Иосиф Сталин – беспощадный созидатель - Борис Соколов

Деятельность Сталина в Царицыне летом и осенью 1918 года хорошо описал бывший полковник царской армии Анатолий Леонидович Носович, в белой армии Врангеля ставший генерал-майором. По заданию белого подполья он работал в штабе Северо-Кавказского военного округа, был арестован вместе почти со всем штабом округа по распоряжению Сталина, затем освобожден по настоянию Троцкого и в октябре 1918 г. благополучно перешел к белым. Носович, лично наблюдавший деятельность Сталина, еще в 1919 г. опубликовал под псевдонимом «А. Черноморцев» посвященный ему очерк в ростовском журнале «Донская Волна». Он писал: «Сталин не стесняется в выборе путей для достижения своих целей. Хитрый, умный, образованный и чрезвычайно изворотливый, он – злой гений Царицына и его обитателей. Всевозможные реквизиции, выселения из квартир, обыски, сопровождающиеся беззастенчивым грабежом, аресты и прочие насилия над мирными гражданами стали обычным явлением в жизни Царицына.

Главное назначение Сталина было снабжение продовольствием северных губерний, и для выполнения этой задачи он обладал неограниченными полномочиями и таким же кредитом. Кроме того, положение Сталина в рядах так называемых народных комиссаров весьма почетно, и он пользуется в «совнаркоме» большим весом. Все это вместе взятое позволило Сталину при его появлении в Царицыне сразу стать персоной, с которой вынуждены были считаться все: как местные власти, так и военный комиссариат кавказского округа, т. е. главным образом его комиссары латыш Зедин и казак Урюпинской станицы Селиванов, а после заменивший его Анисимов, находящийся ныне в такой же должности в Астрахани. Сталин сразу поставил себя как бы в стороне от внутренних и оперативных дел Северного Кавказа, но на самом деле, все комиссары как округа, так и города не предпринимали ни одного решения без одобрения этого важного наркома.

Немедленно после его приезда началась мобилизация буржуев на окопные работы в окрестностях города. Мобилизация проводилась с большими несправедливостями. Все уважаемые люди города были взяты на работы. Жизнь в городе стала пыткой.

Между тем, к концу июля положение Царицына и южных большевистских армий стало очень тяжелым.

Линия Грязи – Царицын оказалась окончательно перерезанной. На севере осталась лишь одна возможность получать припасы и поддерживать связь – это Волга. На юге, после занятия добровольцами Тихорецкой, положение стало тоже весьма шатким. А для Сталина, черпающего свои запасы исключительно из Ставропольской губернии, такое положение граничило с окончанием его миссии на юге. Но не в правилах, очевидно, такого человека, как Сталин, уходить от раз начатого им дела. Надо отдать справедливость ему, что его энергии может позавидовать любой из старых администраторов, а способности применяться к делу и обстоятельствам следовало бы поучиться многим.

Постепенно, по мере того, как он оставался без дела, вернее, попутно с уменьшением его прямой задачи, Сталин начал входить во все отделы управления городом, а главным образом в широкие задачи обороны Царицына в частности и всего кавказского, так называемого, революционного фронта вообще.

Сталин, благодаря своему положению, конечно, имел много преимуществ против присланного от центра же военного комиссариата и штаба округа, а потому борьба его и этих учреждений не предвещала для последних ничего хорошего. Но, тем не менее, борьба началась.

К этому времени в Царицыне вообще атмосфера сгустилась. Царицынская чрезвычайка работала полным темпом. Не проходило дня без того, чтобы в самых, казалось, надежных и потайных местах не открывались бы различные заговоры, настоящие или мнимые. Все тюрьмы города переполнялись.

Борьба на фронте достигла крайнего напряжения, а вместе с этим крайнего напряжения достигло и недоверие местных вождей к управлению краем, присланному из центра…

С 20 июля Царицын, а вместе с ним и весь Северный Кавказ перешел в ведение ничем не ограниченного сатрапа Сталина-Джугашвили.

К этому времени и местная контрреволюционная организация, стоящая на платформе Учредительного Собрания, значительно окрепла и, получив из Москвы деньги, готовилась к активному выступлению для помощи донским казакам в деле освобождения Царицына.

К большому сожалению, прибывший из Москвы глава этой организации, инженер Алексеев и его два сына, были мало знакомы с настоящей обстановкой, и, благодаря неправильно составленному плану, основанному на привлечении в ряды активно выступающих сербского батальона, организация быстро оказалась раскрытой. Многие из знающих настроение этих сербских выходцев предупреждали Алексеева о ненадежности данного элемента.

