1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо Железных - Роберт Кершоу

Кремеру пришлось на ходу переформировывать группу. Конечно, этот внезапный артобстрел перечеркнул первоначальный план, но сорвать решение поставленной задачи не мог. Пять уцелевших десантных лодок, гудя моторами, направились через Мухавец к первой из целей — мосту. Слева возвышались внушительные стены крепости, уже испещренные следами прямых попаданий снарядов только что завершившейся артподготовки. Вблизи северного моста, соединявшего Западный остров с цитаделью, на волнах качались еще две лодки, все в пробоинах. Уцелевшие бойцы по берегу пробирались к Центральному острову, где им предстояло застрять на два следующих дня. Эти первые несколько сот метров обошлись лейтенанту Кремеру в треть личного состава. С оставшимися тремя лодками он бросился к первым двум мостам. И к 3 часам 55 минутам они были взяты. Помогли бойцы «штурмовой группы Лора», также из 130-го пехотного полка. Группа лейтенанта Лора вела огонь с берега реки, Кремер с остававшимися у него тремя основательно потрепанными лодками продолжал выполнение поставленной задачи. Третий мост «Вулка» был взят в 5.10. У Кремера свалилась гора с плеч. Он приказал водрузить флаг со свастикой над мостом, своей последней целью, — миссия, за которую пришлось заплатить столь высокую цену, была успешно завершена. Лор не рекомендовал ему показываться — это означало подвергнуть себя риску, подставившись врагу, но Кремер и слушать его не хотел. И едва флаг затрепетал на утреннем ветерке, как Кремер упал — пуля русского снайпера попала ему в голову.

Наступление севернее цитадели развивалось более успешно. 3-й батальон, преодолев густой кустарник и заграждения из колючей проволоки на высоком берегу Западного острова, перебрался через поросшую деревьями лужайку, где догорали подожженные во время артподготовки здания. 37-мм противотанковое орудие атакующим бойцам пришлось тащить вручную. Показался крупный ориентир — Тереспольская башня, вся в пробоинах, потом двухъярусные стены, опоясывавшие цитадель. В начале пятого утра германские войска уже были внутри бастиона, укрывшись в «мертвой зоне» низкого северного моста. За стенами немцы разделились, огибая здание гарнизонной церкви с обеих сторон. Через некоторое время атакующие уже приближались к центральной башне цитадели.

Тем временем южнее передовые части дивизии быстро овладели подступами к Южному острову через южные ворота. Немцы установили пулеметы на высоком земляном валу, господствовавшем над островом; с него простреливались Царские ворота — южный вход в крепость. Артиллерийский расчет Германа Вильда изодрал в кровь руки, втаскивая 37-мм противотанковые орудия на мощные резиновые плоты. «Мы едва не увязли в трясине у самой реки, — рассказывал он. — А на той стороне стало совсем невмоготу!» Восточный берег Буга представлял собой самое настоящее болото. «Иногда пушки увязали по самые лафеты, — досадовал Вильд. — Нам приходилось тянуть изо всех сил, чтобы не дать им увязнуть».

Группа бойцов втащила орудия на обрывистый берег реки и затем на Южный остров. Широкая дорога была усеяна листвой и ветками, сбитыми во время артподготовки. Продолжая катить на руках орудия к северу, немцы видели вдоль обочины трупы русских солдат. Многие из них были в одних нательных рубахах, без гимнастерок. «Показались и первые русские пленные, — вспоминал Вильд. — Те вообще были в одном белье. И вид у них был ошарашенный!» А вскоре противотанковые орудия уже открыли огонь по легким танкам противника.

Действовавший юго-восточнее 3-й батальон, огибая город Брест, пробирался среди подбитых устаревших русских танков. Пытаясь контратаковать немцев, эти легкие плавающие танки либо увязли в трясине, либо были подбиты. Впоследствии все представленные штурмовыми подразделениями в штабы дивизий донесения о ходе боевых действий были расценены как несомненный успех операции.

Тимофей Домбровский, красноармеец-пулеметчик, описывал, как немцы обрушили на его подразделение лавину огня. «Самолеты поливали нас огнем сверху, артиллерия — минометы, тяжелые, легкие орудия — внизу, на земле, причем все сразу!» Нет нужды упоминать о том, каковы были последствия.

«Мы залегли на берегу Буга, откуда видели все, что творилось на противоположном берегу. Все сразу поняли, что происходит. Немцы напали — война!»

Насчитывающий 8000 человек личный состав гарнизона находился в крепости в то утро не полностью. Там оставалось всего 3500 бойцов и командиров. В ночь с субботы на воскресенье многие получили увольнительные.

