Опасные забавы - Джулия Гарвуд

— Нам его миллиарды не светят, а вот репутация зануд — пожалуйста! В Бюро о нас так и говорят.

— Ничего подобного! — ощетинился Мел. — От нас не меньше толку, чем от любого другого!

— Сюда движется сам агент Эндрюс, — сообщила Марго. — Секретарша Дугласа звонит, потому что слышала, как он спрашивал дорогу.

— Бьюсь об заклад, он идет благодарить Эвери за то, что уступила ему возможность искупаться в лучах славы, — съехидничал Лу.

— Что-то он припозднился с благодарностью, — заметила Марго. — Это было бы более уместно сразу после пресс-конференции.

— Он идет транжирить твое время, — сказал Мел. — Постой, сейчас я все же набросаю кратчайший маршрут. В машине прослушаешь последние сообщения с автодорог и решишь, какой выбрать. Знаешь, я и тот, другой, набросаю, чтобы легче было сравнить.

Эвери с трудом удержалась от улыбки — он умел быть скрупулезным в деталях, ничего не скажешь.

— Спасибо, Мел.

— Сколько времени мы выделим Эндрюсу? Пять минут? Нет, многовато. Четыре с него вполне хватит.

— А если он раскатится?

— Тогда Лу собьет его с мысли. По этой части он мастак.

Однако Эндрюс в прах разметал все планы Эвери.

Чтобы в нем разобраться, хватило пяти минут. Он был из тех мужчин, что мнят себя неотразимыми, хотя ничего не может быть дальше от истины. Почти с ходу он перешел от основной части своего посещения (то есть собственно благодарности) к неформальному общению: угнездился на краю стола Эвери и пригласил ее на ужин. Глаза его при этом недвусмысленно горели.

Мел и Лу честно постарались спровадить Эндрюса.

— Эвери как раз уезжает в отпуск, — сказал первый. — У нее ни единой свободной минуты.

— Вы ее задерживаете, — добавил второй, когда намек не был понят. — Сделайте одолжение, дайте ей возможность уложиться в график.

В ответ гость скрестил руки на груди, и его улыбка — белозубая улыбка супермена — стала только шире. Всем обитателям закутка было ясно, что происходит. Для этого имелось и название: «завелся с первого взгляда». Не один Эндрюс испытал на себе приступ этой болезни — в присутствии Эвери на мужчин чаще всего нападало временное помрачение рассудка. Мел считал, что виной тому ее большие синие глаза. Когда она надолго устремляла их на представителя сильного пола, его сознание просто окукливалось. У Лу на этот счет было другое мнение. Он был уверен, что одних глаз маловато, а вот если еще имеются шикарная фигура, стройные ножки и грива шелковистых светлых волос, тут уж пиши пропало — можно ставить диагноз идиотия.

К Эндрюсу этот диагноз сейчас шел как влитой. Было жалко и больно видеть, как агент со стажем все глубже погружается в пучину беспросветной тупости.

Мел, втайне считавший себя покровителем Эвери, мысленно подталкивал Эндрюса: «Ну же, сделай пошлый комплимент!» Без этого никогда не обходилось. Далее следовала резкая отповедь, и объект удалялся, солнцем палимый.

Эндрюс медлил. Мел украдкой сверился с часами. Если этот тип не поторопится, Эвери опоздает на самолет! «Ну же, — снова подтолкнул он, — давай, чего ты ждешь! Скажи ей, что она за конфетка».

— Можно вопрос? — начал Эндрюс.

— Пожалуйста.

— Как вышло, что такая красотка оказалась в ссылке в тесном душном подвале? — проворковал он тоном провинциального обольстителя. — С вашей внешностью…

Реакция последовала так быстро, что бедняга, что называется, и охнуть не успел.

— Агент Эндрюс! — отчеканила Эвери тоном, более холодным, чем айсберг. — Моя внешность к делу не относится. Если вам нечего больше сказать, прошу прощения, у меня еще невпроворот дел. У вас, я полагаю, их не меньше, так что извольте слезть с моего стола и удалиться!

С этим она отвернулась к компьютеру и защелкала клавишами. На вытянутом лице Эндрюса читалось: «А что я такого сказал?» Он вдруг залился краской, как девица, и бросился к двери.

Мел тактично воздерживался от смеха до тех пор, пока дверь не закрылась.

— Я так понимаю, никакого ужина с ним после отпуска не предвидится?

— У меня невпроворот дел, — сквозь зубы повторила Эвери.

Лу молча протянул руку ладонью вверх, и Мел, так же молча, извлек из бумажника и вложил в нее доллар. Брови его при этом были сердито сдвинуты: проклятый Эндрюс не упомянул в своем комплименте ноги. Упомяни он, лишний доллар достался бы Мелу. Это было давнее пари, приносившее урожай не тому, так другому коллеге, но поскольку ноги у Эвери и впрямь были хоть куда, мужчины начинали по большей части с них, так что Мелу везло чаще. Очевидно, Эндрюса пленяли в женщинах другие детали фигуры.

— Почему со мной никогда такого не случается? — надулась Марго. — Я тоже не уродина…

— Разумеется, нет, — заверил Л у.

— …и, между прочим, как все нормальные женщины, хочу однажды выйти замуж и завести детей, — не слушая, продолжала она, — в то время как некоторые ведут себя так, словно их этот вопрос не занимает. Где справедливость?! Эндрюс мне вполне подходит, и мы могли бы составить отличную пару. А он на меня даже не взглянул!

— С чего ты взяла, что он тебе подходит? — полюбопытствовал Лу.

— Потому что заводится с пол-оборота. Может, кому это не по душе, а мне так ничего другого и не требуется. Говорю вам, из нас вышла бы отличная пара!

Марго скрылась за своей перегородкой. Мел сунул в карман бумажник и тоже вернулся к работе. Ровно в четыре пятнадцать он поднялся и провозгласил:

— Эвери, пора уходить!

— Дай мне еще десять минут…

Десять минут растянулись до сорока пяти, так что только после пяти часов вечера Эвери сумела наконец закрыть за собой дверь «закута». Колено за сутки оправилось настолько, что позволяло бежать, но самолет все же улетел буквально из-под носа. На главном шоссе из-за аварии был выставлен кордон, густой поток транспорта сузился в этом месте до двух встречных рядов, поэтому Эвери оказалась в аэропорту только к моменту старта. Когда она, едва дыша после пробежки, сунулась к воротам, ей указали на взлетающий самолет.

До предела опустошенная (всю последнюю неделю спать удавалось часа по четыре, не более), в этот момент она без колебаний променяла бы «Утопию» на собственную кровать и не поддалась порыву только потому, что знала: если опоздать на целые сутки, Кэрри ее просто прикончит.

Надо сказать, фешенебельный курорт не был в глазах Эвери идеальным местом отдыха. Если бы не настойчивость тетки, ноги ее не было бы в «Утопии». Куда охотнее она отправилась бы в какой-нибудь далекий от туристических троп уголок — насытиться видами и проникнуться чувством дороги. Вместо этого предстояло неделю торчать на одном месте. Однако выхода не было — слово есть слово.