Что видела собака: Про первопроходцев, гениев второго плана, поздние таланты, а также другие истории - Малкольм Гладуэлл

То же самое можно сказать и о мнимой проблеме соперничества. В «Ячейке» описываются события, произошедшие после того, как полиция Филиппин обыскала квартиру, в которой Рамзи Юсеф жил вместе со своим сообщником Абдулом Хакимом Мурадом. Агенты антитеррористического подразделения ФБР немедленно вылетели в Манилу и «лоб в лоб столкнулись с ЦРУ». Как говорится в старой байке о бюро и управлении, ФБР хотело вздернуть Мурада, а ЦРУ хотело его распять. Обе группы в конце концов объединили усилия, но только потому, что были вынуждены сделать это. «Соперничество и недоверие наложили свой отпечаток на эти отношения». Но что плохого в этом соперничестве? Как пишут Миллер, Стоун и Митчелл, главная причина, по которой Нил Херман — бывший глава антитеррористического подразделения ФБР — возражал против «сотрудничества с ЦРУ, не имела никакого отношения к процедуре. Он считал, что в поисках Рамзи Юсефа от ЦРУ не будет никакого проку. "Я вообще считал, что ЦРУ не сможет отыскать человека в ванной комнате, — говорит Херман. — Черт, я даже не был уверен, что им удастся отыскать ванную комнату!"»

Сторонники реформ всегда исходят из того, что соперничество между ФБР и ЦРУ — это как разлад между людьми, которые обязаны работать сообща, но не могут. Но его можно рассматривать и как версию рыночной конкуренции, благодаря которой компании прикладывают больше усилий и производят более качественные товары.

Идеальной разведывательной системы не существует, и любое кажущееся улучшение требует взаимных уступок. Несколько месяцев назад, к примеру, в Канаде арестовали подозреваемого, которого искали в Нью-Йорке по обвинению в подлоге. Арестованный дал полиции имена и фотографии пяти арабских иммигрантов, которые, по его словам, пересекли границу Соединенных Штатов. ФБР разместило имена и фотографии на своем сайте в разделе «Война с терроризмом». К делу подключился даже президент Буш, заявивший: «Мы должны узнать, зачем они пробрались в страну, что они собираются здесь делать». Как оказалось, арестованный подозреваемый просто выдумал эту историю. Впоследствии представитель ФБР утверждал, что размещение фотографий было «разумной мерой предосторожности». Современные разведывательные службы отличаются невероятной быстротой реакции. Однако эта быстрота имеет свою цену. Как писал в своем эссе «Анализ, война и решение: почему ошибки разведки неизбежны» политолог Ричард Беттс: «Чем быстрее реакция предупредительных систем, тем меньше риск неожиданности, но тем больше сигналов ложной тревоги, что, в свою очередь, снижает быстроту реакции». Если мы со всех ног несемся покупать клейкую ленту, чтобы заделать окна перед угрозой химической атаки, и ничего не происходит; если правительство неделями декларирует оранжевый уровень опасности и ничего не происходит, мы вскоре начинаем подвергать сомнению любое полученное предупреждение.

Почему тихоокеанский флот в Перл-Харборе никак не отреагировал на угрозу нападения Японии? Потому что за неделю до 7 декабря 1941 года было зарегистрировано семь сообщений о появлении японских подводных лодок в этом районе — и все оказались ложными. Психиатры из эксперимента Розенхана не смогли распознать здоровых людей, но после эксперимента они начали в каждом пациенте видеть здорового человека. Не всякое изменение позитивно.

После окончания войны Судного дня израильское правительство создало специальную комиссию по расследованию, и одним из допрошенных свидетелей был генерал-майор Цейра, глава АМАНа.

Почему, спросила комиссия, он счел войну маловероятной? Тот дал простой ответ: «Начальник штаба должен принимать однозначные решения. Реальная помощь, которую глава АМАНа мог оказать начальнику штаба, заключалась в том, чтобы дать четкую и однозначную оценку при условии ее объективности. Разумеется, чем яснее и однозначнее оценка, тем яснее и однозначнее ошибка — но для главы АМАНа это профессиональный риск».

В своей книге «Военные неудачи» (Military Misfortunes) историки Элиот Коэн и Джон Гуч утверждают, что именно уверенность Цейры оказалась фатальной: «Вина руководителей АМАНа не в том, что осенью 1973 года они не поверили в предстоящее нападение Египта, а в их несомненной уверенности, ослепившей тех, кто принимал решения… Вместо того чтобы убеждать премьер-министра, начальника штаба и министра обороны в неопределенности ситуации, они настаивали — до последнего дня — на том, что войны не будет, и точка».

Но Цейра дал однозначный ответ на вопрос о возможности войны, потому что именно такого ответа ожидали от него политики и общественность. Никому не нужна неопределенность. Сегодня ФБР говорит об активных переговорах среди террористов. Информация слишком расплывчата и поэтому приводит нас в ярость. Что означают активные переговоры? Нам нужен точный прогноз. Мы хотим, чтобы, оценивая намерения наших врагов, разведывательные службы складывали данные, как фрагменты головоломки, и получали четкую картину. Однако четкая картина вырисовывается редко — как правило, уже после свершившегося факта, когда какой-нибудь предприимчивый журналист или комиссия по расследованию решает дать свою оценку событиям.

Искусство терпеть неудачу

Почему одних заклинивает, а другие впадают в панику

В какой-то момент третьего, решающего сета финала Уимблдонского турнира 1993 года казалось, что Яна Новотна непобедима. Она вела со счетом 4:1 и 40:30 на своей подаче. Другими словами, ее отделяло одно очко от победы в игре и всего пять очков от самой желанной для теннисистов награды. Она только что выполнила удар слева. Мяч, пролетев над сеткой, так резко ударился о землю в дальнем углу корта, что сопернице Новотной Штеффи Граф оставалось только беспомощно наблюдать за ним. Трибуны Центрального корта были забиты до отказа. На своих обычных местах в королевской ложе сидели герцог и герцогиня Кентские. Новотна выступала в белой форме, светлые, зачесанные назад волосы были закреплены повязкой. Она действовала собранно и уверенно. Но вдруг на своей подаче она попала мячом в сетку. Новотна сделала паузу, взяла себя в руки и сделала вторую подачу — изгиб спины, мяч взлетает, — но на этот раз вышло еще хуже. Подача получилась нерешительной, в ней участвовали только руки, но не ноги и корпус. Двойная ошибка. При розыгрыше следующего очка она не смогла отреагировать на высокую подачу Граф и не успела отразить ее ударом с лета справа. А при розыгрыше гейм-пойнта с высокой подачи послала мяч прямо в сетку. Вместо 5:1 счет стал 4:2. Граф на подаче, легкая победа, счет 4:3. Новотна на подаче. Она недостаточно высоко подбросила мяч. Голова опущена. Движения заметно замедлились. Снова двойная ошибка, еще одна, и еще. Отражая удар справа, Новотна зачем-то послала плоский низкий мяч прямо в Граф, вместо того чтобы выполнить высокий удар справа через весь корт, который дал бы ей время вернуться на исходную позицию. В результате 4:4. Осознала ли она вдруг в тот момент, насколько близка была к победе? Вспомнила ли, что никогда еще не выигрывала такое важное соревнование? Бросила ли взгляд на другую половину корта и увидела там Штеффи Граф — Штеффи Граф! — величайшую теннисистку своего поколения?

Стоя на задней линии в ожидании подачи Граф, Новотна заметно нервничала. Она раскачивалась вправо-влево, подпрыгивала на месте и шепотом разговаривала сама с собой. Ее взгляд метался по корту. Граф с легкостью взяла этот гейм. Новотна, двигаясь, словно при замедленной съемке, не выиграла ни единого очка. 5:4 в пользу Граф. На боковой линии Новотна вытерла полотенцем лицо, рукоятку ракетки, а затем каждый палец по очереди. Ее подача. Она не смогла взять обычный удар с лета, потрясла головой, что-то пробормотала себе под нос. Пропустила первую подачу, сделала вторую и в последующем обмене ударами так неудачно промахнулась, что мяч отскочил от ракетки, словно его запустили в космос. Новотну было не узнать: не выдающаяся теннисистка, а обыкновенный новичок. Она словно разваливалась на части под давлением, но почему? Это было загадкой и для нее, и для зрителей. Разве в стрессовых ситуациях не проявляется все лучшее, что в нас есть? Мы прикладываем больше усилий. Тщательнее концентрируемся. В нас бурлит адреналин. Мы стараемся делать все наилучшим образом. Так что же происходило с ней?

При розыгрыше решающего очка Новотна подала низкий осторожный и слабый мяч. Граф ответила мощнейшим ударом сверху, и — слава Богу! — игра закончилась. В полном ошеломлении Новотна двинулась к сетке. Граф дважды ее поцеловала. На церемонии награждения герцогиня Кентская вручила Новотиой приз за второе место — маленькую серебряную тарелку, — что-то прошептала ей на ухо, и постепенно до Новотной стало доходить, что же только что произошло. Потная, вымотанная, она возвышалась над герцогиней — седовласой, изящной, с жемчужным ожерельем на шее. Герцогиня приподнялась на цыпочки, притянула голову теннисистки к своему плечу, и та разразилась рыданиями.