Работа для ведьмака - Алексина Наталья

«Хоть в чем-то сила ведьмака не подкачала», — подумал парень и погладил пальчики в своей ладони.

— Кажется, и правда что-то есть. — Нея сосредоточенно посмотрела в сторону высоких елей и забрала руку. — Значит, жив.

Эзра опять вздохнул, теперь по поводу ускользнувших холодных пальчиков, и поехал дальше за Неей.

Ведьмак видел, что она все равно нервничает. Уже стояли сумерки, и вот-вот должна была опуститься ночь, а значит, любые поиски даже при помощи магии осложнялись.

Вперед резво улетели магические огоньки, высвечивая голые ветки и снег. В какой-то момент исчезли следы, в том числе подков. Лошадь дальше не заходила, вероятно, вернулась, когда ее поманил Эзра. Но они все равно ехали по глубокому снегу, из которого кони с трудом поднимали копыта.

Через какое-то время Нея остановилась.

— Он где-то здесь? — спросил ведьмак, видя, как лейтенант крутит головой.

— Скорее всего, — ответила она. — Но магия больше никуда не тянет, не становится сильнее, но и не обрывается.

Нея сняла варежку, быстро расстегнула тулуп, а следом и две верхние пуговицы кителя, чтобы достать шнурок с каким-то кулоном.

— Не нагревается, — пояснила она и некоторое время держала кулон в руке.

«Надо было предлагать соприкосновение тел», — подумал Эзра.

Он посмотрел вокруг, ни на что особенно не надеясь. Даже огни не могли разогнать сумрака.

Но вдруг ведьмака привлекло большое темное пятно на снегу далеко впереди. На такие лужи у него был отменный нюх.

— Кажется, там кровь, — как можно спокойнее сказал он, представляя в это время пролитый джем, который намазывают на хлеб за завтраком. В лесу, на снегу, под елкой — просто джем.

Лейтенант тронула поводья, а Эзра глубоко вздохнул и остался на месте.

Он почувствовал, как на лбу выступил пот и на висках намокли волосы. Пальцы сжали поводья.

«Братишка, плохой тон падать в обморок, не доезжая до лужи крови», — сказал себе ведьмак.

— Оставайтесь на месте! — крикнула Нея и спешилась.

Теперь нечего было и сомневаться, Эзра мог быть уверен, что там точно не джем. Он еще раз вздохнул, вытер пот со лба под шапкой и поехал вперед. Спешился и быстро заглянул через плечо лейтенанта. Магический свет четко показывал ту самую лужу крови. Она растеклась вокруг неподвижной ноги в огромном капкане.

* * *

Резкая и горячая боль заставила его очнуться.

— Я сказала оставаться на месте! — рявкнула Нея, нависая над ведьмаком.

У Эзры перед глазами мелькали мушки, но он быстро сел и вытянул из-под себя сумку. При падении вряд ли что-то могло разбиться: не та высота, да и зелий в сумке почти не осталось. Но он с облегчением пробежал пальцами по оставшимся склянкам — все целы.

— Это вольете Милкоту в глотку, если он еще жив, — чуть хриплым голосом сказал Эзра и протянул флакон.

— Сидите здесь, — рыкнула Нея, но ведьмак удержал ее за руку и сунул еще маленькую склянку.

— А это?

— Это для меня. Когда опять упаду, — постарался улыбнуться он. — У вас очень тяжелая рука.

Эзра еще чувствовал холодный пот и видел перед глазами в основном мушки, но, как обычно, соображал в этот момент быстрее, чем обычно.

— Прикройте кровь чем-нибудь, и я смогу наложить заговоры. Ногу пока не трогайте.

Нея выдернула руку и встала, а Эзра начал напевать жуткую, но действенную песенку о ста пятидесяти осликах, которые паслись на зелено-зеленом лугу.

— Первый ослик пришел на зеленый луг и друга позвал: «Эй-го!» — Эзра вздохнул. — Второй ослик пришел на зеленый луг и друга позвал: «Эй-го!..» Вот зараза! Третий ослик пришел на зеленый луг: «Эй-го!»

Но песенка не всегда помогала ведьмаку.

— Да чтоб меня, — сквозь зубы ругнулся Эзра.

Даже для ста пятидесяти осликов та лужа была великовата.

* * *

Жуткий запах под носом заставил ведьмака широко открыть глаза. Лицо Неи уже не казалось злым, оно привычно закаменело.

