Бедная невеста для дракона (СИ) - Карова Ольга

— Вернись! Лиана, вернись! — кричал я, прихрамывая и ругаясь себе под нос.

Возможно, это было наказанием за мое поведение, но нога мучала больше, чем раньше. На пороге я остановился и с гримасой боли на лице схватился за бедро. Одна из служанок подошла, чтобы помочь, но я резко оттолкнул ее.

— Пошла прочь! — прорычал я. — Приведите ее ко мне! Она должна вернуться! Иначе я вас всех уволю!

Она не вернулась. Я просил, угрожал, посылал слуг, шел один, стучал в дверь, а потом сладкими словами пытался выманить из комнаты, но мало что получалось. Девушка закрыла дверь на ключ и отказывалась выходить при любом условии. Я приставил охрану. В одном обещании девушка была верна, она не пыталась убежать.

К концу дня я все слуги были наказаны, но, вернувшись в свои покои, понял, что это мне совсем не помогло. Я прекрасно понимал, что виноваты не слуги. Виноват я.

Я проклинал свою слабость. В тот вечер я впервые почувствовал себя старым и обессиленным. Неудивительно, что молодая красивая женщина не хотела иметь со мной ничего общего.

— Значит, ей пора смирится с этой мыслью. — фыркнул я своему отражению в зеркале, после чего пошел к кровати и с тихим стоном сел на ее край, потирая бедро.

Придется вызвать врача. Я ненавидел эту мысль, ненавидел что зависел от других. Что во мне был такой жестокий изъян, что не позволял вести нормальную жизнь. Была ли хромота причиной, по которой Лиана отталкивала меня.

Я прекрасно понимал, что не молод и не красив. Я выглядел почти как отец. Мать, которая умерла при родах, была прекрасна, но, к сожалению, я не унаследовал от нее ничего. Молодость, в свою очередь, я растратил на тщетные поиски женщины, отличной от остальных, и на развлечения. Однако время ускользнуло от меня гораздо раньше, чем я ожидал.

Итак, как я мог теперь ожидать, что кто-то вроде Лианы заинтересуется мной? Немолодым и без того уродливым, неуклюжим, горьким человеком, который все еще расплачивался за ошибки прошлого?

Ну, я не был так стар, ведь не прошло и года с тех пор, как мне исполнилось тридцать лет. И все же, беспокойство и мучившая травма сделали из меня человека, который производил впечатление гораздо более старшего, чем я был на самом деле.

Я зашипел от боли, помогая себе руками уложить в постель неработающую ногу. Сам виноват.

Закрыв глаза, я погрузился в беспокойный сон.

Утром я послал одну из горничных отнести Лиане поднос с завтраком. Я не хотел видеть ее сегодня, но понимал, что морить ее голодом унизительно. Я мог злиться на нее, но все же собирался сдержать данное ей слово и отвести ее к алтарю.

Вскоре оказалось, что Лиана впустила в свои покои всех учителей, более того, удивила каждого из них вежливость и отношением к науке. Она показалась им всем удивительно умной ученицей, хотя она еще мало что знала и трудно было не заметить явных недостатков в ее образовании. Я пропустил вопрос о ее происхождении и воспитании во время бесед с учителями.

Когда наступило время обеда, я решил помириться, в связи с чем предпринял еще одну попытку выманить ее из комнаты. И в очередной раз мои усилия ни к чему не привели. Я накричал на девушку, несколько раз ударил кулаком в дверь и ушел.

В последующие недели дела шли не лучше. Единственные новости, которые я узнавал о девушке, были от педагогов. Они восхваляли свою новую воспитанницу и поздравляли меня с таким счастливым. «Барышня выглядит сегодня гораздо лучше", "Барышня отказывается принять подарок от его сиятельства". И все в таком роде.

Этот абсурд и мой гнев достигли своего апогея. Я покинул Доринж, чтобы отправиться в столицу по делам. Когда я вернулся, оказалось, что девушка наконец вышла из комнаты и почти весь день бродила по садам. Однако, узнав, что лошадь моего сиятельства видна на горизонте, она поспешила обратно в свою комнату и объявила, что никого не хочет видеть.

И все же казалось, что часы, которые она проводила в одиночестве в своих покоях, были не совсем бесплодными. Вскоре выяснилось, что она довольно быстро усвоила правила, господствующие в нем, традиции, а также основы этикета.