Но Алексеев не послушался, попался в руки ловкого шпиона, в лице помощника коменданта города, который прикинулся контрреволюционно настроенным, заслужил доверие и выдал всех, а также выдал место, где были спрятаны деньги организации в количестве 9 миллионов.

Резолюция Сталина была короткая: расстрелять. Инженер Алексеев, его два сына, а вместе с ними значительное количество офицеров, которые частью состояли в организации, а частью лишь по подозрению в соучастии в ней, были схвачены чрезвычайкой и немедленно без всякого суда расстреляны.

Незадолго до раскрытия этого заговора Сталин совершенно покончил с военным комиссариатом и штабом округа…

Открытие заговора Алексеева… дало Сталину в руки мотив, при помощи которого он сумел уговорить рабочих стать под ружье.

Сталин в своих уговорах рабочих опирался на то, что буржуазия, при помощи вышеуказанных заговоров, вновь хочет взять верх…

Сталин крепко надеялся на агитацию. Он частенько поговаривал в спорах о военном искусстве: «Это все хорошо, что все говорят о необходимости военного искусства, но если у самого талантливого полководца в мире не будет сознательного и подготовленного правильной агитацией солдата, то, поверьте, он ничего не сможет сделать с самым ничтожным по количеству, но воодушевленным революционером».

И Сталин, сообразно своему убеждению, не жалел никаких средств на пропаганду, на издание газет, на их распространение, на посылку агитаторов…»

Как известно, благодаря принятым Сталиным чрезвычайным мерам, красным тогда удалось удержать Царицын. А после прихода к власти в 1924 году Сталин стал постепенно распространять чрезвычайные меры на всю страну. В Царицыне существовали вполне реальные контрреволюционные организации. Однако террор распространился как на их действительных членов, так и на лиц, ошибочно заподозренных в причастности к контрреволюции. Кроме того, в рамках развязанной кампании террора, поводом к которой послужило разоблачение организации Алексеева, осуществленное с помощью классической чекистской провокации (по такой же схеме был сконструирован знаменитый «заговор послов» в Москве), Сталин заодно полностью сломил всякую оппозицию по отношению к себе как со стороны местного коммунистического руководства, так и со стороны штаба военного округа, пользовавшегося поддержкой Троцкого. Важным элементом стало использование факта раскрытия контрреволюционных заговоров в агитационных целях как среди советских войск, защищавших Царицын, так и среди царицынских рабочих.

Сталин в полной мере оценил потенциал всех выгод, получаемых от применения массового террора против «врагов народа». В Царицыне в 1918 году террор оправдывался сложившейся критической ситуацией. Город был осажденной крепостью, на которую наступали казаки Краснова. Сталин хорошо усвоил урок: достаточно объявить страну крепостью, осаждаемой враждебным капиталистическим окружением, и внутри страны можно развязывать массовый террор против «врагов народа» в интересах сохранения личной диктатуры. Но если в Царицыне в 1918 году существовали реальные антисоветские заговоры, то в Советском Союзе конца 20-х годов и в 30-е годы, когда Сталин решил распространить царицынский опыт на всю страну, реальных заговоров уже не было, поэтому для уничтожения потенциальной будущей оппозиции Сталину как из числа бывших «эксплуататоров», так и из числа бывших партийных оппозиционеров, ОГПУ, а потом НКВД пришлось обильно фабриковать мнимые заговоры. Реальными были только стихийные антисоветские крестьянские восстания в ходе коллективизации в начале 30-х годов. Большой террор 30-х годов также сыграл свою пропагандистскую роль. Разоблаченные мнимые заговоры, подкрепленные большими политическими судебными процессами, должны были доказать большинству населения, что империалисты по-прежнему плетут заговоры против Страны Советов и вот-вот собираются на нее напасть. Поэтому надо потуже затянуть пояса, сплотиться вокруг Сталина и усиленно вооружаться. А заодно во имя единства простить своему руководству и ошибки, и бесхозяйственность, и низкий уровень жизни, и отсутствие свободы.

В статье «Логика вещей (По поводу «Тезисов» ЦК меньшевиков)», опубликованной в «Правде» 29 октября 1918 года, Сталин призывал к расширению «красного террора». Он утверждал: «ЦК меньшевиков требует ни больше, ни меньше, как: