Таймлесс. Сапфировая книга - Керстин Гир

Через час Ксемериус заскучал. Он слетел с люстры, махнул мне рукой и исчез сквозь стену. Я бы с удовольствием поручила ему посмотреть, где сейчас Гидеон, но это оказалось ненужным, так как через четверть часа пыткой менуэтом он вместе с мистером Джорджем пришли в трапезную. Они как раз застали тот момент, когда я, Шарлотта иВздутые-губкис четвертым невидимым участником танцевали фигуру, которуюВздутые-губкиназвал «le chain» и в которой я должна была подать руку невидимому партнеру. К сожалению, я подала ему не ту руку.

— Правая рука, правое плечо, левая рука, левое плечо, — кричалВздутые-губкирассержено. — Неужели это так сложно? Посмотри, как Шарлотта изумительно танцует!

Изумительная Шарлотта продолжала танцевать, даже после того как заметила, кто пришел, тогда как я почувствовала неловкость и остановилась, желая провалиться сквозь землю.

— О, — сказала Шарлотта, сделав вид, что только сейчас заметила Гидеона и мистера Джорджа. Она присела в изящном реверансе, что, как я теперь знала, было особым приседанием в начале и конце менуэта, ну и в середине тоже. Она должна была выглядеть по-дурацки, особенно в школьной форме, но вместо этого она выглядела… довольно симпатично.

Мне стало плохо вдвойне: из-за красно-белой полосатой юбки к школьной блузе (я выглядела, как болванки, которые расставляют на дорогах во время ремонта дороги) и из-за того, чтоВздутые-губкине терял времени и тут же стал жаловаться на меня.

— … не знает, где право, где лево… образец неуклюжести… плохо соображает… напрасная попытка… глупая девчонка… нельзя из утенка сделать лебедя… она не сумеет быть незаметной во время суаре… сами посмотрите на нее!

Мистер Джордж и Гидеон повернулись ко мне, и я густо покраснела. И одновременно во мне закипала ярость. Это было уже слишком! Я резко отстегнула юбку вместе с проволочным каркасом, который мне наделВздутые-губки,и зло сказала:

— Не знаю, зачем я в 18-м веке должна говорить о политике. Я и сегодня этого не делаю — я в ней ничего не понимаю. Ну и что? Если кто-то меня спросит о маркизе-как-то-там, я просто скажу, что меня политика ни капельки не интересует. А если кто-то обязательно захочет станцевать со мной менуэт — что на мой взгляд исключено, потому что я никого в 18-м веке не знаю — я отвечу, спасибо, очень приятно, но я растянула связки на ноге. Я даже сумею это сказать, не показывая зубов!

— Ну, теперь вы видите, что я имею в виду? — спросилВздутые-губкии снова заломил руки. — Ни намека на желание что-то сделать, зато ужасающее невежество и полное отсутствие талантов во всех областях. К тому же она вдруг начинает хохотать, как пятилетний ребенок, услышав имя лорда Сэндвича.

О да, лорд Сэндвич. Невозможно поверить, что его действительно так звали. Бедный парень.

— Она наверняка… — начал мистер Джордж, ноВздутые-губкиперебил его.

— В отличие от Шарлотты, у этой девчонки вообще нет…espièglerie![14]

Ах, что бы это ни было! Если это было у Шарлотты, я этого не хотела иметь.

Шарлотта выключила музыку и села за рояль, улыбаясь заговорщицки Гидеону. Он ей тоже улыбался.

А на меня лишь коротко посмотрел, причем таки-и-и-им взглядом. Не в положительном смысле. Наверное, ему было неловко находиться в одном помещении с такой неудачницей, тем более, что он явно осознавал, как шикарно сам выглядит, в потрепанных джинсах и облегающей черной футболке. По необъяснимой причине я разозлилась еще больше. Ещё чуть-чуть и я заскрипела бы зубами.

Мистер Джордж переводил тревожный взгляд с меня наВздутые-губкии обратно и сказал, озабоченно наморщив лоб:

— У вас обязательно получится, Джордано. У вас есть Шарлотта, которая прекрасно во всем разбирается. Да и впереди у нас есть еще пару дней.

— Даже если бы пару недель! Никакого времени не хватит, чтобы подготовить ее к большому балу, — сказалаВздутые-губки. — Суаре — еще может быть, в небольшом обществе и если сильно повезет, но бал, возможно даже с присутствием герцогской семьи — абсолютно исключено! Можно только предположить, что граф решил пошутить.

Взгляд мистера Джорджа посуровел.

— Совершенно определенно нет, — сказал он. — И совершенно определенно в вашу компетенцию не входит сомневаться в решениях графа. У Гвендолин всё получится, не правда ли, Гвендолин?

Я ничего не ответила. Моя самооценка сильно пострадала в последние два часа. Если бы речь шла о том, чтоб не бросаться в глаза, с этим бы я еще как-нибудь справилась. Я бы забилась в какой-нибудь угол и скромно бы обмахивалась веером. Или лучше не обмахивалась бы, а то черт его знает, что это могло бы означать. Просто стояла бы и улыбалась, не показывая зубов. Конечно, при этом мне никто не должен был бы мешать, или спрашивать о маркизе Стаффорд, или приглашать танцевать.

Шарлотта начала что-то тихонько наигрывать на рояле. Это была нежная мелодия в музыкальном стиле, под который мы только что танцевали. Гидеон подошел и стал рядом, она подняла к нему лицо и сказала что-то, что я не услышала из-за громких вздоховВздутых-губок.

— Мы попытались научить ее основным шагам менуэта принятым способом, но боюсь, нам придется применить другие методы!

Я не могла не восхищаться способностями Шарлотты, которая одновременно разговаривала, смотрела Гидеону в глаза, демонстрировала ямочки на щекахипри этом играла на рояле.

Вздутые-губкипродолжал жаловаться.

— … может помогут картинки или меловые знаки на полу, нам для этого следует…

— Завтра вы сможете продолжить занятия, — перебил его мистер Джордж. — А сейчас Гвендолин нужно элапсировать. Идем, Гвендолин?

Я облегченно кивнула и схватила сумку и пальто. Наконец-то избавление! Злость тут же сменилась ожиданием. Если все пойдет хорошо, я сегодня буду элапсироватьпослевстречи с дедушкой и найду в тайнике ключ и пароль.

— Давай я понесу. — Мистер Джордж забрал у меня сумку и ободряюще улыбнулся. — Всего четыре часа, и ты сможешь пойти домой. Ты сегодня выглядишь менее уставшей, чем вчера. Давай выберем какой-нибудь симпатичный, спокойный год — может, 1953? Гидеон говорит, что в Алнуне — помещении, где хранится хронограф, в это время очень уютно. Там даже есть диван.

— 1953 — прекрасный выбор, — сказала я и постаралась не выдать восторг. Через пять лет после последней встречи с Лукасом! Можно было предположить, что за это время он кое-что сумел узнать.

— Ах да, Шарлотта! Миссис Дженкинс вызвала машину для тебя, на сегодня ты можешь быть свободна.

Шарлотта прекратила играть.