Тайная жизнь Лизы - Крис Манби

– Почему я не живу в каком-нибудь хорошем месте вроде Нью-Йорка? На Манхэттене, например? – спросила я, шмыгая носом.

– А с чего это тебе захотелось жить в таком месте? – спросил он. – В Нью-Йорке полно крыс. Мне говорили, что они есть даже в самых дорогих кварталах Манхэттена. Бегают туда-сюда. Грызут мебель. Кусают детей.

– В Балхэме тоже есть крысы, – перебила я. – Я видела на прошлой неделе, как одна выскочила из-под помойных баков. Вот такого размера. – Я показала размер небольшого терьера.

– Хорошо, крысы есть и в Нью-Йорке, и в Балхэме, но, по крайней мере, на Хай-роуд в Балхэме ты не попадешь в центр перестрелки или разборку между бандитами, – снова попробовал Ричард. – По крайней мере, Балхэм безопаснее Гарлема.

– Да? Ты что, не слышал о парне, которому у «Макдоналдса» попали в бедро пулькой из пневматического ружья? – спросила я Ричарда. – Он зашел выпить молочный коктейль. И теперь, может быть, никогда уже не сможет танцевать. – Я была тверда в решимости противостоять всякой мысли о том, что в жизни в южном Лондоне вообще есть что-то хорошее.

– По-моему, у тебя действительно плохое настроение, – сказал он озабоченно. – Не хочешь сходить погулять, чтобы взбодриться?

– Что? В темноте? Куда?

– Вообще-то я надеялся, что ты одолжишь мне фунт и мы сходим в лавку за картошкой. Я ужасно хочу есть. Я ужасно хотел есть.

– О-о-о-о, ну пошли, – вздохнула я, натягивая джинсы прямо на пижамные штаны. Все что угодно, только бы убраться из этой квартиры, в которой все еще стоял запах, словно после взрыва на фабрике чипсов. В гостиной Сима и Джо опять уставились в телевизор, прикрывая платками рот от удушливого дыма, скопившегося у потолка густым слоем. Заглянув на кухню, я убедилась, что никто не побеспокоился убрать поддон.

На улице по крайней мере перестал идти мелкий дождь, который весь день моросил над Лондоном.

– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я в воскресенье поехал познакомиться с твоими родителями? – спросил Ричард, когда мы возвращались домой после чипсов.

Еще одно дело, о котором я забыла. Я собиралась съездить домой получить от родителей очередную ежемесячную оценку моей жизни (вместе с подарком на день рождения, как правило в виде чайника или утюга) и долго, еще до того как Брайан полностью завладел моими мыслями, убеждала Ричарда поехать со мной. Поскольку на фронте «получения лучшей работы» никакого прогресса не наблюдалось и мои волосы все еще не приобрели свой естественный цвет после Симиной самодельной хны, я надеялась, что появление нового друга, работающего по профессии, хотя бы на пару часов успокоит мою маму.

– Я специально купил новую куртку, – сказал он, изо всех сил старясь быть милым.

– Ну, если ты хочешь, – ответила я.

– Конечно, я хочу. Интересно посмотреть, от кого ты унаследовала свой характер.

– У меня нет характера, – ответила я, ткнув его вилкой. – Но ты лучше все равно меня не смущай. Надеюсь, ты умеешь пользоваться столовыми приборами. Я видела тебя только с пластмассовой вилкой или с палочками.

– У меня очень неплохо получается с ложкой, – ответил он. – Послушай, я тут подумал, что на следующей неделе будет наша семимесячная годовщина…

Я застонала.

– И поскольку у меня пока для тебя нет подарка, что ты думаешь о том, чтобы уехать на выходные и особенно непристойно отметить ее?

– А разве у тебя есть деньги на карточке? – практично поинтересовалась я.

– Я отложу немного на карточку на этот уик-энд. Ну, если она еще действует, – добавил он. – Мы можем поехать в Брайтон. Или в Бристоль. Или в Бат. Туда, куда ты захочешь, Лиз. Выбирай. Это твой день рождения. Дай мне за тобой поухаживать.

– Нет, Ричард, прости. Я не могу поехать, даже если у тебя есть деньги.

– Опять нужно помыть подмышки? – пошутил он.

– На самом деле ко мне в гости приедет один человек.

– Отлично. А у нее есть друг? Пол меня уже достал после того, как твоя бессердечная подруга дала ему отставку после страстной ночи. А нельзя познакомить его с твоей приятельницей? Двойное свидание. Это спасет его от окончательного падения. Он считает, что у него от бездействия может случиться атрофия члена.

– Слушай, Ричард, – остановила я его, – этот человек – мужчина.

– А, ну тогда двойное свидание, может быть, не такая уж хорошая идея. Старый приятель? – осторожно спросил он.

– Да, мужчина, старый приятель, – призналась я, стараясь быть по возможности откровенной. – Из Америки.

– Ясно. Наверно, отличный парень, – сказал Ричард, но в голосе его звучало большое сомнение.

– Да. Отличный. – Должно быть, воспоминания отразились у меня на лице, потому что выражение лица Ричарда странно изменилось. Он откашлялся.

– Я думаю, что я тогда лучше не буду тебе мешать в следующие выходные.

Мы подошли к двери квартиры. Наверное, Ричард ждал, когда я приглашу его зайти. Хорошо, подумала я, если кто-то обнимет тебя в первый день твоего вступления в возраст «около тридцати». Я чувствовала себя довольно мерзко и потянула его за собой.

– Пойдем.

– Знаешь, мне сегодня нужно быть дома, если ты не возражаешь, – удивил он меня. – Мне нужно рано встать. Утром тренировка. Мы играем с ребятами из «Куперс» в следующую среду.

– А-а.

– Когда мне нужно быть готовым в воскресенье?

– Около десяти я заеду за тобой.

– Хорошо. – Он поцеловал меня в щеку. – Тогда до воскресенья.

Мое недовольство длилось примерно секунд десять. Никому из девушек не понравится получить отказ в ответ на соблазнительное предложение, особенно в день рождения, даже если это предложение сделано без энтузиазма. Но потом я испытала странное облегчение. Я поднялась к себе, стараясь по дороге не заглядывать на кухню на тот случай, если никто ее не убрал: это разочарование я отложила до утра. Оказавшись в безопасности за запертой дверью своей комнаты, я нырнула под кровать и достала оттуда коробку с моими самыми заветными сокровищами.

Это была обычная коробка из-под обуви, но ее содержимое было для меня дороже всех золотых цацек от Тиффани. Нарцисс, засушенный между двумя пожелтевшими листами блокнота. Обрывок бумаги, на котором кто-то – Брайан – написал: «Увидимся за ланчем» (это была первая записка, которую он приколол к пробковой доске на двери моего класса, за две недели до того, как поцеловал меня). Полдюжины записочек от Брайана подлиннее, заканчивающиеся словами: «С любовью» и «Целую». Маленькая открытка на Валентинов день с изображением мишки, несущего сердце, с подписью на внутренней стороне (в американском стиле – тогда мне это казалось странным, а сейчас нравилось). Пуговица с его любимой синей рубашки, которую я нашла на полу своей комнаты в колледже после его отъезда в Нью-Йорк. Пачка фотографий, снятых за эти восхитительные девять месяцев, проведенных вместе.