Новая история стран Европы и Америки XVI-XIX вв. Часть 3: учебник для вузов - Коллектив авторов

На первом этапе войны Франция формально в ней не участвовала, а лишь предоставила баварскому курфюрсту вспомогательный корпус. Французско-баварская армия вторглась в Чехию и в ноябре 1741 г. заняла Прагу. 24 января 1742 г. имперский сейм избрал Карла-Альберта императором под именем Карла VII. Однако уже в феврале австрийские войска захватили столицу Баварии Мюнхен. Фридрих II вступил в тайные переговоры с Марией-Терезией и фактически предал своих союзников. В результате, к концу 1742 г. французская армия оказалась блокирована в Праге, и только благодаря решительности маршала Бель-Иля сумела в тяжелых зимних условиях выйти из окружения. Но в 1743 г. положение Франции еще больше осложнилось. 29 января умер кардинал Флери. В июне высадившаяся в Австрийских Нидерландах английская армия под командованием Георга II нанесла французам жестокое поражение.

В 1744 г. Франция официально объявила войну Англии и Австрии. Правительство предприняло энергичные меры по реорганизации вооруженных сил и повышения их боеспособности. Во главе армии был поставлен маршал Мориц Саксонский. Находившийся на французской службе с 1720 г. этот побочный сын Августа II, польского короля и саксонского курфюрста, уже имел к тому времени славу опытного полководца и крупного теоретика военного искусства. С его назначением инициатива на главном театре военных действий – в Нидерландах – окончательно перешла к французам. В апреле 1745 г. Мориц Саксонский наголову разгромил англичан при Фонтенуа, в 1746 г. нанес поражение австрийцам и занял Брюссель, а в 1747 г. разбил англичан у Маастрихта и в 1748 г. взял этот важный город.

Правда, на других фронтах события складывались неблагоприятно для Франции. В последние дни 1745 г. англичане нанесли удар по Дюнкерку, сорвав готовившийся французами бросок через Ла-Манш. Потерпела крах и организованная Францией высадка в Шотландии принца Стюарта, претендента на английский престол. В Северной Америке неожиданный рейд английского отряда привел к падению стратегически важной французской крепости Луисбург. Австрийские же войска не только выбили французов из Италии, но и вторглись в Прованс, откуда их с большим трудом вытеснил маршал Бель-Иль.

Один за другим отпадали и союзники. После смерти в 1745 г. Карла VII его сын отказался от претензий на императорскую корону и на сейме поддержал кандидатуру мужа Марии-Терезии, ставшего императором под именем Франца I. Прусский король Фридрих II также пошел на сепаратное соглашение с Австрией.

В 1748 г. участвовавшие в войне страны заключили в Аахене мирный договор, ставший крупным провалом французской дипломатии. Франция отказалась от всех своих завоеваний в Нидерландах, полностью оккупированных армией Морица Саксонского, и в Индии, где губернатор Дюпле одержал над англичанами ряд побед. Взамен она получила лишь восстановление статус-кво в Северной Америке. Зато Фридрих II, не раз предававший союзников-французов, благополучно удержал за собой аннексированную Силезию. Французское общество, обнаружив, что Франция «воевала для прусского короля», крайне негативно восприняло Аахенский договор. Огромные материальные и людские ресурсы оказались потрачены напрасно. Появилась даже поговорка «глуп, как мир».

В определенном смысле Война за австрийское наследство стала поворотным пунктом царствования Людовика XV. Она привела к резкому падению популярности правительства и к росту государственного долга, во многом сведя на нет усилия по нормализации финансов, предпринимавшиеся ранее Филиппом Орлеанским и Флери. Обе эти негативные тенденции получат развитие в последующие годы: престиж власти будет и дальше падать, государственный долг – увеличиваться.

Годы 1747 и 1748 выдались неурожайными. Высокие цены на продовольствие вызвали социальное напряжение, искавшее выхода. Недовольство Аахенским миром еще больше усилило оппозиционные настроения в широких слоях общества, ждавших только предлога, чтобы придти в движение. Таким предлогом стали вновь вспыхнувшие распри между епископатом католической церкви и янсенистами.

