Война закончилась, львёнок (СИ) - "Линадель"

— Да, но я сегодня отлично выспалась, — улыбнулась она, решив не вдаваться в подробности.

Гермиона задумалась, как лучше спросить у Гарри про мать Волдеморта, чтобы не вызвать подозрений. Так она просидела с минуту и поняла, что не хочет ничего скрывать от него. Поэтому решила говорить прямо.

— Помнишь, Дамблдор показывал тебе воспоминания на шестом курсе?

Друг кивнул, надкусывая сэндвич.

— Он говорил, что Меропа не могла или не хотела пользоваться магией. Что он имел ввиду под словом «не могла»?

Гарри задумался, вспоминая. Он непроизвольно потер свой шрам.

— Дамблдор считал, что она не хотела больше быть чародейкой, и специально не воспользовалась магией для своего спасения. Но еще у него было предположение, что из-за неразделенной любви и отчаяния она потеряла магию. Не смогла колдовать, потому что магических сил больше не было. Он говорил, что такое случается с волшебниками.

Гермиона застыла. В таком ключе она никогда не думала о своей магии. Она читала, что силы могут быть нестабильны, когда волшебник испытывает слишком сильные эмоции, с которыми не может справиться. Но она никогда не думала, что магия может просто пропасть. Как это вообще будет происходить? Она сможет колдовать все меньше и меньше или в один момент просто поймет, что заклинания не работают? Неужели это все из-за переживаний насчет Рона, из-за отчаяния, в которое она впадала время от времени, из-за ужаса, который испытывала почти каждую ночь.

— Почему ты интресуешься? — голос Гарри вывел ее из задумчивости.

— Мне кажется, что я стала слабее, — сдавленно ответила Гермиона

— Что ты имеешь ввиду? — Гарри перестал жевать и его зеленые глаза встретились с янтарными.

— Магия работает хуже. Словно я использую заклинания в пол силы. А после применения защитных заклинаний, я чувствую опустошение.

— Когда это началось?

Гермиона задумалась. Если вспомнить, магия подвела впервые, когда они с Гарри преследовали одного из контрабандистов, поставляющих драконью кровь на черный рынок. Убегая, он уже почти подбежал к краю антиаппарационного купола, она послала в него Петрификус и он не сработал. Она точно видела, что заклятие попало в цель. Потом, конечно, она убедила себя, что все-таки промахнулась. Это было зимой. Кажется, они работали над этим делом в феврале. И после этого время от времени проявлялись подобные случаи, но она всегда находила себе оправдание.

— Всякие неприятные мелкие сюрпризы начали происходить достаточно давно, но я не обращала на них внимания. Потому что на мне это не сказывалось никаким образом. А вот после расставания с Роном я начала ощущать что-то…

— Как? Прямо физически чувствовать?

— Да. Появляется опустошение, как я уже говорила. Иногда тело начинает ныть, будто я… — она замолкла, подбирая слово, — Болею гриппом. Ты болел когда-нибудь?

Гарри кивнул, вспомнив, как заболел в семь лет. Это было всего один раз, и возможно тут свою роль играла магия, но больше он никогда не заражался. Да и тот один раз он перенес намного легче, чем Дадли.

— Вот. Тогда ты можешь понять. А когда я слишком долго использую волшебство без передышки, как на тренировках со Снейпом, меня тошнит… Это из физических проявлений.

— А еще ты была холодная! — воскликнул Гарри, и когда она уставилась на него непонимающе, он пояснил, — Когда вчера тебе было плохо, я подошел проверить температуру, и ты была очень холодная.

— Я этого не ощущаю, — удивленно пролепетала Гермиона, протягивая Гарри руку, — Ну-ка, проверь.

Он взял ее руку в свои ладони и замер.

— Ну, прохладные, — неуверенно сказал он, затем потрогал лоб, — Да, мне кажется, ты чуть холоднее меня. Не так как вчера, конечно. У тебя есть термометр?

Гермиона улыбнулась.

— Конечно есть, мама мне собрала целую аптечку, — сказала ведьма, — она наивно полагает, что я буду пользоваться таблетками.

