Замуж за орка, или Эльфы тоже плачут - Ирина Успенская

— Скоро все закончится, — шепнул рядом низкий голос. — Скажи «да».

— Да, — покорно повторила Элизабет, не понимая, что делает.

— …Хан Дри, согласны ли вы взять в жены девицу Элизабет Рауль и делить ее с вашим братом… … Хан Эришеолталь, согласны ли вы взять в жены… Именем Богини объявляю вас мужьями и женой…

На шее Элизабет защелкнулась изящная серебряная цепочка тройного плетения. И тут же рядом легла вторая, из эльфийского золота, с цветочным орнаментом на тонких гранях. Почему две? Магия жрицы повеяла теплом, связывая мужей и жену цепями брака. Элизабет подняла глаза и увидела напряженный взгляд папеньки.

— Поздравляю, Бетти, уверен, ты будешь счастлива с обоими своими мужьями.

С обоими? Элиза повернула голову и столкнулась с двумя парами глаз: желтыми и зелеными.

Измученное переживаниями тело послушало разума, желающего хоть на время забыть обо всем, и, потеряв сознание, рухнуло на руки златовласому шаману. Поэтому Элиза не слышала, как его величество объявил, что послом в Орочьи степи отправится граф Сорес в сопровождении молодой супруги, иначе она порадовалась бы тому, что уверенная в себе Амадея тоже упала в обморок, услышав эту новость.

— Бедняжка.

— Так ей и надо!

— Что ты такое говоришь, Марка? Уже забыла, как хозяйка отдавала тебе свои платья?

— Ага, опосля того как их моля поточила.

— А по чьей вине моля завелася? Ты, распустеха, полынь-травой господское платье не пересыпала! Слышь, а правда, что госпржа сразу за двох орков замуж вышла?

— Правда! Говорят, баронесса Шанари от зависти чуть не сожрала свой веер.

— Бедная, бедная госпожа! Они же таки здоровые, а она нежная, хрупкая. Как же она с двумя-то в брачную ночь?

— Так ей и надо! Только чудовища на нее и позарилися!

— Марка, ну что ты опять завелась? Платья же носишь!

— Ага, дырявые!

— Бррысь отсюдда!

Раздался визг, запахло приторно-сладким.

Элизабет шмыгнула носом от жалости к себе и приоткрыла глаза. Она лежала в своей кровати. Плотно задернутые бордовые шторы создавали иллюзию позднего вечера. В полумраке спальни не было слышно ни звука. Существо, которое источало отвратительный гнилостный запах, не дышало. Лестар был мертв, мертв давно и безнадежно. Он стоял возле кровати, держа в высохших руках белоснежное платье, расшитое жемчугом.

— Всставай, госспожа. Твоя ссвадьба через час. Ванна готова.

Элизабет всхлипнула. Значит, это был не сон? И служанки говорили о ней? Это у нее теперь два мужа. Не прекрасных принца, а злобных страшных орка.

— Я помогу.

Из-за дыры в щеке, сквозь которую виднелись желтые зубы, зомби присвистывал. Его единственный черный глаз смотрел на Элизабет с такой жадностью, что ее передернуло от отвращения и страха. Она вдруг почувствовала себя большим куском мяса на праздничном столе у шайки голодных бродяг.

— Позови горничную.

— Твой сстарший муж рассчитал ее.

— Старший муж?

Элизабет натянула одеяло до подбородка и поежилась.

— Хан Эришеолталь, — флегматично произнес Лестар. — Посспеши.

— Отвернись!

— Девчонка, мне ссотни лет. Чего я не видел? Сступай в ванную! Или я отнессу тебя.

Элиза сползла с кровати и, закутавшись в одеяло, побрела в ванную.

Она замужем за двумя орками…

Спокойно, Элизабет Рауль! Должно же быть в этом замужестве хоть что-нибудь хорошее. Она замужем за королем и его советником! Ха, кто еще может похвастать такой выгодной партией? Она была маркизой, а стала… а кем она стала? Ханессой?

— Эй, ты! Если я жена хана, как меня следует называть?

— Ты первая жена, значит, ханым-бай, остальные жены — ханым-тока. Но не думаю, что хозяин решится еще на один брак. Ему и наложниц хватит.

— Что? Наложницы?

Хорошо это или плохо? Наверное, хорошо. Мужья будут пропадать в гареме, а про нее забудут. А то как-то страшно оказаться наедине с двумя такими бугаями… Сердце замерло, щеки вспыхнули — Элиза вспомнила, как большая ладонь гладила ее по попе, чередуя ласку с обидными и болезненными шлепками.

Лестар отобрал у нее одеяло и кивнул головой на ванну, полную горячей воды. При этом у него оторвался кусок уха. Зомби наклонился, поднял его и засунул в карман. А Элизабет едва успела подскочить к раковине, чтобы вывернуть в нее остатки утренней еды.

— Полезай в воду, я потру тебе спинку, — с легкой ехидцей предложил ходячий труп.

— Убирайся! — завизжала Элиза и швырнула в зомби расческой.

— Я бы рад, да приказ хоззяина — не могу осслушаться, — виновато произнес Лестар, разводя руками. — Я ведь на ссамом деле не такой. Я крассивый, как эльф, просто голод сделал меня чудовищем, — очень грустно произнес зомби. — А я ведь верил ему.

— Кому? — прошептала Элиза и осторожно опустилась в ванну, не снимая батистовой ночной сорочки.

Тихий и несчастный зомби больше не пугал ее, а к запаху она уже притерпелась.

— Хану. Он обещал защиту, покровительство и еду.

Зомби потянулся за мочалкой, но Элизабет отрицательно покачала головой. Не хватало еще, чтобы этот полуразложившийся труп касался ее тела. Хватит того, что он глаз не отводит от ее шеи. Даже на грудь не смотрит. Ну и что, что она в ночной рубашке? Мокрая ткань мало что скрывает… Мерзость какая! А ведь рассказывают, что до того как вампиров поработили орки, девы в окна выпрыгивали за клыкастыми трупами. Ужас! Как можно вот за этим и выпрыгнуть в окно? Если только от страха. Дуры были эти девы! Дуры!

— Я вампир! Мне триста лет. Мы жили в горах, никому не мешая. Я не пил людскую кровь, только кровь животных. Из-за этого семья считала меня ненормальным. А затем пришли орки, они истребили половину из нас, — грустно и печально начал рассказывать Лестар и даже свистеть перестал, прикрыв дыру ладонью. — Хан сказал, что возьмет меня в личные слуги и мне больше никогда не придется терпеть насмешки соплеменников.

Он замолчал и очень натурально вздохнул.

— Но когда мы прибыли в орду, он заставил меня пить кровь людей, и я… я стал таким, как все. Чудовищем. Уродом. Кровососом. Когда же я напомнил ему о клятвах, он наказал меня, лишив еды.

«Хороший метод, нужно запомнить», — решила про себя Элиза.

— Ты так молода, так невинна, так красива. Если бы я мог, я бы, не раздумывая, отдал за тебя жизнь, но на что может надеяться такой труп, как я? Я не могу просить тебя даже о дружбе. Пустые разговоры…

— То есть, если я покормлю тебя, ты станешь красивым, молодым и перестанешь вонять?

Элизабет считала себя девушкой практичной, и ей было глубоко наплевать на грустную историю вампира, но иметь сообщника в стане врага она не отказалась бы. А этот Лестар, похоже, ненавидит хана, а значит, нуждается в покровителе.