Хитрости алмазной леди - Марина Серова

— О чем велся разговор? — продолжала я свой допрос.

— О кольцах каких-то, еще о чем-то, ну и о деньгах, конечно. Я так понял, Федор тому парню бабки должен был; раз убили его, думаю, что большие.

— Еще бы, — встрял до этого молчавший Василий. — Он ведь такой товар сбывал, не копеечки брал за него.

«Значит, убил перекупщика сам вор, — поняла я. — Причина проста: не вернул деньги за сбытый товар. Только почему такой профессионал водился с мелким жульем?»

— Нет, ну я, честное слово, его не трогал, клянусь, — вновь прервал мои размышления Апенышев. — Я же и не знал, что у него за дела были, он мне не докладывался.

— Так и не докладывался? — прищурившись, посмотрела я на Николая. — Ты же сказал, что вы какое-то прибыльное дельце отмечали, так не это ли самое?

— Мы… ну… нет, — стал заикаться хозяин. — Мы так, мелкую сделку обмывали, еще давнюю, — наконец промямлил он.

Я поняла, что парень соврал, подошла и залепила хорошую пощечину.

— А вот врать нехорошо! — рявкнула я. — Давай-ка все выкладывай! Еще раз попробуешь обмануть, долбану ручкой пистолета.

Угроза вроде бы подействовала на Апенышева, и он стал рассказывать:

— Ну, обмывали мы это самое дельце. Только Печников мне ничего о нем не рассказывал, в тайне все держал. Сказал только, что ему сказочно повезло и он стал почти что миллионером. Главное теперь — оставить кого-то там с носом, и дело сделано.

— А он сказал, чего именно касалось это дело? — спросила я.

— Сказал, что вроде как драгоценности краденые перепродавал, а часть выручки себе прихватывал. Ну и самого хозяина краденого добра, конечно, вокруг пальца обводил: то пачки с купюрами не полными подсовывал, а последний раз и вовсе куклу отправил. Он в тот день как раз из Тарасова уехать собирался, мы с ним и пили как бы на прощанье. Вот, у меня и билет его остался.

Апенышев пошарил по карманам и извлек сильно помятую, замызганную бумажку. Я развернула ее. Это и в самом деле был билет на автобус до Пензы, рейс в пятнадцать тридцать.

«Значит, не успел слинять дружок».

— А деньги он с собой хотел везти?

— Нет, конечно. Он их еще раньше перевел туда на счет получателя по своему собственному паспорту. Федор всегда так делал, чтобы в дороге не переживать, лишний раз не нервничать, — пояснил Апенышев.

Теперь у меня в голове выстроился весь ход событий. Оставалось решить, что делать с этими двумя. Возиться с ними мне, конечно, не хотелось, а потому я сняла наручники с Василия и сказала:

— Так, о нашем разговоре остальным молчок, вам же лучше будет. Сдавать вас пока не стану, а коли где попадетесь, пеняйте на себя.

Сказав это, я покинула дом, оставив мужчин разбираться между собой. Они наверняка думали намять поскорее друг другу бока, кто за что: один за наводку на него ментов, второй за то, что пришлось зря пострадать. Чем там у них закончилось на самом деле, я так и не узнала.

Сразу после разговора с этими недотепами я вернулась домой, сварила себе крепкий кофе, чтобы все как следует осмыслить. Учитывая то, что ниточка так неожиданно оборвалась, дела мои были не блестящи.

«Итак, — начала я рассуждать вслух, чтобы заставить мозг работать поинтенсивнее, — тот единственный, кто знал, где можно найти настоящего вора, неожиданно скончался, причем благодаря самому же другану. Других людей, его знающих, пока не найти. К тому же уже второй человек из преступной среды утверждает, что вор это явно не местный, так как его никто не видел и ничего о нем не знают. Ну прямо мистер Икс какой-то».

Мои собственные выводы нравились мне все меньше, а потому я была вынуждена сходить на кухню и принести еще чашку кофе. Села поудобнее и попыталась восстановить ход событий.

«В Тарасове произошло четыре ограбления. Вор не оставил после себя никаких следов, работал как настоящий профессионал, мастерски справляющийся с самыми сложными замками и сигнализацией. В среде преступников он совершенно неизвестен и также держит всех в напряжении. Предпочитает выбирать только очень богатых и непременно одиноких, что избавляет его от лишних хлопот, — составляла я для себя досье на своего преступника. — Краденый товар сбывает через мелких мошенников, в случае необходимости избавляясь от них самым надежным способом, то есть убивая. Замечен пока никем не был, так что найти его не представляется возможным. И все же сделать это просто необходимо».

