Аргонавт - Александр Бушков

– Возможно, – бесстрастно кивнул капитан. – Итак, господин майор, какого бы мнения я ни был о вашей истории сначала, уже через несколько часов весь мой скептицизм улетучился. Да, вот именно, буквально несколько часов… Я получил строжайшие инструкции из Лондона оказывать вам все возможные содействия, исходящие от таких особ, которых в последнюю очередь можно заподозрить в шутках и розыгрышах, особенно если они находятся при исполнении служебных обязанностей… Не удивился бы, получи я в завершение приказ его величества… Там, в Санкт-Петербурге, судя по быстроте и категоричности ответов, делом, вы правы, руководят… – он из уважения к неназванным высоким особам двух великих держав выпрямился в кресле.

– Я надеюсь, никто по радиотелеграфу не вдавался в детали? – осторожно поинтересовался Бестужев.

– Ну что вы! Кому бы в голову пришло… Вашу личность и важность вашей миссии подтвердили в самых недвусмысленных выражениях, и этого достаточно…

Бестужеву было и радостно, и весело. Он поставил все на одну-единственную карту – и выиграл после первого же небрежного взмаха банкомета. Теперь, если провести все грамотно, никто никогда и не узнает, на что он посягнул и самым возмутительным образом дерзнул…

Капитан повернулся к штатскому:

– Позвольте вам представить: Брюс Исмей, генеральный директор компании. Возможно, вам не понравится, что я расширил круг посвященных, но мистер Исмей просто обязан по долгу службы первым узнавать о таких происшествиях…

– Я понимаю, – кивнул Бестужев.

– А это – мистер МакФарлен, – капитан чуточку небрежно, почти не поворачиваясь в ту сторону, указал на третьего участника беседы с английской стороны, примостившегося поодаль, у высокого открытого шкафа с картонными папками. – Думаю, без него тоже не обойтись…

Помянутый поклонился с видом чуточку сконфуженным. Бестужеву он сразу показался инородным телом здесь – неуклюже как-то сидел на краешке стула, покручивая в широких ладонях котелок и, казалось, только и ждал момента, чтобы покинуть канцелярию.

В голосе капитана звучало то самое аристократическое пренебрежение:

– Мистер МакФарлен – субинспектор Скотленд-Ярда, сопровождающий судно с парочкой своих помощников… э-э, на случай возможной необходимости. Пассажиры первого класса – люди, стоящие на самой высшей ступеньке социальной лестницы, для коих негласный полицейский надзор попросту оскорбителен… хотя и здесь случаются некоторые, э-э-э, инциденты, связанные, например, с карточной игрой, но именно эти самые дамы и господа, прежде всего, возмутились бы, узнай они о присутствии на палубах первого класса… Однако существуют еще и второй класс, и третий, населенный публикой вовсе уж не нашего круга – и уж они-то требуют соответствующего присмотра. Поэтому инспектор с подчиненными обитает во втором классе, где порой может оказаться полезен. Однако, учитывая масштаб случившегося, замешанных в нем особ, инстанции, откуда последовали указания… одним словом, я решил все же пригласить и инспектора, в надежде, что он, чем черт не шутит, может оказаться полезен. Вы ведь здорово разбираетесь во всяких таких делишках, как вас, МакФадден?

– МакФарлен, сэр, вы очень добры…

– Мне, разумеется, пришлось посвятить мистера МакФаддена в детали случившегося. Можете не беспокоиться, майор, инспектор будет держать язык за зубами, ибо малейшая болтовня имела бы для его карьеры пагубнейшие последствия… Не так ли?

Инспектор поклонился, вжимая голову в плечи. Чувствовал он себя здесь крайне неуютно, благородные джентльмены относились к нему свысока – а вот Бестужев, наоборот, был только рад, что на борту оказался профессиональный сыщик – толковый, надо полагать, кого попало не пошлют надзирать за соблюдением законности на самый большой в мире пассажирский пароход…

– Любая болтовня будет иметь пагубнейшие последствия для всех, – с убитым видом поведал генеральный директор. – Я холодным потом обливаюсь, когда представлю возможные заголовки газет… Особенно разнузданных американских листков, для которых не существует ничего святого. Репутация «Титаника», стань все известно, окажется под ударом, между судоходными компаниями, признаюсь вам по совести, существует самая беззастенчивая конкуренция, где в ход идет все, разве что кроме абордажей… Эта история окажется сущим подарком для множества тех самых беззастенчивых господ, наше пуританское общество содрогнется при известии, что именно наше судно избрали для бегства эти… эта парочка… Репутация, приличия, общественное мнение… Скандал с новым браком мистера Астора, слава богу, давно отшумел и перестал быть лакомым кусочком для газетчиков… Но если выплывет на свет божий еще и это… – он чуточку театрально схватился за седеющие виски. – Репутация компании под угрозой, господин майор… Я умоляю вас проявить всю возможную деликатность…

