В разгар лета - Виктория Холт

— Хорошо, — начал дядя Питер с деланым сопротивлением, — но еще ничего не ясно. Должна быть создана специальная комиссия. В столице много пороков. Наркотики…

Он взглянул на меня и помедлил. Вероятно, он думал о том, что я молода и не стоит в моем присутствии обсуждать неприятные реалии.

— Порочное управление… — продолжал он. — Председательское кресло в этой комиссии должен будет занять один из политических деятелей.

— Ты? — произнесла мама бесцветным голосом.

Он улыбнулся ей, и я заметила, что между ними словно проскочила искра взаимопонимания. Казалось, его это забавляет.

— Речь идет о целой группе политиков, но я думаю, что это вопрос выбора между мной и Джозефом Крессуэлом.

— Питер говорит, что, если бы он добился этого места, ему бы открылись большие возможности, — сказала тетя Амарилис. — Как ты думаешь, Питер? Министерство внутренних дел?

— Только когда потеряют силу виги лорда Мельбурна а тори Пила окажутся наверху, — сказал отец.

— Да, сначала должно произойти это, — согласился Питер. — Но это произойдет рано или поздно.

— Значит, действительно, — добавил отец, — это вопрос выбора между тобой и Крессуэлом?

— Я думаю, об этом можно говорить вполне определенно.

— Но, в самом деле, они же не будут так безумны, чтобы отдать этот пост Джозефу Крессуэлу! — горячо сказала тетя Амарилис.

— Не все обладают твоей рассудительностью, дорогая, — сказал дядя Питер, опять посмотрев на нее с глубоким чувством.

Отец продолжал:

— Крессуэл, конечно, хорошо известная личность.

Его комиссия по каналам работала успешно, он очень способный. Осмелюсь предположить, что в министерстве лорда Мельбурна он будет претендовать на очень высокий пост.

— Конечно, это так, но только в том случае, если он получит этот пост и проявит себя с лучшей стороны.

— Но ведь этого не произойдет, не так ли? — спросил отец. — Пост достанется тебе?

Дядя Питер пожал плечами:

— За Крессуэлом стоит лорд Мельбурн, а он все больше набирает силу. Он определенно обладает влиянием на королеву, и это делает его очень ценным для его партии.

— Но, как ты говоришь, земля под ним все-таки шатается?

— Я думаю, что это выяснится еще до ухода нынешнего правительства.

— Это выглядит как пожелание удачи противнику.

— Не называй так Крессуэла: вне министерства мы добрые друзья. Он сильный политический деятель, хотя, конечно, и на противной стороне. Я уважаю и восхищаюсь Крессуэлом. — Дядя Питер рассмеялся:

— Он не только человек, достойный восхищения, он еще и хорошего происхождения, а Мельбурн со своими мемуарами нуждается в таком окружении. Мы наносим друг другу визиты время от времени, и у него очень приятная семья, не так ли, дорогая?

— О, они очаровательны! — воскликнула тетя Амарилис. — Я их всех очень люблю. Молодой Джо очень славный… и эта девушка, Френсис.

— Да, и занятая очень благородным делом, — сказал дядя Питер. — Как видите, у меня великолепный соперник.

Через некоторое время мы оставили мужчин за портвейном и отправились с тетей Амарилис в гостиную.

— Как бы я хотела, чтобы вы подольше побыли в Лондоне! — сказала тетя Амарилис.

— Это было бы неплохо, — согласилась мама, — но мы должны еще съездить в Эверсли.

— Теперь, когда больше нет твоих родителей, тебе, наверное, грустно ездить туда, Джессика?

Мама кивнула:

— Там уже никогда не будет так, как раньше, но, я думаю, Клодина всегда рада нас видеть да и Джонатан с Тамариск.

— У этих двоих все прекрасно. Мама еще иногда приезжает к нам, но отец не любит покидать Эверсли.

— О, Амарилис, как все изменилось!

— Жизнь, конечно, меняется, но мы так счастливы, Джессика, в своем замужестве! Ты и Джейк, я и Питер.

Я так надеюсь, что нашим детям тоже повезет. Я так хочу, чтобы Питеркин нашел себе дело по душе. Елена, почему бы тебе не уговорить Аннору остаться у нас, пока ее родители будут в Эверсли?

Лицо Елены осветилось:

— О, это было бы славно!

Она умоляюще посмотрела на мою мать и потом повернулась ко мне:

— Ты бы хотела остаться, Аннора?

— Да, — ответила я, — я бы очень хотела посмотреть коронационные торжества.

— Не вижу препятствий, — сказала мать. — В конце концов, тебе это доставит больше удовольствия.

— Мы за ней присмотрим, не так ли, Елена? — сказала тетя Амарилис.

— Это было бы чудесно, — ответила Елена.

На следующий день было решено, что я буду жить в этом доме до возвращения родителей из Эверсли.

Впервые я встретила Джона Милворда в парке.

Мои родители отправились в Эверсли, и я наслаждалась общением с кузенами. Вне дома Питеркин, казалось, становился совершенно другим человеком, более раскованным Я подумала, что это еще одно доказательство того, какая пытка жить в тени такого преуспевающего отца Я делила спальню с Еленой, что было большой радостью для нас обеих, потому что, прежде чем заснуть, мы обычно еще долго поверяли друг другу свои тайны. Я очень много узнала о ней: она считала себя скучной и глупой, потому что уроки давались ей с трудом, а выход в свет и открытие того, что она непривлекательна для мужчин, стали для нее настоящим ударом.

Но теперь все изменилось: в ее жизнь вошел Джон Милворд.

Иногда к нам с Еленой присоединялся Питеркин, и мы ходили гулять вместе. Наш любимый маршрут лежал в парк, который казался мне источником неистощимого удовольствия. Нам нравилось ходить пешком, и мы обычно гуляли по Сент-Джеймс-Парку и Грин-Парку, выходя затем к Гайд-Парку и Кенсингтон-Гардену. Оттуда мы шли по Серпантин-стрит и стояли на углу Раунд-понд, глядя снаружи на Кенсингтонский дворец, где провела свое детство королева. Сейчас она жила в Бэкингемском дворце, и я надеялась, что нам удастся поймать ее взгляд из кареты, когда она будет проезжать мимо. Казалось, все тогда были довольны, что на престоле такая молодая королева.

Мы только что вошли в Гайд-Парк, и Питеркин указал мне на Апсли-хаус, дом герцога Веллингтона.

— И, — продолжал он, — в качестве компенсации за то, что ты не сможешь его увидеть и засвидетельствовать свое почтение, здесь есть огромная статуя Ахилла, возведенная в честь герцога.

Массивная фигура Ахилла, которая должна была символизировать мощь и величие мужского тела, олицетворяла также силу великого герцога.

Я прочитала надпись, которая гласила, что статуя посвящена Артуру Уэлсли, герцогу Веллингтону, и его храбрым товарищам по оружию. Она была отлита из пушки, которая использовалась в самых знаменитых сражениях герцога, включая Ватерлоо, и была создана на пожертвования женщин Англии, чтобы воздать должное воинской доблести.