И тут у меня зародилась совершенно сумасбродная мысль: а ведь выбор объектов для кражи вор мог осуществлять вовсе не по знакомству с этими богатенькими дамами, а по имеющимся у них драгоценностям. А исходя из этого, он мог затем собирать коллекцию или же просто подбирать эксклюзивные вещи.

Версия, конечно, несколько натянутая, но за неимением других, да и вообще каких-либо зацепок приходилось довольствоваться и этим.

Я взяла телефон и хотела было начать обзванивать пострадавших женщин, чтобы получить у них какую-либо информацию об их драгоценностях, но потом, поразмыслив немного, пришла к выводу, что они могут и не знать, из какой коллекции выхвачены их драгоценности и какова их истинная стоимость. Поэтому я решила воспользоваться знаниями и помощью хорошего ювелира.

Быстро накинув на себя теплую плащовку, я села в машину и поехала в отдел к Кирьянову, чтобы просмотреть у него фотографии тех украшений, которые потом были украдены у всех пострадавших дам. Более того, Киря был столь добр, что разрешил мне взять фото с собой, чтобы показать их одному старому и очень знающему мастеру. Если мне не изменяла память, то звали этого мастера Фадеем Михайловичем.

На мое счастье, Фадей действительно оказался на месте, он продолжал работать при том же ювелирном магазине, где я с ним и познакомилась когда-то.

— Здравствуйте, Фадей Михайлович, — окликнула я седого старичка, склоненного над какой-то вещицей. — Как работа, продвигается?

— Работа-то?.. Да она всегда есть, куда ж ей деться-то, — отозвался мастер, как мне сказали в магазине, чуть туговатый на ухо. — Ты, дочка, зачем пришла-то? Кольцо какое поправить нужно или еще чего?

— Нет, не кольцо! — почти прокричала я. — Совета вашего хотела спросить.

— Совета?.. И это можно, — пододвигая мне стул, ответил старик. — Что там у тебя?

Я протянула дедуле несколько фотокарточек и еще весь исписанный перечислениями лист, а потом пояснила:

— Мы вора одного ищем, так хотели узнать: не из одной ли коллекции эти вещи? Или, может, они как-то иначе между собой связаны? Очень нам важно это узнать.

Старый Фадей нацепил на нос такие же древние, как и он сам, очки и углубился в изучение снимков украденных вещей. Он долго кряхтел над ними, потом щурился над листом с описаниями и наконец выдал:

— Дорогие вещички-то. Связи между ними, правда, никакой нет, разными мастерами деланы, как я по карточкам судить могу. Единственное, что вора могло к ним притягивать, так это камни — они у вас, как я посмотрю, все сплошь редкие. — Фадей громко кашлянул. — Причем редкость их определяется тем, что натуральные они все, то бишь естественной формы, не точеные, а это нечасто встречается. Вот, в общем-то, и все, что сказать могу.

— Так, значит, думаете, что преступник ни за чем конкретным не охотился, а просто брал все, что подороже? — полюбопытствовала я.

— Получается, что так, — возвращая мне бумаги, отозвался дед. — Я, конечно, в ворах не спец, но сам бы от такого товару не отказался.

Я улыбнулась Фадею и, поблагодарив его за помощь, вышла из его маленькой каморки.

«Значит, я с самого начала была права — вор ни за чем конкретным не охотился и брал все, что стоило хороших денег».

Сев в машину, я принялась думать, но уже не о том, как и кого выбирал мой неизвестный, а о том, как бы его изловить.

«Вор не связывается с крупными перекупщиками, побаивается. Значит, не настолько силен и опытен пока, а стало быть, должен где-то допускать грубые ошибки. Знать бы только, где именно… Так, так, так, — я принялась вертеть в руках цепочку фактов. — К перекупщикам ходит сам лично, никому не доверяя, значит… стоп, а ведь и его мог видеть кто-то из соседей. Не один же Апенышев постоянно наведывался к Федору. Были и другие, а если тот, кто мне нужен, приходил к Печникову не раз, то наверняка засветился. Наведаюсь-ка я еще раз в те места».

Обрадовавшись неожиданно пришедшей в голову мысли, я торопливо завела машину и поспешила в Трубный район. Время как раз было подходящее — около пяти.

Квартиру Печникова я нашла очень быстро, но до его соседей все же достучаться так и не смогла: либо они не открывали специально, либо их просто не было дома. Пришлось выйти на улицу и осмотреться. Строение стояло буквой Г, и подъезд Федора располагался с краю, значит, лучше всего входившего в него было видно из угловых окон. К ним я и направилась.

Постучав в одну из подходящих дверей, я услышала дребезжащий голосок какой-то старушки. Прекрасно, бабушки, как никто, обожают смотреть на мир через окошки, чтобы знать, кто к кому и зачем приходил.