В Августовских лесах - Павел Федоров

- Очевидно, наличие современных укреплений и войск красных, господин фельдмаршал... - неопределенно ответил Сукальский.

- Никакие современные укрепления для доблестной германской армии не являются препятствием! - высокопарно, подражая своему фюреру, сказал Рейхенау. - Вы объясните нам: что собой представляет здесь граница?

- Я уже имел честь докладывать господину фельдмаршалу, что границу в этом районе мне перейти не удалось. Обстоятельства вынудили меня плыть по каналу в обратном направлении, чтобы не попасть в руки пограничников. Мне посчастливилось пройти границу на другом участке. Помогли ваши доблестные солдаты, которым пришлось немножко пострелять.

- Это нам известно, - прервал его Браухич. - Я бы просил вас ознакомить некоторых наших людей с условиями обстановки и местности именно здесь, в этом районе.

- Я всегда готов, господин фельдмаршал, - склонив голову, проговорил Сукальский.

Вечером фельдмаршал вызвал командира пограничного батальона майора Рамке и приказал начать усиленную разведку по выявлению телефонных линий советских пограничных частей, во что бы то ни стало подключиться к ним и систематически вести подслушивание телефонных разговоров. Группу разведчиков он предложил переодеть в форму советских войск и перебросить через границу с боем, то есть устроить провокацию, последствия которой свалить на так называемых "бульбашей" из бандитской организации, созданной из кулацких и других реакционных националистических элементов.

В ту же ночь в доме батальонного командира Рамке, чей гарнизон стоял против заставы лейтенанта Усова, Сукальский вел беседу с двумя военными, переодетыми в советскую форму. Водя указкой по карте, он говорил:

- Как только войдете в лес, в район озера Чарное, можете считать себя наполовину в безопасности. Там вы смешаетесь с красными саперными войсками. При встрече с пограничниками в бой не вступайте, а берите ваши топоры и пилы и начинайте валить лес. На первый случай вас выручат ваши лесорубные инструменты. Никому и в голову не придет, что вы пришли с этой стороны такой большой группой. Там есть лесничий, ему покажите свои документы и скажите пароль. Он вам отведет делянку, а потом покажет дорогу. Его резиденция находится в селе Грушковке. Зовут лесничего Владислав Михальский. Раньше там был другой лесничий, нам пришлось его уничтожить. В случае если придется разбиться на отдельные группы, снимайте форму и пробирайтесь в эту же Грушковку. Там вас могут укрыть в костеле.

Участники этого совещания при последней фразе Сукальского улыбнулись, явно относясь ко всему с шутливой иронией. Гладко остриженный тип неопределенных лет с тугой толстой шеей и круглыми простоватыми глазами что-то проговорил по-немецки и громко расхохотался. Он вел себя нагло и все время подмигивал высокому горбоносому партнеру со знаками различия младшего лейтенанта на поношенной выгоревшей гимнастерке. Именно в таких рабочих гимнастерках ходили командиры на учение и на саперные работы.

- Перестань, Людвиг! - прервал его горбоносый.

Трудно было определить, к какой он принадлежал национальности. У него были темные вьющиеся на висках волосы. Горбинка носа придавала его продолговатому худощавому лицу непроницаемость.

Сукальский понял, что начальник группы - тип дрессированный. Он не задал ни одного лишнего вопроса, только слушал и бросал быстрые взгляды то на собеседника, то на разостланную на столе карту и, видимо, все запоминал.

- Как ваше имя? - заинтересовавшись, спросил Сукальский под конец беседы.

Ему нравился этот тип с осторожными, неторопливыми манерами.

- Моя фамилия Дорофеев, - неприятно улыбаясь углами сжатых губ, ответил тот и встал. - Хорошие собаки у советских пограничников? неожиданно спросил Дорофеев и, получив утвердительный ответ, стал прощаться.

- Этот иезуит подумал, что меня можно заставить работать на его ватиканских бишопов! Вот сволочь, а! - когда ушел Сукальский, проговорил Дорофеев. - Если бы эта драная ряса знала, как мне тошно ломать комедию с этими швабами и получать их обесцененные марки, от которых отказывается в Польше самый последний нищий! Всех привлекают наши зеленые доллары. А ведь эта обезьяна, толстоносый Браухич, думает, что я буду работать на него, как негр... Как мы ловко провели их, Эдди! Нашу страну тоже интересует русская армия не меньше, чем ихнего фюрера. Нам бы только попасть в Россию, а там маньчжурским экспрессом на Дальний Восток, к мистеру Кауфману. Он даст нам настоящую работу. А поверил этот поп, что я действительно Дорофеев, как ты думаешь? - спросил он у партнера.

- Он скорее всего догадался, что ты работаешь и нашим и вашим. Мне кажется, он почувствовал твое калифорнийское происхождение. Он наблюдал за тобой, а я за ним. Это хитрый иезуит, - отозвался Людвиг. - А в общем, Бен, мне не очень нравится путешествие по России. Что там нас ожидает? Две недели живем в этой дыре и не можем проскочить через границу.

- Завтра швабы устроят провокацию, и мы проскользнем...

- Я боюсь, как бы русские пограничники не просверлили нам башки. Я каждый день слежу за их границей, а они, наверное, смотрят за нами в сотню глаз. Вот что я думаю, мистер Олифсон...

- Все будет отлично. Швабы - мастера устраивать провокации. А тебя в последний раз предупреждаю, что если назовешь мою настоящую фамилию еще хоть только раз, то я размозжу твою голову. Давай спать, - приказал Бен Олифсон и вытянулся на койке.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Третий месяц Сорока нес службу младшим наряда. Нередко он выходил на границу вместе с Бражниковым и, к своему удивлению, по-новому воспринимал службу на границе. В секрете сержант сидел словно замороженный, но казалось, что видел все даже в темноте. Днем он приводил Игната на облюбованное место и, спрятавшись в кустах, говорил:

- Охранять границу днем - дело нехитрое. Для чего мы пришли сейчас сюда, а вчера ходили на другое место? Для того чтобы весь участок нашей заставы мы знали, как свой собственный огород, на котором ты даже ночью, ежели, конечно, хороший хозяин, найдешь, где у тебя растет огурец, где поспевает дыня, где можно сорвать на закуску красненький помидорчик... Вот такими хозяевами мы должны быть и здесь. Самое главное на границе - это ночь. Чем она темнее, тем хуже для нас, труднее нести службу. Встал на пост - всякое мечтание о Мотях и Варях брось... Освободился, отдохнул, можешь мечтать, плясать и байки рассказывать, сколько твоей душе угодно. Вот придешь ты сегодня ночью на это самое место и не узнаешь его. Все кусты и деревья покажутся тебе другими. Но ты должен знать, что это обман, и не поддавайся ему, а держи перед глазами местность, как ты ее видел днем. Это называется не потерять ориентировки, что очень важно при преследовании. Налетишь на куст - выколешь глаза, и не видать тебе вовек твоей Варвары... А Варя-то пишет?