Однажды учитель грамматики, подав, как обычно, отчет, объявил, что с девушкой уже можно иметь короткий светский разговор. Девушка понимала больше, чем показывала. Если герцог пожелает, то уроки нужно участить.

Но я не пожелал. Я пожелал, чтобы учитель взял свои деньги и ушел.

Настал подходящий момент для того, чтобы начать планировать официальный бал, на котором Лиана была бы представлена как моя невеста и будущая герцогиня. В этом убеждении убедил еще один учитель, уверивший меня, что девушка освоила танцы, а также с небывалой ловкостью справилась с игрой на фортепиано. Она также пела песни, которым научил наставник. Но он подозревал, что было бы достаточно какого-то поощрения, возможно, со стороны жениха.

Я пригрозил, что, если еще раз услышу подобные слова, учитель скоро лишится своей должности, поэтому мужчина быстро закрыл рот и ушел.

Прошла осень и стала приближаться зима. Снаружи уже царила характерная для этого периода прохлада. В воздухе висела морось, и небо почти без перерыва покрывали тяжелые темно-серые облака.

Это было подходящее время, чтобы устроить бал, подобные развлечения пользовались наибольшим интересом, когда занятия на свежем воздухе уже не приносили удовольствия. Кроме того, тяжелые зимние наряды были наиболее подходящими для бала, тонкие летние платья и рубашки выглядели не так красиво, а надевать зимние наряды во время лета граничило с безумием.

Впрочем, оставалась еще одна небольшая проблема. Со времени памятной ссоры за ужином Лиана все ещё не хотела разговаривать со мной. Я старался убедить ее выйти из комнаты, но она покидала ее лишь тогда, когда я покидал дом. И это раздражало непостижимо.

В этот вечер я решил попробовать еще раз. Я подошел к двери и сильно постучал в нее. Игра на фортепиано прекратилась, и все же я не услышал ответа. Я поджал губы и снова постучал, на этот раз громче.

— Уходи! — сказала она. — Я не хочу тебя видеть!

Не зная почему, кроме внезапного наплыва гнева, я почувствовал еще что-то. И это не было негативным чувством. Вскоре я заметил, что улыбаюсь. Сердце колотилось как бешеное, как тогда, когда я искал ее по всей округе. И когда нашел ее. Я до сих пор помнил, как прелестно она выглядела в белом чепчике, с корзиной ландышей и лаванды в руках. И ужас в ее светлых глазах.

Последние недели я убеждал себя, что ненавижу ее, что гнев на нее превышает все границы и сводит с ума. Но на самом деле я прекрасно знал, что никогда еще не любил ее больше, чем сейчас. Мне хотелось увидеть ее, еще раз взять за руку, поцеловать ее и прижать к груди.

— Немедленно открой дверь! — потребовал я. — Как твой будущий муж, я требую повиновения!

— Ни за что. — ответила она.

Ее голос был рядом. Так близко. Я мог бы поклясться, что она стоит прямо у двери, прижавшись щекой к поверхности, возможно, с рукой на дверной ручке, как будто она боялась, что какой-то магической силой мне удастся ее открыть.

В этот момент я как никогда желал обладать такой силой. Особенно когда я представил ее стройную фигуру, прижатую к двери, грудь слегка вздымается в такт ускоренному дыханию, губы раздвинуты и слегка дрожат от гнева, смешанного со страхом.

— Открывай, или я выломаю эту чертову дверь. — сказал я тише, желая проверить, услышит ли она. Если бы услышала, это означало бы, что она стоит у двери, и нас разделяет всего несколько дюймов дерева.

— Тогда вам придется вставить новые. — вызывающе ответила она.

Значит, она услышала. Уголок рта слегка дрогнул, когда я отошел от двери. Я огляделся вокруг и заметил проходящего дворецкого. Я махнул ему рукой и, когда тот подошёл, я потребовал, чтобы мне принесли инструменты. Сначала слуга удивился, но, когда я пригрозил поркой, тут же двинулся выполнять приказ.

Он вернулся через несколько минут, неся здоровенный ящик, который положил на пол и отошел в сторону, ожидая приказаний. Вместо них он услышал только, чтобы он ушел. Слуга склонил голову и поспешно удалился, словно боясь, что я передумаю.