Газета Завтра 865 (24 2010) - Газета Завтра Газета

      А у тебя с похмелья

      Подняться силы нет.

     Поэзия Николая Зиновьева напоминает о тысяче забытых простых вопросов, ответы на которые просто не позволят нам жить так, как мы живём сегодня: оглушенные, подавленные прессом чужих слов и мыслей. Он говорит с читателем, как с самим собой, и сам этот факт общения и общности куда важнее всего остального.

     Читайте Николая Зиновьева! Вспоминайте о себе!

1

Александр Кувакин СТИХИЯ

***

      А.

     От порога — родные ухабы.

     Впереди — мировая Луна.

     Сотрясает небо Каабы

     Золотая твоя струна.

     И вкруг Солнца парит неземное.

     Говорят: "Это просто слова".

     Отчего же тогда в знойном зное

     Птица вещая вечно жива?

     И откуда такая сила?

     Сила — вот она:

     деньги да власть…

     Но она в оны дни молила —

     И завеса разорвалась.

     Тьма всё гуще.

     Полет всё выше.

     Но с неведомой высоты

     Птица вещая тех, кто слышит,

     Узнаёт, окликая на "ты".

     ***

     Ещё тревожит девятнадцатый,

     Ещё кипит в крови двадцатый,

     Ещё поют в Кремле семнадцатый,

     Но двадцать первый — час расплаты.

     Домов нестройные строения,

     Дворов глухие очертания,

     И жителей полночных пение —

     Всё растворится в расставаниях.

     И белым, словно вздох, поднимется,

     Навеки покидая землю,

     И зарыдает, что отнимется

     Всё, что на небе не приемлют.

      ИМПЕРИЯ

     Обречено. Обречено на слом —

     И я, и ты, и вы, и сад, и дом.

     Советский сад и русский дом при нём

     Обречены на слом и на подъём.

     Не будем колдовать и ворожить,

     Не будем пыль забвенья ворошить.

     А будем строить дом и сад сажать —

     Чтоб с Богом жить и в Боге умирать.

     ***

     Если б только стужа!

     Если б только ночь!

     Если б только ужас

     Гнал вперёд и прочь!

     Вязли бездорожьем,

     Но слова нашли —

     Те, что и моложе,

     И прочней земли.

     Римляне отмечали юбилей только два раза в жизни: в пятьдесят и, при особой милости богов, в сто лет. Сегодня юбилеев — как огурцов в кадушке. Всё лезет в патриции. Всё юбилеит по поводу и без. Особенно же — русские писатели. Правда, не от большой радости…

     Юбилей Кувакина законен (он без "хвостиков"). И радостен. Полвека собственного времени, разъятого меж двух веков русской истории.

     Перефразируя Блока, можно сказать: будущее — это возмездие. Суд. И только сознанию сектанта или неофита в этой суровой законченности может примерещиться амнистия.

     Однако именно здесь, в нечеловеческой уже определённости, поэт находит радость, радость поля, где плевелы вымахали в полный рост и едва ли не заглушают добрую пшеницу; радость близкой жатвы, которая воспринимается как освобождение; радость слов, которые неизбежно настигают царя Валтасара: "Ты уже взвешен, и найден слишком лёгким".

     В стихах Александра Кувакина музыка с годами нарастает, это признак подлинности пути. Быть может, он, по-человечьи, с радостью и затерялся бы "среди детей ничтожных света", но стихия, которой поэт некогда вверил себя — ревнива. И, наделяя, отбирает. Покой, уют, удобную глупость, необременительную праведность. Дары, получаемые взамен, неоспоримы для самого певца, и очень сомнительны для толпы. И всё это — по-пушкински, всё — радостно.

