Любовь вопреки - Эллин Ти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ярик очень много шутит, постоянно поднимая настроение, когда на меня накатывает грусть от произошедшего со мной, и не дает грустить ни минуты.
Он ударяется рукой об стол случайно, сбивая только начинающие заживать костяшки, а потом шипит от боли, когда я берусь это всё обрабатывать, не понимая, как можно было так драться, чтобы сбить кулаки настолько сильно.
Он говорит мне, конечно, что подрался со стеной, но я ему мало верю.
И если я обычно против драк и вообще не могу на такое смотреть, то тут… Мне почему-то не страшно думать о том, что он мог кого-то избить ради меня. Хотя несомненно это не лучшее решение проблемы. Но после того, когда я думала, что просто умру на своей кровати той ночью, я решаю засунуть свои принципы далеко и надолго.
А утром следующего дня приезжают родители. И мамино чувство вины за то, что она уехала и бросила меня одну тут чуть ли не умирать витает в воздухе слишком густой смесью.
Слова о том, что со мной был Ярослав, который сделал все, для того, чтобы мне стало лучше, она почти не слышит, хотя находит пару секунд для того, чтобы обнять его и поблагодарить.
— Всё еще не понимаю, что с тобой могло случиться, — причитает мама, ощупывая моё лицо, чтобы понять, нет ли у меня температуры. Сумасшедшая женщина.
— Главное, что сейчас всё в порядке, — обнимаю маму. Я не сержусь, что она все-таки уехала. На самом деле я даже рада. Во-первых, она бы тут устроила настоящий лазарет и эти дни казались бы мне бесконечностью. А во-вторых… всё это время очень сблизило нас с Ярославом. Вчера мы даже задремали на одном диване, пока смотрели фильм, и я проснулась у него на плече, пока он все еще мирно сопел.
Так мы выяснили, что оба не фанаты детективов. И что у Ярослава очень удобное плечо.
— Я рад, что ты в порядке, — подходит Игорь, целуя меня в лоб. — Спасибо, сын, за помощь, — он обращается к Ярославу, а у меня от этого тает сердце. Они так сложно общаются в последнее время, что такие слова очень дорогого стоят.
Игорь подходит пожать руку Ярику, но по дому внезапно разносится звонок.
Мама подходит к домофону и снимает трубку, а потом округлившимися от шока глазами смотрит на всех нас и шепчет:
— Там полиция…
Сердце замирает на пару мгновений, а потом начинает стучать так быстро, что становится больно.
Игорь выходит во двор, чтобы открыть им дверь, или сделать еще что-то, а я в упор смотрю на Ярослава, пытаясь без слов спросить, что же он натворил.
Но он смотрит в пол, и мы оба понимаем, что незванные гости приехали именно по ему душу.
Игорь входит в гостиную с двумя полицейскими через несколько минут, хмурясь так сильно, что я впервые замечаю несколько морщин на его лбу.
— Добрый день, — здороваются полицейские. — Мы ищем Ярослава Игоревича, проживающего по этому адресу.
Мне отчаянно хочется закричать, что таких тут нет и вообще они ошиблись адресом, именем и всем чем угодно.
Но Ярослав сам делает шаг вперед и говорит:
— Это я.
— Молодой человек, вы обвиняетесь в нанесении тяжких телесных повреждений некому Манукяну Давиду Сергеевичу. Мы вынуждены вас задержать до выяснения обстоятельств, пройдемте с нами.
Что за…
Что он наделал?! Какие тяжкие телесные? Что там творилось?..
Мама ахает, прикрывая рот рукой, а Игорь опускает голову и шумно выдыхает.
Ярослав в свою очередь подходит к полицейским и даже не старается никак отпираться.
Я помню, что говорит Ярослав. Давид — сынок начальника местного отдела полиции. Как с ними бодаться-то тогда?
Господи, Ярослав, что же ты натворил…
Его уводят как преступника, пока в комнате дышать становится так тяжело, что я даже закашливаюсь, только потом замечая, что давлюсь собственными слезами.
В глазах Игоря я вижу, что он понимает, о каком Давиде идет речь, и он хмурится только сильнее.
— Я поеду за ними, — говорит Игорь нам с мамой, когда Ярослава выводят из дома. — Отставить слезы. Разберемся.
И мне так отчаянно хочется ему верить…
Глава 14. Ярослав
Видимо, я всё-таки недостаточно сильно отлупил урода, раз он нашел в себе силы накатать на меня заяву и рассказать, кто разукрасил его противную рожу.
Либо же наоборот, настолько сильно, что настучал кулаками себе на срок.
Я бегать от закона не собираюсь, конечно, но Машку одну оставлять на несколько лет не лучший вариант. Она один вечер без меня умудрилась в неприятности влипнуть, а если мне трешку дадут? А то и больше. Да с ней что угодно случиться может за это время, и я себе этого никогда не прощу.
Не жалею, что пизды этому уроду дал, просто о последствиях в моменте не думал. А сейчас вот думаю. Когда сижу на заднем сиденье полицейской тачки как настоящий преступник пристегнутый наручниками.
М-да…
Вижу в зеркало заднего вида тачку отца, понимаю, что едет за нами. Как ему-то это всё объяснять? Как вообще разрулить все это, когда батя того идиота — начальник полиции? И везут меня именно в его участок, я на все сто уверен. Еще и пизды пропишут, без этого тоже никак. В протоколе потом напишут, что оказывал сопротивление сотрудникам, и можно будет мутузить меня до отключки.
— Дурак ты, парень, — внезапно говорит мне один из полицейских. — Он же посадит тебя за сына, каким ты тот гавнюком не был.
А, видимо репутация Давида и в кругах его папочки не так уж и прелестна.
— Он сестру мою наркотой опоил, — говорю сразу, не церемонясь, — она чуть не умерла, еле откачали.
— Его тоже еле откачали, — хмыкает, но я и доли сочувствия к сыночку их начальника в голосе не
