Вверх по дороге, ведущей в ад - Наталья Берзина

Возле одной из палаток возникло какое-то замешательство. Один из туристов явно сумел увернуться от ошеломляющего удара дубинкой по голове и, сбив с ног нападавшего, сцепился со вторым, который, не рассчитав, уже вытаскивал из палатки суматошно отбивающуюся девушку. Маркел подоспел как раз вовремя. Тяжелый удар обрушился на затылок туриста. Тот, пошатнувшись, начал как-то неловко поворачиваться, словно все его тело налилось свинцовой тяжестью. Маркел нанес удар прямо в лицо оглушенного человека. Кровь фонтаном брызнула из-под могучего кулака. Лицо мужчины будто смялось, потеряло человеческие очертания. Голова резко откинулась назад. Падая, он все же сумел ударить Маркела ногой в коленную чашечку. Маркел взвыл, и не успел мужчина приземлиться, как главарь принялся избивать его ногами, всякий раз громко ухая, когда тяжелый ботинок врезался в незащищенное тело.

Не прошло и пяти минут, как все было закончено. Связанные люди лежали вповалку. Избитый Маркелом мужчина валялся в луже крови. Бандиты быстро собирали вещи, резали и сжигали палатки. Маркел, слизывая кровь с кулака, остановился перед связанными женщинами. Одна из них, не обращая внимания на бандитов, испуганно смотрела на едва дышащего мужчину. Главарь подошел к ней поближе, направил в лицо мощный фонарь. От яркого света женщина невольно зажмурилась. Маркел плотоядно усмехнулся.

– Эй! Приведите того урода в чувство! Водой его окатите, чтоб очухался! – крикнул он своим подручным.

Кто-то притащил ведро воды, вылил его на окровавленного мужчину. Тот, мотнув головой, попытался сесть. Один из охранников в предвкушении потехи схватил мужчину за шиворот и подтащил к камню. Прислонив жертву спиной к опоре, остановился рядом, ожидая дальнейших приказов. Маркел, оскалившись, схватил женщину за ворот и волоком потянул ближе к другу.

– Твой дружок? – спросил он, указывая на избитого.

Женщина пыталась отвернуться. Маркел облизнулся, оглядывая ее, и, взглянув на мужчину, прорычал:

– Смотри! Учись! Если выживет, спросишь у нее, кто лучший, ты или я!

Укрыв лошадей за избушкой, Тай Кан проверил наличие патронов в магазине, пересчитал их и выбрал позицию, с которой переправа через ручей просматривалась особенно хорошо. Теперь оставалось только ждать. Жаль немного, что не разобрался в ситуации. По-видимому, у этой блондинки оказался еще один заступник. Что ж, он уже давно чувствовал погоню, а теперь, когда раздался приглушенный расстоянием выстрел, напряжение спало само собой. Не в белый же свет стрелял преследователь! Скорее всего, обозначил себя для кого-то еще. Позвал подмогу. Ну и хорошо! Меньше будет возни! Того высокого парня он застрелил не задумываясь. Что с того, что его прикрывал телом один из охранников? Для Тай Кана они все на одно лицо. Одним больше, одним меньше! Не стоит даже задумываться. Ожидание затягивалось. Или враг осторожничал, или его лошадь выдохлась. Не удивительно, даже сидя на одной жидкой похлебке, эти белые весили вдвое больше, чем он. Ни одна лошадь не выдержит! На другом краю поляны, почти у самой воды, стояло заповедное дерево. Увешанное выгоревшими на солнце разноцветными тряпочками, оно уже много лет служило для поклонения духам предков. Эти местные дикари ничем не лучше русских. Такие же пьянчуги и воры. К тому же еще и язычники.

Человек вынырнул из тайги неожиданно. Тай Кан сразу понял, что он не из лагеря. Одет как охотник, на плече промысловая винтовка. Рюкзак с припасами за плечами. Но главное было то, как он двигался. Уверенно, целеустремленно, точно зная, куда ему нужно. Тай Кан помедлил. Мало ли разного люда бродит по тайге. Пожалуй, не сверни он к хижине, Тай Кан не стал бы стрелять, но человек, перебравшись через ручей, на удивление легко взобрался на невысокий берег и повернул в сторону Тай Кана. Лихорадочно поймав в прицел рослую фигуру, Тай Кан нажал на спусковой крючок. Промах! Кубарем скатившись вниз, человек притаился за камнем. В том, что он даже не ранен, можно было не сомневаться. Ни стона, ни крика не доносилось со стороны ручья. Кляня себя за торопливость, Тай Кан принялся внимательно наблюдать за тропинкой и прилегающими зарослями. Казалось, проще выждать несколько секунд и выстрелить наверняка. «Это я от русских научился действовать, а после думать!» – попытался успокоить себя Тай Кан.

