали себе харакири — вспороли животы. Но Одзаки оказался прав и во втором своем предположении. Заговорщики, потерпев поражение, добились успеха: вновь сформированное правительство во главе с бывшим послом в СССР, а затем министром иностранных дел Коки Хирота стало опираться на поддержку фашистского офицерства. Наиболее влиятельные «умеренные политики» были устранены из правительства.

И на первом же заседании нового кабинета Хирота заявил, что он намерен начать переговоры с гитлеровской Германией.

Началась подготовка к заключению «антикоминтерновского пакта».

По Гиндзе шествовала необычная процессия. Парадный полицейский эскорт расчищал ей путь, оттесняя к обочинам автомобили и рикш. С тротуаров на процессию глазели толпы токийцев.