Алексей Шорохов

1

Андрей Фефелов ГЛАГОЛИЦА

КАЗЕННОЕ СЛОВЦО "МЕРОПРИЯТИЕ", подходящее для всякого рода съездов и партийных торжищ, на сей раз раскрылось в непривычном и глубинном своем значении. Ибо мера приятия того, что происходило на древнем городище заповедника "Старая Рязань", у каждого из двух с половиной тысяч участников действа была своя. Прибывшие на автобусах московские гости: делегаты Всемирного русского народного собора, студенты, ученые, художники, журналисты, а также подтянувшиеся через понтонный мост из соседнего Спасска автохтоны — с удивлением и радостным непониманием наблюдали череду явлений, возникающих и исчезающих в периметре невидимого города.

     Главный, ускользающий и таинственный смысл происходящего лишь угадывался. Он еле прочитывался в толще официальных речей о приобщении к корням, о духовности, о необходимости развивать национальные традиции и избегать отравляющего воздействия массовой культуры. Этот смысл был неявно прописан в странных сооружениях, построенных в чистом поле молодыми архитекторами из студии Андрея Асадова "Город АЗЪ". Он брезжил в песнопениях ансамбля древнерусской духовной музыки "Сирин", в притопываниях и прихлопываниях Сергея Старостина, исполняющего свои "Душеполезные песни на каждый день". Этот смысл мерцал в удивительных буквицах, начертанных художником шрифта Юрием Гулитовым, и в задумчивых объяснениях профессора Людмилы Карпенко, которая узрела в глаголическом письме тайную символику, раскрывающую знания о мироздании и божестве.

     Более всего этот смысл, наверное, был понятен создателям концепции "Азбука духа и свободы". Идеологам, закрутившим колесо Соборной встречи — Александру Рудакову и Роману Багдасарову. Однако наши красавцы и интеллектуалы целомудренно молчали о том, ради чего поднялись люди по звенящим травам на эти зеленые кручи в истоке лета 2010 года.

     А между тем, когда был пройден, прожит, протоптан единый световой день и под звуки дудок и бубнов расцвели звезды, то засветились во тьме неведомые письмена, засияла золотая надпись: иная история.

      ГЛАГОЛИЧЕСКИЙ ШРИФТ, разработанный равноапостольными братьями-просветителями Константином и Мефодием для перевода священных текстов на славянские языки, составляет одну из загадок Руси, является частью ее тайной, сокровенной, параллельной истории. Не зря же глаголицу часто использовали как тайнопись. Бытие глаголицы в русской культуре овеяно духом секретности и закрытости. Запечатленные буквы, напоминающие коптский, древнееврейский или рунический шрифты, несут в себе многомерную символику, каскад смыслов, весть о бытии Бога. Глаголицу называли боговдохновенным алфавитом и "славянской священной азбукой". Людмила Карпенко в своём исследовании пишет: "…Глаголица, созданная славянским первоапостолом Константином-Кириллом Философом, раскрывается как уникальная моделирующая семиотическая система, способная и выражать, и формировать христианское мировоззрение, как универсальная символическая картина знания".

     Почему некогда в славянских землях глаголица уступила место греческому алфавиту, то есть "кириллице"? Тому есть много рациональных, бытовых объяснений. Однако в мистическом плане глаголица словно нырнула в метаисторию Руси, стала запасным русским алфавитом, расширяющим и усложняющим русскую духовную вселенную.

     Ныне выход глаголицы на поверхность жизни — весьма показателен и примечателен. Глаголица — азбука, способная преодолевать границы миров, соединять разрезанные эпохи, сдвигать разъехавшиеся пласты истории.

      СТОЛИЦА КНЯЖЕСТВА РЯЗАНСКОГО, город лихих вятичей достославная Старая Рязань — один из самых больших городов и мощнейший форпост древней Руси. Ныне от нее остались лишь крутые валы, вознесенные над зеркальными излучинами Оки. А некогда это был сильно укрепленный, многолюдный город, испещренный улицами и переулками, застроенный избами, теремами и усадьбами. Тень исчезнувшей планировки Старой Рязани можно узреть на закате, когда косые солнечные лучи, огибая бугры и травы, подчеркивают мельчайшие детали ландшафта. В эти несколько минут воскресает прошлое, и в увеличительном стекле летнего вечера исчезнувший город является вновь.