ГРАЙЛОК - МИР ГРЕХОВ - Игорь Арье

- Смотри-ка, этот говорит! Вот ведь какое дело!

Стражники помогли пришельцу пройти в ворота и усадили под стеной. Тот, что предложил помочь, объяснил:

- Ты погоди маленько, мы сейчас ворота запрем, потом смены дождемся и проводим тебя. Отдыхай… и добро пожаловать в славный город Лайвен!

Проснулся он в тесной комнатенке от того, что свет ударил в глаза. Повернулся на другой бок - но бесполезно, свет был и там. Сон ушел окончательно. А чему удивляться, он уже выспался на заснеженном поле. Он сел на постели и огляделся. Свет проникал в помещение с двух сторон, в одно окошко проникали лучи красного цвета, в другое - белого. Красные и белые блики крест-накрест пятнали свежеоструганные доски пола. Тюфяк под ним тоже был новый и, похоже, набит свежей соломой. Чем закончился вчерашний вечер? Его вели по улицам, где-то тихо играла музыка, горели фонарики, и желтый свет струился из распахнутых окон. Потом его привели - куда? Стражники, доставившие его в этот дом, что-то говорили насчет приюта для таких, как он, идущих с войны. Да, была битва, и он хотел убивать. Что произошло потом? Он проснулся среди снегов. Пришел в город, немая девочка указывала ему путь. Кажется, вчера его обмыли и уложили в этой самой комнате. К нему очень хорошо отнеслись. Почему? Грязных оборванцев, идущих с войны, не любят в уютных мирных городках вроде этого. Вроде бы так подсказывал опыт прежней жизни - той жизни, которую он не мог вспомнить.

Мужчина встал и только теперь заметил одежду - для него приготовили платье взамен гнилых лохмотьев, в которых он притопал по дороге. Рубаха и брюки из простого грубого полотна, ремень, куртка и башмаки. В руке что-то теплое… он разжал пальцы - оказывается измятый медный обломок со свисающим куском цепи по-прежнему при нем. Вероятно, он так и не выпускал эту штуковину из рук. Единственная вещица, оставшаяся у него от прошлой жизни, которую никак не удается вспомнить.

Он как раз окончил одеваться, когда за дверью раздались шаги. Явился стражник в красном и белом, незнакомый, не из тех, кто привел его вчера. Этот был без алебарды, с коротким мечом на поясе.

- Мне сказали, ты можешь говорить? - спросил стражник. Тон его был ни сердитым, ни приветливым.

- Да, - осторожно подтвердил человек, потерявший память, - только я не помню о себе ничего.

- Это ничего, может, со временем вспомнишь. Наши старшины хотят поговорить с тобой. Раньше-то ваш брат и вовсе бессловесным в Лайвен заявлялся, с ними не очень-то потолкуешь. Но ты сперва поешь, потом я тебя к старшинам сведу.

- Значит, я не первый такой? Кто пришел с войны?

- Были и до тебя, только они говорить не могли. Сейчас за завтраком ты с ними как раз и встретишься.

- Что это за место?

- Вольный город Лайвен.

- Я об этом доме? Где я?

- Ну… - стражник замялся. - Это вроде как приют такой. Для ваших, которые пришли с Поля Греха. Идем, если готов.

Оказалось, он ночевал в спальне на втором этаже. Одно окошко глядело на восток, оттуда лился красный свет, в другое - лучи, испускаемые кристаллом. Точно, он видел кристалл, пока шагал по дороге в этот вольный город Лайвен.

Вслед за солдатом он сошел по лестнице вниз. Ступени, перила, стены - все блестело недавно оструганной светлой древесиной.

- Недавно дом построен? - спросил он солдата.

- Да вот в этом году как раз. Нарочно для вашего брата. Нужно же вам где-то жить. И твой дом теперь здесь будет, пожалуй. Не тревожься ни о чем, ешь, пей, живи…

Солдат привел в просторную светлую горницу, середину которой занимал длинный стол. За таким без труда могло бы расположиться человек двадцать, но сейчас сидели пятеро. Они встретили его безучастными взглядами и тут же снова уткнулись в миски.

- Садись, поешь с братьями, - кивнул провожатый. - Я у крыльца подожду. Как позавтракаешь, найдешь меня за дверью, сведу тебя к старшинам.

Он послушно сел на скамью, подальше от остальных. Никакого недовольства с их стороны он не ощущал, и к ним не чувствовал неприязни, но их отсутствующие глаза и безразличность гостю претили. Казалось неприятным, что его принимают за одного из них. Он не хотел быть таким, как эти. Вошла полная седая женщина, поставила перед ним миску с вареными овощами, рядом положила толстый ломоть хлеба. Потом взяла его за запястье и попыталась сунуть между пальцев деревянную ложку. Он аккуратно отстранил мягкую ладонь и взял ложку сам.

- Я могу, это я еще помню, - сказал он толстухе. - Это ведь самое важное, помнить, как ложку держать, верно?

Она отшатнулась и поглядела на него с удивлением. Радости в этом взгляде не наблюдалось.

- Другие-то не помнят, заново учим, ровно младенцев, - сказала она. - Поешь, сынок, и выходи на крыльцо. Эдрик ждет.

Эдриком, значит, зовут солдата. И еще - "сынок". Женщина в годах, но не старуха, если она так к нему обратилась, значит, он молод. Человек, утративший память, поглядел на тех, с кем делил стол. Стариков среди них не было, но и молодым не выглядел ни один. Все мужчины средних лет. Ну что ж, наверное, ему скоро все объяснят. С какой войны он идет, и куда пришел.

Он принялся за еду. Овощи были сильно разварены - должно быть, чтобы потерявшим себя солдатам неведомой войны было легче черпать ложкой и жевать. Зато хлеб оказался вкусный, мягкий, еще теплый - видно, только что из печи. Женщины вышла из комнаты и возвратилась с кружкой. Поставила перед ним:

- Запей, сынок, это травяной настой. Говорят, что памяти способствует. Глядишь, поможет.

Потом она провела его к выходу. Солдат Эдрик сидел на ступенях и жмурился, подставив лицо солнечным лучам.

- Готов? Ну, идем.

Приют для солдат, лишенных памяти, располагался на окраине Лайвена, а Совет обычно заседает в самом центре. Когда он спросил об этом Эдрика, тот подтвердил: так и есть, Совет и башня золотого мага стоят посередине Лайвена, шагать через полгорода придется. Они вышли на улицу - похоже, самую широкую в городе. Она вела от ворот, в которые он вошел вчера на закате, к рыночной площади, разделявшей дом городского Совета и башню. По улице медленно ползли телеги, их было много, потому и приходилось ехать медленно. Сейчас осень, догадался человек, лишенный памяти. Крестьяне из окрестных поселений собирают урожай, везут в город на продажу, с утра приезжают, а вечером отправляются восвояси, потому он и встретил пустые повозки, когда шел сюда.

Они с Эдриком шли вдоль стен зданий, чтобы не мешать возницам. Вдоль улицы тянулись двухэтажные дома, первые этажи были заняты лавками. Вся улица - будто продолжение рынка, к которому ведет солдат. Мясницкая лавка, пекарня, скобяной товар, кузнечные изделия… чего-то не хватает. Здесь должны торговать чем-то еще, подумал пришелец из снега. Что-то другое… но что?