Ангелам здесь не место - Екатерина Островская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лара удивилась тому, как только что вроде бы испуганная и пьяная Ада Семеновна превратилась в себя обычную, спокойную.
– Мне можно удалиться? – произнесла девушка, поднимаясь.
– Сидите! – приказал председатель правления. – Вас это также касается. Крошина нам будет не хватать, уж точно. Он свое дело знал. А теперь нам особенно пригодились бы его опыт и связи. Вряд ли кто-то хочет нас запугать, хотя и такое исключать нельзя. Следователи подозревают Артема, но…
– Не может быть! – удивилась Оборкина. – Твоего… то есть нашего Артема? И что?
– Да ничего. Пусть работают. А я уже связался с одной корпорацией, пообещали прислать своих специалистов по безопасности…
Разговор продлился недолго. Лара с Адой Семеновной вышли из кабинета председателя правления вместе. Шагали по коридору молча, но когда подошли к своим кабинетам, Оборкина спросила:
– Ты веришь, что все это Чашкин устроил?
Лара помотала головой и шепнула:
– Ломидзе считает, что покушались на него, потому что стреляли по его машине, в которой случайно ехали Крошин с женой.
Ада Семеновна приоткрыла дверь своего кабинета:
– Заходи.
Женщины сели возле стола, и тогда Оборкина заговорила быстро:
– Я тоже думаю, что убить хотели Петра Ивановича. Только не Чашкин, разумеется. А жена Ломидзе. Не сама, конечно, наняла кого-то. Ты намекни своему Гущину, пусть ее потрясет.
– Но зачем мадам Ломидзе убивать мужа? Ведь по брачному договору она в случае насильственной смерти супруга ничего не получает. Вы же сами мне говорили, что у них с Буховичем договоры были одинаковые.
– Ага, один и тот же адвокат составлял. Так, может, красотка завела себе какого-нибудь альфонса молодого, и тот сам решил, не зная про условие. Потому что спать с ней при живом муже чревато: Петр Иванович, если бы узнал, точно бы того смельчака на кусочки разрезал. Ломидзе ведь, до того как в банк прийти, бригаду держал.
– Что держал? – переспросила Лара, подумавшая, не ослышалась ли она.
– Крышеванием занимался. Сначала его люди наезжали на бизнесменов, что-то там с ними делали, угрожали бизнес забрать. А потом появлялся Ломидзе и будто бы спасал несчастных. За определенную мзду, естественно.
– Не может быть! – не поверила Лара. – Образованный человек, поэзию знает…
– А ты что думала? Он много чего знает. Каретников, который банк основал, разве случайно выделил его из всех? Сергей Павлович людей насквозь видел, знал, на что любой из них способен. Помню, говорил мне: каждый день жизни – это время для учебы. Короче, намекал мне, а я и так уже дурой не была…
Оборкина поднялась, двинулась к сейфу со словами:
– В общем, я приняла решение. Сейчас отдам тебе кое-что.
Главбух открыла сейф и вынула из него сверток, плотно упакованный в полиэтиленовую пленку. Протянула его Ларе.
– Вот, храни у себя. А лучше дома. Если попрошу обратно – отдашь. Договорились?
– Нет, сначала скажите, что внутри.
– Ничего особенного, мои размышления о жизни. Только умоляю тебя их не читать. Иначе мы поссоримся, станешь моим злейшим врагом. А вот если меня того самого… как других… ну, ты понимаешь, тогда прочитай все внимательно и сделай правильные выводы. А вообще, чего мы с тобой сегодня здесь торчим? Выходной день ведь!
Лара возвращалась домой, усталая от событий и известий, свалившихся на нее так внезапно. Перед подъездом автомобиля Николая не было, и от этого стало еще грустнее. На лестнице встретила пожилого соседа, который, не поздоровавшись, изобразил восторженное лицо, воскликнул:
– Какие погоды нынче – отдыхай не хочу!
Разговаривать с ним желания не было, но Лара все-таки попыталась улыбнуться и ответила:
– А я как раз с работы иду.
– Ну и как? – спросил сосед.
– Да все нормально, – ответила она.
И почувствовала, как внутри все содрогнулось от ужасного предчувствия того, что может произойти завтра.
В квартире стояла тоскливая тишина. Холодильник был забит продуктами, но есть не хотелось. Девушка опустилась в кресло, но ей и в нем показалось неуютно. Потом легла на диванчик и накинула на себя плед. Облегчения это не принесло. Тогда она накрылась с головой, но к ней и туда пробирались мрачные мысли.
