Дочка людоеда или приключения Недобежкина - Михаил Гуськов

Председатель судейской коллегии должен был дать этой паре первое место, но он не сделал этого, хотя все вынуждало его на это: и зал своими рукоплесканиями, и оркестр, явно подыгрывавший этой паре, и осветители, которые впились всеми фонарями в Завидчую и ее партнера, заставив, как солнце, сиять усеянное блестками платье Элеоноры и погрузив остальные пары в сиротливую полутьму. Однако, несмотря ни на что, Джордано заставил себя совершить героический поступок, хотя здравый смысл кричал ему: „Джордано, не играй с огнем! Ты погибнешь! Отрекись от своей затеи!" Но Джордано не отрекся и дрожащей рукой поднял свою табличку: второе место. Судья все-таки нашел в себе ошы не пойти на поводу у событий. Зал заколебался от ярости. Председатель жюри поймал на себе ласковый взгляд Завидчей, нежно улыбнувшейся ему. Этот взгляд потом еще несколько лет преследовал его в ночных кошмарах. И зачем он только взглянул ей в глаза?! Остальные судьи, не исключая и Людмилу Монахову, предали его, выставив паре из Владивостока первое место.

„Комарики" – лучшая пара – Соломина и Мукомолов получили у Джордано Мокроусова первое место. Зал запротестовал криками и топотом, предавая своих вчерашних любимцев. К паре номер тринадцать поспешили поклонники – молодые люди в морских мундирах, даря ей цветы. Объявили танго. Зал замер.

Искушать судьбу дальше не имело смысла. После танго Джордано Мокроусов выбросил белый флаг и дрожащими руками поднял табличку с цифрой „один". Все другие судьи также дали паре номер тринадцать высший балл. Второе место досталось Соломиной и Мукомолову, зал бурно поддержат эту оценку, вернув этой паре свою симпатию.

Кроме Джордано Мокроусова только рыжий молодой человек, образовавшийся из дворняги посредством удара мордой об стенку, понимал, что по отношению к другим конкурсантам творится жуткая несправедливость. Во-первых, он прекрасно знал, что Завидчая и ее партнер никогда не занимались бальными танцами и юридически, как никогда не танцевавшие ни по классу „С", ни по классу „В", а тем более „А", не могли претендовать на участие среди „зондеров", во-вторых, видел те проделки и фокусы тринадцатой пары, которые ускользнули от внимания не только публики, но и судей. В-третьих, вознамерившись уберечь своего хозяина Недобежкина от ловушки, в которую его заманивали, он решил, что не позволит Завцдчей и ее партнеру просто так за здорово живешь дурачить столичную публику. Он дал себе слово развенчать ореол очарования, который складывался вокруг очень опасной девушки из Владивостока Для этого юноша максимально близко подкрался к паркету и в темноте, образованной ширмами, где между танцами поправляли прически и костюмы выступающие, снова, что было сил, треснулся лицом о линолеум. Однако линолеум оказался слишком мягким, и превращения не произошло, хотя молодой человек в сверхмодных оранжевых носках едва и не потерял сознание. Тогда, увидев несколько в стороне маленькую дыру в линолеуме, обнажающую цементный пол, несчастный юноша набрался мужества и уже на совесть трахнулся носом в цемент. На этот раз превращение состоялось, и под ширмами оказался черный бульдог с обвислыми щеками и ужасной челюстью.

Офицеры флота, молодые люди, девушки и старушки заваливали новую звезду классического бального танца букетами цветов. И в этот торжественный момент, когда должно было произойти официальное награждение победителей и председатель жюри Джордано Мокроусов подходил с фарфоровым самоваром к Завидчей, невесть откуда взявшийся бульдог выскочил на паркет, пересек его под визг публики и в страшном прыжке бросился на победительницу. Фарфоровый самовар выпал из рук Джордано Мокроусова и разбился вдребезги. Однако осветители, с галерок наблюдавшие эту сцену, проявили редчайшую находчивость и разом направили на пса все свои фонари, ослепив его. Только этим можно объяснить, что вокруг Завидчей вдруг вспыхнуло такое яркое сияние, что пес промахнулся и вместо того, чтобы вцепиться в горло несчастной девушке, вцепился в ее шикарное платье.

Крак! – бульдог несколько раз дернул за подол, увернувшись от пинков Артура, и сдернул с Завидчей платье. Все бинокли засверкали линзами, а фотоаппараты – вспышками. Завидчая оказалась совершенно голой, а пес вскачь понесся с освещенного паркета под ширмы, прошмыгнул в служебную часть здания, волоча за собой сверкающее блестками платье, и в темноте прошмыгнул за кулисы. За ним бросилась куча народа.

Председатель жюри Джордано Мокроусов схватился за голову и упал на судейский столик. В качестве главного организатора он отвечал за все. Завтрашние соревнования по „латине" были под угрозой.

Завидчая, как только бульдог перестал угрожать непосредственно ее жизни, снова выпрямилась, секунду помедлила, презрительно оглядев зрительный зал, и с достоинством зашагала с паркета за кулисы, причем все прожектора еще яростней начали пожирать ее своими лучами.

Артур, догнав Элеонору, пытался накинуть на нее свой фрак, но она сердито сбросила его со своих роскошных плеч, а когда он повторил свою попытку, остановилась и ни за что ни про что залепила ему звонкую пощечину, после чего гордо скрылась за кулисами.

Этот момент запечатлен на десятках цветных и черно-белых фотографий. Кто желает, может спросить эти фотографии у своих знакомых фотографов, бывших на том конкурсе.

Закончился первый день соревнования, но не закончилось наше повествование.

– Вот это да! Как идет, как идет, и нет фотоаппарата! Ну, лошадь! Во, кобыла, а! – Шелковников привстал с кресла и вытянул шею. – Фотоаппарат! Где взять фотоаппарат?

Белобрысый зыркнул по сторонам, но, поняв, что стащить фотоаппарат, чтобы сделать исторические снимки, не успеет, опять впился глазами в голую победительницу. Особенно нравился ему механизм ног в том месте, где ноги крепятся к туловищу.

– Какой круп! Сильна лошадка!

Недобежкнн локтем ткнул своего клеврета в бок, чтобы тот заткнулся.

– Сядь, не мешай публике!

Шелковников, дрожа от возбуждения, подобострастно взглянув на своего кумира, присел на кончик кресла.

– Аркадий Михайлович! Ею надо заняться, надо заняться. Не упускайте шанс.

Недобежкнн, как и тысячи мужчин, с востортом и ужасом наблюдавший триумфальный уход с паркета победительницы в классическом танце, понял, что именно о такой женщине мечтал всю жизнь, и теперь, когда он завладел сокровищами Ангия Елпидифоровича, к тому, чтобы подружиться с ней, не было, с его точки зрения, никаких серьезных препятствий.

„Главное, она не замужем, фамилии у нее с партнером разные, – мелькнула мысль в ученой голове, – надо ковать металл, пока он мягок!"