Этот суетливый человек, чем-то неуловимо смахивающий на приказчика из дорогого магазина, Бестужеву не понравился с самого начала – но что тут прикажешь делать, коли именно он здесь хозяин, стоящий даже над самим капитаном? Сохраняя на лице полнейшую невозмутимость, Бестужев вежливо сказал:

– Мистер Исмей, не забывайте, пожалуйста, что в сохранении совершеннейшей тайны заинтересован и еще один императорский дом… связанный родственными узами с вашим монархом. Так что я заинтересован в сохранении тайны еще более вашего…

Дай себе волю – хохотал бы долго, заливисто. Но он сдержался, конечно, он сидел, словно аршин проглотил, чопорный не хуже этих двух высокопоставленных служителей, озабоченный репутацией компании.

– Какое содействие вам потребуется? – живо воскликнул Исмей. – Мы с капитаном Смитом готовы оказать любое… в тех, разумеется, рамках, которые оставят дело в строжайшей тайне.

– Содействие… – повторил Бестужев. – С вашего позволения, я в первую очередь поговорил бы с господином инспектором. – Он встал и пересел поближе к сему второсортному персонажу, встретившему его уныло-выжидательным взглядом.

Судя по печальному виду полицейского сыщика, он не испытывал и тени восторга оттого, что оказался замешанным в столь деликатное и громкое дело, наоборот, отбивался бы от такой чести руками и ногами, подвернись возможность. Наверняка обременен семьей, для коей единственным источником дохода является его полицейское жалованье, а, учитывая возраст, об одном должен мечтать – без замечаний и погрешностей по службе дожить до момента, когда сможет выйти в отставку с неплохой пенсией. Такие вот служивые везде одинаковы. И хороши еще и тем, что при необходимости выполнят приказ без обсуждения и не задав ни единого вопроса…

– Вы говорите по-французски? – спросил Бестужев.

– Да, сударь.

– Отлично… Значит, в деле вы осведомлены… У вас наверняка есть какие-то вопросы? Прошу, задавайте.

После явного промедления инспектор решился:

– Насколько я понимаю, сударь, молодая пара не имеет возможности обвенчаться здесь, на корабле, но намерена сделать это в Нью-Йорке при первой же возможности, и тогда… тогда дело можно считать проваленным?

– Совершенно верно.

– Прошу прощения, господин майор… Речь идет о совершеннолетней, дееспособной особе, которой невозможно законным образом помешать вступить в брак?

– Верно, – кивнул Бестужев.

– Но если вы не можете обратиться к закону… Вы, следовательно, располагаете некими… средствами убеждения? Иначе не отправились бы следом?

«Он не дурак», – подумал Бестужев. Коснулся кончиками пальцев потайного кармана пиджака:

– Эта особа, инспектор, была в свое время довольно неосторожна, и не в ее силах оказалось уничтожить… следы прежней неосмотрительности. В конверте у меня лежат бумаги, которые заставят даже безоглядно влюбленного, романтичнейшего юношу взглянуть на предмет своей страсти совершенно другими глазами… Детали вас интересовать не должны…

– О, я и не претендую!

– Так что поверьте на слово: компрометирующие бумаги, которые у меня при себе, моментально приведут юношу в чувство, благо он весьма неглуп и, что таить, чертовски спесив… Он достаточно свободомыслящ и влюблен, чтобы, не колеблясь, связать жизнь с особой самого простого звания… но только в том случае, если она окажется чистейшим и благонравнейшим созданием. То, что лежит у меня в кармане, рисует облик совершенно иной девицы – и любой уважающий себя мужчина этакий экземпляр женской породы отвергнет моментально…

Инспектор кивнул:

– Да, подобное в практике не раз встречалось… Вы собираетесь направиться к ним в одиночку?

– Так, наверное, будет лучше, – сказал Бестужев. – Однако, господа, есть единственное, существенное препятствие… Я попросту не знаю, в какой каюте они обитают. За все время, что я провел здесь, на корабле, мне не удалось их встретить, подозреваю, они стараются каюту – или кают – не покидать. Мне известны имена, под которыми они здесь выступают… я знал, какие они присвоили себе в Европе, но для плавания они могли и придумать совсем другие… Теперь понимаете, господин Исмей, какого рода сотрудничество мне от вас требуется? Вы мобилизуете всех своих подчиненных – естественно, не объясняя им сути дела, – пусть закопаются в списки пассажиров первого класса…