Крепость представляла собой самостоятельную единицу с автономным обеспечением условий проживания. Рядом с казармами и складами располагались школа, детский сад и госпитали. Семьи офицеров проживали бок о бок с личным составом. А.А. Никитина-Аршинова, жена офицера Красной Армии, вспоминает:

«Рано утром нас с детьми разбудил ужасный грохот. Рвались снаряды, бомбы, визжали осколки. Я, схватив детей, босиком выбежала на улицу. Мы едва успели прихватить с собой кое-что из одежды. На улице царил ужас. Над крепостью кружили самолеты и сбрасывали на нас бомбы. Вокруг в панике метались женщины и дети, пытаясь спастись. Передо мной лежали жена одного лейтенанта и ее сын — обоих убило бомбой».

Для всех послевоенных рассказов русских, переживших первый день войны, характерно то, что никто и подозревать не мог о германском нападении. Николай Янщук, милиционер подразделения железнодорожной милиции станции Брест, утверждал:

«В 4 часа немецкая артиллерия начала обстрел с позиций из-за Буга. Лейтенант Е. отдал распоряжение выдать всем оружие и оборонять станцию».

Бойцы из числа милиционеров выдвинулись к мосту через Буг и увидели, как немецкие части форсируют реку. «Их было не счесть, конца и края не видно. Вооруженные до зубов, с засученными рукавами, автоматами на шее они готовились вступить в бой». Домбровский, оборонявшийся на берегу Буга, утверждает: «Кое-кто из наших, увидев такое множество врагов, не выдержал и бросился бежать».

Василий Тимовелич, советский военный инженер, вспоминал, с какой легкостью немцы преодолели оборонительные позиции красноармейцев. «Наши фортификационные сооружения строились на совесть, — утверждал он, — их возводили по образцу линий Мажино и Зигфрида. Но строительство дотов завершить не успели, да и те, что были готовы, пустовали». Перенос границы на запад осенью 1939 года негативно отразился на обороноспособности примыкавших к границе районов. «Бронированными куполами оборудовали только 14 дотов, — сообщал Тимовелич, — и военные патрули следили, чтобы туда никто не забирался». И тут же задает вполне обоснованный вопрос: «Да и кто бы туда полез? Ведь это приграничная зона!» Участок не был приведен в состояние боевой готовности. «Гарнизоны в этих дотах не размещали, как правило, солдаты спали на свежем воздухе, в палатках». В первые минуты войны немцы и захватили их в этих же самых палатках. А многие из красноармейцев погибли еще во сне. Нападения никто не ожидал. «Пули пронизывали палатки насквозь. Были и прямые попадания снарядов, — продолжает Тимовелич. — Разрыв снаряда, и в воздух летят ошметки тел. Многие погибли, так и не поняв, что началась война». Николай Янщук говорит о том же:

«У нас не хватало винтовок. Внезапно прибыло подкрепление — тысяча человек, их сразу же бросили в бой. «Дадут нам винтовки?» — спрашивали они. «Идите в бой, — отвечали им, — там и добудете себе оружие».

Вот им ничего и не оставалось, как отправиться на позиции и укрыться в траншеях. «Там они сидели и ждали, пока кого-нибудь убьют, чтобы взять и винтовку погибшего», — грустно констатировал Янщук.

Внезапное нападение застало гарнизон врасплох. Григорий Макаров, водитель одной из советских пехотных дивизий, вспоминает:

«Я с первых же секунд понял, что такое война. Вокруг лежали убитые и раненые товарищи, убитые лошади… Немецкие пехотинцы двигались со стороны железной дороги и начали проникать на территорию крепости».

Георгий Карбук, находившийся в городе Бресте, рассказывал, что «уже через пару часов в городе появились первые немецкие танки и мотоциклисты, за ними следовала пехота».

Командир немецкой 45-й пехотной дивизии отправил в штаб 12-го корпуса целый ворох бодрых донесений. В 4 часа 45 минут утра в одном из донесений говорилось: «До сих пор нет признаков сопротивления противника». К этому времени немцы успели захватить несколько мостов, в том числе важнейший железнодорожный мост, который вел к южному входу в цитадель. И даже здесь «не было сколько-нибудь значительного отпора». В 4 часа 42 минуты «было взято 50 человек пленных, все в одном белье, их война застала в койках». Наступление немцев наращивало темп, в их руки попадали все новые и новые мосты и сооружения крепости. Через три часа после начала войны в 12-й корпус докладывали, что «дивизия намеревается овладеть Северным островом». Сопротивление противника мало-помалу усиливалось, «враг предпринял ряд танковых атак на участке между мостом и цитаделью», однако немцы полностью владели ситуацией. В течение пяти часов передовые части танковых сил доложили о том, что успешно продвигаются вперед при эффективной поддержке пикирующих бомбардировщиков, которые подвергли бомбардировке «автостраду 1» — главную ось наступления.