Человек пока себя никак не проявлял. Тянулись секунды, но пришелец и не думал выглядывать из-за камня. Тай Кан внимательно следил за малейшим движением. Вот он! Левее камня едва дрогнули ярко-малиновые кисти копеечника. Медленно поползли в сторону мясистые стебли травы. Прикинув расположение головы противника, Тай Кан выстрелил. Движение прекратилось. Над поляной повисла тишина. Спустя несколько минут Тай Кан уже стал беспокоиться. Человек словно растворился. Нестерпимо хотелось подкрасться поближе и удостовериться, что он не промахнулся. Только вот этого никак нельзя было делать. Противник мог просто затаиться и выжидать удобного момента. Теперь решалось, кто кого пересидит.

Тай Кан постарался расслабиться, чтобы в нужный момент быстро сконцентрироваться. Он умел это делать. Не выпуская из виду поляну, он словно растворился в пространстве. Мысли навязчиво крутились вокруг дочери.

Когда-то его семья жила далеко отсюда, в предгорьях. Огромные плантации лука требовали постоянного ухода. На лето семья нанимала в окрестных аулах и селах работников. На заработки шли и местные, и русские. Трудились вместе с отцом и братьями. Правда, батраков приходилось постоянно подгонять и контролировать, но тут уж ничего не поделаешь. Всякий старался схалтурить. Им было невдомек, что деньги только тогда по-настоящему появляются, когда ты целыми сутками, не разгибая спины, работаешь до седьмого пота. Работники всегда почему-то попадались ленивые и неумелые.

После окончания школы Тай Кан поступил в университет. Учился так же, как и работал на полях отца, усердно, прилежно. Другие студенты прогуливали лекции, на экзаменах старались списать вместо того, чтобы выучить материал. Тай Кан не сдружился ни с кем. Его недолюбливали за упорную зубрежку, за то, что он не давал списывать. Но для него разве чья-то любовь так важна? Он любил девочку, живущую неподалеку от их дома. Тоже кореянку. Из хорошей, вполне обеспеченной семьи. После окончания университета они поженились. Вскоре родилась Чао Линь. Тай Кан в ту пору работал на химкомбинате. Ничто не предвещало беды. И вдруг началась перестройка. Союз развалился. Комбинат сразу же стал никому не нужным. Но самое страшное, их выселили из собственного дома. Землю отняли. Пришлось перебираться туда, где можно было хоть как-то выжить. Отец, всю жизнь мечтавший вернуться с семьей в Корею, скоропостижно умер. За старшего в семье остался Тай Кан. Затем Чао Линь заболела…

Едва слышимый шорох за спиной заставил Тай Кана вздрогнуть. Он попытался обернуться, но неясная тень молнией метнулась к нему. Подчиняясь не разуму, а какому-то древнему инстинкту, Тай Кан в мгновение ока перекатился в сторону. Голый мокрый человек в прыжке только лишь слегка зацепил его. Тай Кан успел перехватить руку с ножом и, с силой ударив голого ногой, перевернулся через голову. Странно, но ожидаемого хруста ломающихся костей он не услышал. Рука противника оказалась настолько мощной и крепкой, что массы Тай Кана попросту не хватило, чтобы ее сломать. Выпустив слегка оглушенного падением человека, Тай Кан вскочил на ноги и стал в привычную стойку. Мужчина, выходя с кувырка, каким-то чудом оказался на ногах и теперь, чуть покачиваясь на них, словно на пружинах, слегка расставив руки, выжидал. Он оказался довольно рослым даже для европейца. Перевитый тугими мускулами, он не выглядел излишне накачанным. Движения мягкие, грациозные делали его похожим на огромную кошку. Тай Кан нутром почувствовал опасного соперника. Сделав обманное движение, он попытался нанести удар ногой, но соперник просто уклонился и так же несильно проверил защиту Тай Кана. Кулак по-боксерски метнулся в лицо. Кореец уклонился и прицельно ударил в пах. Что-то произошло! Резкая боль в колене кувалдой ударила по нервам. Тай Кана развернуло, и следующий удар пришелся ему между лопаток. Рефлекторно уйдя в кувырок, он вместо того, чтобы подняться на ноги, ушел влево с траектории. Все верно, противник не ожидал этого. Перекатившись, Тай Кан резко выбросил обе ноги вперед, стараясь поразить в самое уязвимое место. Но пятки ударились в твердое, словно камень, бедро. В этот момент Тай Кан спиной почувствовал что-то непонятное. Интуиция подсказала ему верное решение. Именно нож, который удалось выбить при первом боевом контакте, был под ним. Схватив его, Тай Кан почувствовал себя победителем. Выставив перед собой клинок, он качнулся влево-вправо и приготовился ударить в живот.

Уже светлое, пронзительно голубое небо мелькнуло прямо перед глазами. Грудь Тай Кана что-то обожгло. Внутри будто вспыхнуло пламя. Легкие вместо воздуха втянули горячую кровь. Тай Кан попытался вытолкнуть это нечто застрявшее в груди, но красные пузыри уже выступили на быстро бледнеющих губах. Последнее, что он увидел, – это серьезное, вроде даже сочувственное лицо того, кто мгновение назад убил его.