После того, как парижский архиепископ запретил причащать тех прихожан, кто не мог предъявить свидетельство об исповеди за подписью священника, признающего буллу Unigenitus, похороны людей, лишенных последнего причастия за свои янсенистские убеждения, стали выливаться в многотысячные демонстрации. В защиту янсенистов выступили также парламенты, которые начали привлекать к суду священнослужителей, отказывавших верующим в причастии. Между епископатом и парламентами разгорелась настоящая «война деклараций». Даже такой, казалось бы, сугубо частный вопрос, как реформа системы общественных госпиталей, находившихся в ведении церкви, выливался в затяжной юридический конфликт с ярко выраженным политическим подтекстом. В 1752 г. парламент даже попытался отдать под суд самого парижского архиепископа.

Власти старались удерживать обе стороны от крайностей, однако чаще все же брали под защиту церковь. Это создало в народе парламентам репутацию борцов против «тирании» правительства и епископата. Городские «низы» плохо разбирались в теологических и юридических тонкостях дебатов и думали, будто парламенты защищают интересы бедняков. Чувствуя широкую поддержку общественного мнения, оффисье предъявляли все более далеко идущие претензии на участие в управлении. Они утверждали, что суды королевства являются частями единой политической корпорации, которая служит главным хранителем законности. Отказы парламентов в регистрации постановлений Королевского совета стали постоянной практикой. В своих ремонстрациях, издаваемых нередко по достаточно частным вопросам, суверенные суды критиковали действия светской власти и церкви в целом. Попытки правительства применить традиционные способы давления на судейских должностных лиц – от ареста наиболее строптивых из них до высылки в провинцию парламента в целом – вызывали негативную реакцию общественного мнения, после чего министры шли на попятную. Власть не имела политической воли, чтобы довести до конца принимаемые решения, а бесконечные метания из стороны в сторону лишь подрывали ее авторитет.

40-50-е годы XVIII в. стали также временем расцвета рационалистической философии Просвещения. В 1746 г. Дидро опубликовал свои «Философские мысли», в 1748 г. вышел трактат Монтескье «О духе законов», в 1749 г. – первый том «Естественной истории» Бюффона, в 1750 г. – «Рассуждение о науках и искусствах» Руссо и «Век Людовика XIV» Вольтера, в 1751 г. – первый том «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, в 1755 г. – «Рассуждение о происхождении неравенства» Руссо и «Экономическая таблица» Кенэ. Эти и другие сочинения просветителей подрывали основы христианского мировоззрения, ставили под сомнение «разумность» реально существовавших государственных институтов. И хотя произведения представителей философии «высокого Просвещения» оставались преимущественно достоянием образованной элиты, множество мелких памфлетистов занимались популяризацией высказанных в них критических идей, нелегально издавая для широкой публики грошовые анти-правительственные и анти-церковные брошюрки. Время от времени подобные сочинения осуждались как церковью, так и парламентом, однако это лишь возбуждало общественный интерес к запрещенным писаниям.

Кульминацией анти-правительственной кампании стало покушение на короля в январе 1757 г. Некий Дамьен, ранее работавший слугой в домах ряда советников парламента, настолько попал под впечатление от звучавшей там тираноборческой риторики, что попытался ножом заколоть Людовика XV. Власти опасались, что это может стать сигналом к всеобщему восстанию. Однако при известии о покушении маятник общественных настроений качнулся в обратную сторону. Люди повсеместно радовались чудесному спасению короля, а возглавлявший анти-правительственную оппозицию Парижский парламент в подтверждение своей лояльности осудил Дамьена на мучительную казнь.

Несмотря на временные трудности в неурожайные годы, в целом XVIII в. был для Франции временем устойчивого и довольно быстрого экономического роста. Однако из-за несовершенства налоговой системы, перегруженной привилегиями, французская монархия представляла собою «бедное государство в богатой стране». Особенно неравномерным было распределение прямых налогов. Наиболее богатые слои общества – дворянство и духовенство – персональную талью в силу традиционных привилегий вообще не платили, реальную талью платили лишь с приобретенных ими ротюрных (непривилегированных) земель и даже от нового налога, капитации, в большинстве своем (а духовенство целиком) откупились. Соответственно, главным ресурсом упорядочения финансовой системы становилось более справедливое перераспределение прямых налогов. Сразу по окончании Войны за австрийское наследство инициативу в проведении реформ, направленных на сокращение привилегий, взял на себя генеральный контролер финансов Ж.Б. Машо д'Арнувиль, умелый и жесткий администратор, «стальной учтивец», как его называли.