Торговый дом Гердлстон - Артур Конан-Дойль

- Он посмел сказать вам это?! - воскликнул Том, краснея от ярости. Жаль, что его сейчас здесь нет! Я научил бы его приличным манерам или...

- Вас переедет какая-нибудь карета, если вы не успокоитесь! - перебила его Кэт, так как молодой человек вне себя от негодования начал переходить улицу, не обращая ни малейшего внимания на поток экипажей.

- Не волнуйтесь так, кузен Том, - продолжала Кэт, положив на его локоть затянутую в перчатку руку. - Право же, у вас нет никаких причин сердиться.

- Нет? - в бешенстве повторил он. - Да с какой стати вы должны сносить оскорбления от злобного щенка, вроде Эзры Гердлстона!

К этому времени они кое-как добрались до середины широкой улицы и теперь стояли под прикрытием фонарного столба, а перед ними лился нескончаемый поток желтых, лиловых и коричневых омнибусов, фургонов, пролеток и карет. Они были тут совсем одни, если не считать полицейского, который, повернувшись к ним спиной, размахивал руками, как одушевленный семафор. И среди оглушительного шума и грохота огромного города юная парочка была укрыта от остального мира так же надежно, как если бы прогуливалась где-нибудь в центре Солсберийской равнины.

- Вам необходим защитник! - объявил Том решительно.

- Право же, это глупо, кузен Том! Я отлично могу сама себя защитить!

- Вам нужен человек, который имел бы право заступиться за вас! - Том говорил хрипло, так как у него вдруг по неизвестной причине пересохло в горле.

- Можете перейти, сэр! - рявкнул полицейский, ибо поток экипажей на мгновение иссяк.

- Погодите, ради бога, погодите! - в отчаянии крикнул Том, удерживая свою спутницу за рукав жакета. - Мы здесь одни и можем поговорить. Скажите есть ли... есть ли у меня надежда, что вы, быть может, почувствуете ко мне расположение? Я вас так люблю, Кэт, что невольно начинаю надеяться - ведь подобная любовь не может остаться совсем безответной.

- Путь свободен, сэр! - снова крикнул полицейский.

- Не обращайте на него внимания, - сказал Том, удерживая ее у фонаря. - С тех пор, как мы встретились в Эдинбурге, Кэт, я живу, как во сне. Что бы я ни делал, куда бы я ни шел, я вижу только вас и слышу ваш милый голос. Наверное, ни одну девушку еще не любили так горячо, как я люблю вас, но мне трудно найти подходящие слова, чтобы выразить то, что я думаю! Ради бога, дайте мне хоть какую-нибудь надежду прежде чем мы расстанемся. Ведь я не противен вам Кэт?

- Конечно, нет, кузен Том, вы же знаете! - ответила девушка, опустив глаза. (Том так искусно выбрал место перед фонарем, что Кэт не могла обойти его ни справа, ни слева.)

- Значит, я вам нравлюсь, Кэт? - спросил он нежно, а его серые глаза светились любовью.

- Конечно.

- А как вам кажется, вы сможете меня полюбить? - продолжал допытываться настойчивый молодой человек. - То есть не сразу и не сейчас, потому что я недостоин вашей любви, это я знаю, но со временем может быть, вы меня все-таки полюбите?

- Может быть, - прошептала Кэт, отворачиваясь.

Эти слова были сказаны так тихо, что расслышать их, по-видимому, было невозможно; и все же они зазвенели в ушах молодого человека, заглушив уличный шум. Правда, он наклонился к ней совсем близко.

- Не зевайте, сэр! - взревел семафор в полицейском мундире.

Если бы они стояли в более укромном уголке, Том, возможно, последовал бы этому совету, который хитрый полицейский подал удивительно вовремя. Однако центр оживленного лондонского перекрестка не слишком подходящее место для поцелуев. Впрочем, когда они начали переходить улицу, лавируя между экипажами, Том взял руку своей спутницы, и они обменялись крепким рукопожатием, которое обоим показалось клятвой.

Какими солнечными и веселыми представлялись теперь этой юной паре унылые улицы, застроенные скучными кирпичными домами! Ведь их глаза смотрели в грядущее и видели там лишь уходящую вдаль перспективу счастья и любви. Несомненно, из всех даров провидения самый милосердный и драгоценный - это наше незнание того, что нас ждет впереди.

Так безмятежно счастливы были влюбленные, что, только вновь оказавшись на Уорик-стрит, они наконец спустились с облаков на землю и вспомнили о некоторых прозаических обстоятельствах, о которых все же следовало подумать.

- Конечно, я могу сообщить моим родителям о нашей помолвке, любимая? спросил Том.

- Что скажет на это ваша мама? - ответила Кэт с веселым смехом. - Как она удивится!