— Там Милкот? Он жив? — хрипло спросил ведьмак.

— Он самый. Жив, но без сознания. — Нея внимательно осмотрела бледного парня, даже поднесла к лицу неяркий огонек. — Его ногу я закрыла попоной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эзра с трудом сел, краем глаза отметил расседланную лошадь и понял, что не приходил в себя явно не одну минуту.

— Интересно, почему «отличный зельевар» не придумал себе зелье вот от этого? — Нея сделала неопределенный жест в его сторону.

— Пытался, не вышло, — со вздохом ответил он и полез в свою сумку. — А то средство, которое мне может помочь, вы запрещаете.

— Речь опять о самогоне?

— Угу. — Он достал несколько пузырьков и каждый просмотрел на свет.

— Понятно. До самогона вы падаете от крови, а после уже от самого самогона, — проговорила Нея. — В чем разница?

— В удовольствии, — пояснил Эзра.

Он искал зелье, способное затянуть раны, но оказалось, все пять пузырьков ушли на солдат. У них не было жутких повреждений и можно было обойтись лишь заговорами. Только никто не хотел мучиться даже от легкой боли, и никто не подозревал о травмах Милкота.

— Зелье, которое я дал, влили в него? — уточнил ведьмак, поднимаясь.

Нея кивнула и тоже встала, напряженно вглядываясь в лицо Эзры. С удивлением он понял, что его готовились ловить, отчего мимолетно улыбнулся.

В сопровождении лейтенанта и магических светлячков он прошел к Милкоту. Сержант лежал на боку, свернувшись, как будто пытался уснуть. Хотя, скорее всего, так он надеялся дотянуться до своей ноги.

— Там же капкан, да? — тихо спросил Эзра, стараясь смотреть только на бледное лицо Милкота.

— Да, — подтвердила Нея и вздохнула. — Капкан, как на медведя. Может быть сломана кость.

Эзра сел рядом с Мил котом и взял его руку. Даже в варежке пальцы сержанта почти окоченели, и прежде, чем шептать заговор, ведьмак растер грубую ладонь.

Ведьмак не думал о сложных заговорах, только о поддерживающих. Чтобы начать заживление, лучше бы иметь зелье, а чтобы согреть тело, надо бы зашить раны. Какой смысл разгонять кровь, если она вся вытечет…

Эзра задержал дыхание, пытаясь прекратить думать о вытекающей крови.

— Отвлеките меня, — попросил он.

И после недолгой паузы Нея, не спросив зачем, сухо поинтересовалась:

— Как?

— Можете гладить, целовать, рассказать сказку, объяснить, как у вас появились шрамы. Все что угодно.

Ведьмак несколько раз повторил упражнение с задержкой дыхания и приготовился к самому сложному. Исследованию.

Хотя исследование — слишком громкое слово для заговора, позволяющего узнать, сколько дней протянет раненый человек при нынешней ситуации. Для этого всего и надо шепнуть несколько слов да позволить силе влиться в кровь. Что для Эзры приравнивалось почти к казни.

— Меня использовали как живой щит, — вдруг сказала Нея.

Ведьмак быстро посмотрел на ее спокойное лицо, еле-еле подсвеченное огоньками, но промолчал.

— Был бой. Двое магов бились насмерть, я думала, что смогу помочь нашему. Но когда попробовала незаметно подобраться к противнику, он подтянул меня арканом к себе и прикрылся мною же от очередного заклинания, — бесстрастно рассказала Нея.

Ведьмак некоторое время смотрел на ее спокойное лицо, а потом быстро прочитал заговор, оставляя Харт возможность самой закрыть тему, если ей того хотелось.

— Это было недалеко отсюда, — после паузы продолжила она. — Нас первыми бросили к этой заставе, когда каким-то странным образом на севере оказались ангериссцы, до того нападавшие лишь на юге.

— Но говорили, что при первой стычке жертв не было…

— Правильно говорили. Никаких жертв, — отстраненно пояснила она. — Только два раненых мага.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эзра довольно долго рассматривал лейтенанта, но в конце концов вернулся к работе над Мил котом. Хотя больше ему хотелось подойти и погладить израненную щеку Неи. Сказать, что война слишком несправедливая штука, чтобы о ней много думать. Иногда надо радоваться, что она забрала лишь то, что забрала, и оставила все остальное.