Невеста из пророчества (СИ) - Стриж Белла

Глухой болью в груди отозвалась ревность, ведь эти комнаты приготовлены явно для женщины. Легкий, в нежных пастельных тонах интерьер, на окнах не плотные портьеры, а легкая тюль, позволяющая солнечным лучам без препятствия заливать комнату светом. Единственная странность — гардеробная была абсолютно пустой, и даже после внимательного осмотра я не обнаружила не то что свидетельства жизни здесь другой женщины, но даже намека на него.

"Тик-так", — раздалось в голове и в первое мгновение мне показалось, что это "обожаемый" супруг решил поторопить меня, но нет — это всего лишь голос разума, отвлекший меня от ревности.

Я почти кожей ощущала, насколько мало времени у меня осталось, чтобы не столкнуться с Расаром. В том, что реакция на дракона может быть не совсем нормальной, я понимала. Мне или захочется вновь насладиться его прикосновениями, или расцарапать ему лицо от ревности.

Шагнув под теплые струи воды, мне отчаянно захотелось раствориться, исчезнуть, спрятаться, не только от дракона, но и от себя. Сейчас, когда разум вернулся почти полностью, мне становилось страшно, особенно, когда перед внутренним взором проносились события последних дней.

Я оказалась замужем за одним из самых влиятельных людей Ширасарна, и для него это не стало неожиданностью. Вспоминалось то, что говорил Норил, что это может быть связано с неким пророчеством, и мне отчаянно хотелось, нет, не подтвердить эту догадку, в которой я была уверена. Мне хотелось узнать, о чем идет речь в этом предсказании, и что оно сулит мне и… дракону.

Я прокляла его, и теперь он, по всей видимости, решил отомстить мне за невозможность порезвиться с очередной любовницей, делая мою жизнь невыносимой. Сегодня утром я теряла голову от его близости, а ведь он не очень то старался… Что будет дальше — было страшно представить, да и его слова о том, что мне светит постоянно испытывать весь спектр этих “незабываемых” ощущений практически постоянно, радости мне не добавляли.

Я стала членом Совета, и по прошествии ночи это обстоятельство пугало меня. Я отдавала себе отчет в том, что у меня нет подходящего образования, нет амбиций и нет поддержки. Расар? Сейчас казалось, что он видит во мне пешку, и соответственно этому мнению не делится своими планами.

Теплая вода помогла мне собраться с мыслями, и, заворачивая волосы в пушистое полотенце, я казалась себе абсолютно спокойной. Подумаешь, пальцы подрагивают, когда я завязываю пояс халата.

У дверей в коридор стояла Амолина, увлеченно сжимающая кристалл связи и прикрывшая глаза. Не трудно было понять, что в голове девушки происходит занимательный разговор с невидимым мне собеседником. Мне было неловко отвлекать ее, но девушка сама распахнула глаза и со смущенной улыбкой спрятала артефакт в карман своего скромного темно-серого платья.

— Надеюсь, не отвлекла? — спросила я с улыбкой.

— Ничуть. Вам нужна помощь?

— Да, поможешь мне выбрать одежду для посещения Капитолия? — она кивнула. — И скажи, это комнаты его любовницы?

По лицу горничной разлилась краска, но она промолчала, вернее, пробормотала что-то не слишком понятное себе под нос. Я лишь услышала “его светлость” и “запретил”.

Любопытство вновь разыгралось не на шутку. Вернее, ревность.

***

К счастью, дракон пока не закончил наслаждаться утренним душем, и я могла привести мысли в порядок. Сколько бы я ни твердила себе, что Расар не принадлежит мне и я для него не больше, чем случайность, упрямый внутренний голос повторял, что я ошибаюсь. Ладно бы еще эта борьба происходила на уровне мыслей, но упрямое воображение подкидывало совсем уж неприличные картины не произошедшей утром близости, и от этого становилось совсем паршиво.

Я сжимала пальцы, наблюдая за Амолиной, выбирающей наряд, и наконец ее внимание остановилось на строгом платье с узким, словно стилет, глубоким декольте и удлиненном пиджаке, больше напоминающем мне пальто, которое не грех надеть в промозглую погоду. Ансамбль дополнила белая блуза — шёлковый ворот отлично закроет обнаженную кожу шеи и ложбинку груди.