- Ну, а Гердлстон? - вдруг сказал Том.

Впервые за все это время они вспомнили про опекуна Кэт. Теперь они посмотрели друг на друга, и на лице девушки отразилась такая тревога, что Том невольно рассмеялся.

- Не надо бояться, милая! - сказал он. - Если хотите, я прямо сейчас отправлюсь в львиное логово. Зачем откладывать?

- Нет, нет, милый Том! - поспешно перебила его Кэт. - Ни в коем случае!

Она не могла признаться ему, что Гердлстон прямо запретил ей видеться с ним, но понимала, насколько опасной может оказаться их встреча, и сказала:

- Мы должны скрыть нашу помолвку от мистера Гердлстона.

Скрыть нашу помолвку!

- Да, Том. Он много раз предостерегал меня против чего-либо подобного, и я, право, не знаю, как он поступит, если узнает. Во всяком случае, он сможет сделать мое пребывание в его доме невыносимым. Но не огорчайтесь так, ведь мне уже скоро исполнится двадцать, и через год с небольшим я буду совсем свободна. А это не такой уж долгий срок.

- Не сказал бы, - ответил Том с сомнением. - Однако раз вам так будет спокойнее, то говорить больше не о чем. Хотя и неприятно скрывать нашу помолвку только из-за того, что старый медведь может рассердиться.

- Но ведь это всего несколько месяцев, Том! Своим же, конечно, расскажите обо всем. А теперь до свидания, милый, и не идите дальше: вас могут увидеть из окна.

- До свидания, моя любимая!

Они обменялись рукопожатием и разошлись: он помчался с радостным известием в Филлимор-Гарденс, а она весело направилась к своей темнице, впервые за долгое время совсем забыв тоску и заботы. Прохожие оглядывались на сияющее личико под нарядной шляпкой, а Эзра Гердлстон, увидев ее из окна гостиной, даже подумал, что брак с подопечной его отца будет, пожалуй, не таким уж тяжким испытанием, если спекуляция с алмазами кончится неудачей.

ГЛАВА XIV

НЕБОЛЬШОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ

Открыв Эзре Гердлстону истинное положение их дел, отец нанес ему тягчайший удар. Такой властной и необузданной натуре было трудно смириться с мыслью о крахе, банкротстве и нищете, которые им грозили. Эзра привык сметать со своего пути те незначительные трудности и препятствия, с которыми до сих пор ему приходилось сталкиваться. Теперь же перед ним был почти неодолимый барьер, и он изнывал от бешенства и бессилия. Ярость его только возрастала при мысли, что он сам ни в чем не виноват. Всю свою жизнь он считал само собой разумеющимся, что после смерти отца станет почти миллионером. Получасовая беседа рассеяла это приятное заблуждение, и теперь его непрерывно терзала мысль о надвигающемся разорении. Он почти не спал, совсем утратил прежнее спокойствие, и под глазами у него легли темные круги. Раза два его видели пьяным среди бела дня.

Однако воля у него была сильная, и, как ни ошеломил его столь неожиданный удар, он все же не упустил ни одной комбинации в той игре, которую теперь вели они с отцом. Эзра был убежден, что спасти их может только какой-нибудь смелый ход, поэтому он отдал все силы плану спекуляции с алмазами и мастерски разработал все детали. Чем больше он его обдумывал, тем больше убеждался не только в возможности подобной операции, но и в ее абсолютной безопасности. Ему уже начинало казаться, что неудача практически исключена.

Эзра начал с того, что постиг все тонкости ремесла скупщика алмазов. Он был в хороших отношениях с одним из партнеров фирмы "Фуггер и Штольц", широко занимавшейся импортом драгоценных камней. Воспользовавшись любезностью своего приятеля, Эзра взял несколько практических уроков, ознакомился с разновидностями алмазов и их стоимостью, а также научился определять все те незначительные пороки и особенности, которые способен заметить только знаток, хотя от них в очень большой степени зависит цена камня. Эзра не тратил времени напрасно и уже через несколько недель мог бы потягаться в знании предмета с любым торговцем алмазами.

Оба Гердлстона понимали, что успех этого плана во многом зависит от их будущего агента, и оба были согласны в том, что майор Тобиас Клаттербек именно тот человек, который им нужен. Эзра с самого начала их знакомства смутно чувствовал, что общественное положение майора в сочетании с его бедностью и отсутствием щепетильности (о чем свидетельствовал его образ жизни) может сделать его ценным помощником в каком-нибудь деликатном деле. Что же касается согласия старого воина, то Эзра льстил себя мыслью, что полностью постиг его характер. По его мнению, все сводилось к цене. Несомненно, майор потребует кругленькую сумму, но коммерческий инстинкт подсказывал Эзре, что товар был первоклассным, и он готов был приплатить за качество.