Лара вспоминала день, людей, с которыми встречалась в банке: Ломидзе, не протрезвевшую со вчерашнего вечера Оборкину, Гущина с красными от недостатка сна глазами. Подумала о Чашкине, которого теперь подозревают в убийствах. Поверить было трудно, но в том, что дорогое колье подарил ей именно Артем, Покровская уже не сомневалась. Она закрыла и крепко сжала веки, призывая сон. Но пробиться к ней ему мешали слезы, которые переполняли не только глаза, но и все ее существо, сквозь тьму пробивались какие-то радужные вспышки, которые не давали ни заснуть, ни сосредоточиться на чем-нибудь ином, только не на воспоминаниях о последних днях.
Лара не хотела думать о работе, о банке, но перед ней вставали пустые и страшные коридоры с бесконечным множеством дверей кабинетов, в которых прежде работали люди и где теперь не было никого и ничего, кроме опасности и страха. Девушка продвигалась мимо них осторожно, пугаясь гулкого эха своих собственных шагов. Потом остановилась, потому что сквозь ускользающее эхо пробился другой звук. Она прислушалась, дрожа от страха и обреченности. И только теперь поняла, что в огромном, бесконечно пустом здании находится не одна: кто-то шел за ней, с каждым мгновением ускоряя шаг. И тогда Лара побежала. Неизвестный тоже побежал за ней, причем гораздо быстрее. Захотелось закричать, но невесть откуда взявшийся обруч перехватил горло. Она пронеслась через какую-то лестничную площадку с дверями квартир, которых не должно было быть в банке, подбежала к одной, распахнула – за ней виднелись полуразрушенные стены, провалившийся пол и грязь, грязь, грязь… Девушка бросилась обратно в банковские коридоры, увидела какого-то человека и узнала: это был рабочий из АХО, тот самый Алексей. «Помогите», – попросила она его, дрожа от ужаса. Мужчина улыбнулся ей и что-то сказал, но так тихо, что Лара не разобрала ни слова. Алексей кивнул и начал удаляться в сторону приемной Ломидзе. Она кинулась за ним, но не могла догнать. Вдруг из-за угла появился бывший муж, и Лара готова была броситься к нему. «Мне очень плохо, – произнес Олег и отшатнулся, – мне нужен кредит. Поговори с Ломидзе, он тебе не откажет». И тут же неподалеку замаячила фигура председателя правления, и мрак начал рассеиваться. Они оказались в его кабинете. Петр Иванович усадил ее в кресло, а сам остался стоять, улыбаясь и заглядывая в лицо Ларе.
– Вы помните, кто написал эти строки? – спросил Ломидзе и прочитал, оглядываясь на стены кабинета:
Где-то в поле возле МагаданаПосреди опасностей и бедВ испареньях мерзлого туманаШли они за розвальнями вслед…
– Николай Заболоцкий, – ответила Лара, успокаиваясь оттого, что страхи кончаются.
– Такое длинное стихотворение, что я никогда не мог выучить его наизусть. А теперь даже фамилию автора вспомнить не могу. А чем оно заканчивается, помните?
Девушка кивнула, нисколько не удивляясь тому, что они говорят не о банковских делах, а рассуждают о поэзии, и произнесла:
Не нагонит больше их охрана,Не настигнет лагерный конвой,Лишь одни созвездья МагаданаЗасверкают, встав над головой.
– Именно так, – улыбнулся Петр Иванович. – Я не мог выучить стихотворение, потому что не мог даже читать – так боялся этих строк. Ведь они о смерти. Все ее боятся. Пугают страдания, с ней связанные, и неизвестность. А теперь я больше думаю о красоте. О красоте человеческих душ. Души людей светятся и озаряют мир, причем свет исходит от личностей, казалось бы, неприметных и тихих. Я только сейчас стал замечать излучаемое ими сияние. Думал последние дни, почему так, и переживал, что сам не такой. А потом понял, что свет – это любовь. И ради нее стоит жить.
– Вы правы, – закивала Лара, готовая заплакать оттого, что она никому не нужна и страхи ее окончательно не прошли. Странно, что с виду суровый и жесткий Ломидзе завел подобный разговор.
– Удивительно, что вас зовут не Лариса, а Лара.
– Мама так назвала. Перед моим рождением она как раз прочитала «Доктор Живаго» и в честь героини…
– Удивительно, – повторил Петр Иванович. Потом грустно улыбнулся, шепнул: – Я люблю вас. Живите долго.
И вдруг начал таять.
Снова мрак стал накрывать пространство, духота не давала вздохнуть, поймать ртом свежий воздух. Лара почувствовала, что задыхается, закричала от ужаса…
И проснулась. Сбросила с головы одеяло и сразу услышала звонок мобильного. Телефон надрывался где-то на кухне. Пришлось бежать туда, но звонок оборвался. Она посмотрела на пропущенный вызов – номер был ей незнаком. Лара продолжала держать аппаратик в руке, словно ожидая нового звонка. Страх не отпускал ее.