— Думаю, в самый раз, — пробурчала себе под нос девушка, доставая корсет и туфли на высоком каблуке.

Я, тем временем с ужасом поглядывая на изящное устройство пыток под названием обувь, быстро одевала нижнее белье, радуясь деликатности Амолины, смотревшей в другую сторону.

Шум воды в ванной, где находился его светлость, прекратился ровно в тот момент, когда горничная приступила к затягиванию лент корсета, тихо пыхтя и ежесекундно спрашивая, не больно ли мне. Руки задрожали, и я проклинала не только свою глупость, не позволившую взять одежду и уйти в те комнаты, существование которых оставалось для меня загадкой, но и нерасторопность в душе — могла бы не раздумывать о своей жизни под струями теплой воды, и справилась бы с утренним туалетом куда быстрее.

— Амолина, я помогу своей жене, — тихий голос, на который я не могла не обернуться и, увидев мужа, затаила дыхание. — Завтрак не нужен, мы поедим в городе.

Конечно, я знала, что он красив — идеальное тело не спрячешь бесформенной свободной рубашкой или наглухо застегнутым камзолом, но теперь я могла в мельчайших деталях рассмотреть его. Взгляд особенно привлекала сильная грудь и рельефный живот. По коже не просто пробегали искры, они складывались в руны, подобные тем, которые украшали наши запястья.

"Понять бы еще их смысл", — проскользнуло у меня в голове, и я вздрогнула, когда услышала тихий хлопок двери.

Горничная вышла, не сказав ни слова, пока я бесстыдно пялилась на мужа, наслаждаясь его совершенством.

— Поможете? — спросила я хмуро. Подпускать этот идеал мужской красоты к себе не хотелось.

Еще свежи были воспоминания о возбуждении, лишающем рассудка, которое я испытала утром от его близости, и невинных, по сути своей, прикосновений.

— Помогу, — он очаровательно улыбнулся, и я ощутила, как уголки моих губ так же поползли вверх. — Я знаком с устройством женского наряда.

Я насупилась на подобное заявление. В этом его знании я даже не сомневалась. Ревность вновь всколыхнулась внутри, и я посмотрела на мужа, отступая от него и стараясь не замечать, что он сейчас в одном полотенце, и выглядит не только молодо, но и очень… по-домашнему.

— Не сомневаюсь, — мое шипение не вызвало никакой реакции. — Чьи комнаты находятся на этаже?

Мне было совсем не стыдно, хоть я и понимала, что веду себя недостойно. Да еще вчера мне было абсолютно все равно, за какой юбкой он будет увиваться, лишь бы не слишком афишировал это. Сейчас же лишь одна мысль о возможной любовнице поднимала волну гнева.

— Ревнуешь, — улыбка у него вышла очень довольной, и он сделал несколько молниеносных шагов ко мне и обнял, прижимая к себе.

Его горячие пальцы пробежались по спине, расслабляя ленты корсета и касаясь кожи. Вновь голова начинала кружиться, и я против воли облизала губы, а перед внутренним взором замелькали картины определенного характера. Нет! Ни за что.

— Вы же ревнуете, — стараясь говорить ровно и спокойно, ответила я.

— Я вижу в тебе супругу, милая, — он обхватил мой подбородок длинными, аристократическими пальцами и заставил запрокинуть голову, чтобы смотрела ему в глаза. — А вот ты не видишь во мне мужа. Так что ответь, почему ты меня ревнуешь? — его голос был подобен меду, а по телу разливалось тепло лишь от одних мягких интонаций.

Меня поставил в тупик этот вопрос, охладил пыл. Он словно говорил, что я не имею прав на его свободу, и разум подсказывал, что так оно и есть.

— Но Вы же видите во мне жену. Или, по-Вашему, хранить верность одной женщине — это не правильно? — в моем голосе было столько яда, что дракон по всем законам мироздания должен был бы упасть замертво, но нет — Расар лишь покачал головой.

Его пальцы продолжали поглаживать спину, рассыпая искорки удовольствия по всему телу. Казалось, еще немного, и он окончательно лишит меня воли к сопротивлению.

— И ты думаешь, это комнаты для любовницы? — его брови изгибались настолько иронично, что я волей-неволей начала корить себя за вспышку ревности и подозрительность.