Гермиона поднялась в спальню и достала из комода небольшой сундучок с красным крестом по середине. Порывшись в нем, она отыскала градусник. Сунув его подмышку, она спустилась к Гарри и села напротив. Он задумчиво смотрел на весело пляшущие языки пламени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Гермиона прикрыла глаза. Холодными липкими щупальцами в сердце закрадывался страх. Вдруг она проснется в один прекрасный день и больше не сможет колдовать? К глазам подступили предательские слезы. Она почувствовала прикосновение теплых пальцев к своей руке и глубоко вздохнула. Открыла глаза и посмотрела на него.

— Мы найдем решение, — тихо сказал Гарри.

Гермиона кивнула. Высвободив руку, она достала градусник.

— Сколько? — нетерпеливо спросил Гарри.

— Тридцать пять градусов, — растерянно пробормотала она, взглянув на друга.

— Нуу… — протянул он, — это меньше среднего значения, но не критично, — Гарри ободряюще посмотрел на Гермиону, — Теперь надо скорректировать твою активность. Я поговорю с Алдриджем, чтобы он разрешил тебе не посещать тренировки со Снейпом. Мы с тобой напарники, я тебя прикрою в любом случае. Если будет возможность не использовать магию — не используй.

— Не думаю, что Алдридж без объяснений позволит мне пропускать тренировки, — покачала головой Гермиона, — Поэтому Гарри, пожалуйста, не рассказывай никому. Обещай мне это.

Она требовательно смотрела на него, пока он не кивнул.

— Я попробую завтра найти книги, связанные с этой темой во Флориш и Блоттс и начну потихоньку изучать эту проблему. Уверена решение есть…

Она задумалась и закусила губу. Не было еще проблемы, которую невозможно было бы решить с помощью книг. Просто надо побольше узнать об этом. Гарри вдруг странно на нее посмотрел.

— Я знаешь, о чем подумал? Это ведь выраженно начало проявляться с того момента, как ты рассталась с Роном. Может тебе поговорить с ним?

— О чем мне с ним говорить, Гарри, — нахмурилась Гермиона.

— Можно попробовать помириться…

— Что? — вскинулась ведьма, — После всего, что было? Ни за что…

— Гермиона…

— Нет, Гарри. Ты знаешь как мне больно до сих пор от этого? Как обидно… Я не готова простить его. Не сейчас.

— Все, я понял, понял. Иди сюда, — сказал он, раскрывая объятия и Гермиона, подсев к нему, прижалась к его теплому боку.

Вслушиваясь в треск поленьев, они сидели и каждый думал о своем. Она вспомнила, как Северус Снейп сегодня порекомендовал ей вспомнить мать Волдеморта. Это значило, что он догадался о ее проблеме. Даже раньше, чем она сама. И как он пришел к выводу, что это связано с ее эмоциональным состоянием? У нее даже возникла мысль обратиться к нему за помощью, но она быстро откинула ее. Сейчас у него только догадки, а если она придет и прямо скажет о своей проблеме, у него будут все доказательства. Нельзя было так рисковать.

Гермионе нелегко было поверить в то, что ее магия может от чего-то зависеть. Ей не нравилось думать, что она настолько… Слабая. И что ее могут выбить из колеи отношения с Роном. Но все указывало именно на это.

Мне нужно его отпустить.

Когда Луна сегодня упомянула Рона, воспоминания о нем снова нахлынули на нее, и она поняла, что их расставание ранило ее сильнее чем ей казалось. Скорее даже, его причина. Гермиона не могла смириться с тем, что была недостаточно хороша для него. Ругая себя, она не могла понять эту глупую любовь к Рону. Головой она понимала все, но сердце ныло… Еще со школы, несмотря на его грубость, пренебрежительное отношение, отсутствие поддержки и открытое предпочтение ее другой, она просто тихо его любила.

— Гарри, — тихо позвала она, — ты все еще любишь Джинни?

Его зеленые глаза опустились вниз, и он удивленно посмотрел на нее. Гермиона знала, что Гарри не любит говорить о своих чувствах. Он никогда не обсуждал Джинни с ней. Но ей захотелось узнать у него, так же сильно он ее любит после расставания или чувства постепенно угасают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, все еще люблю. Она долгое время была мне самым близким человеком. Я не говорил тебе, но, там, в лесу, стоя перед Волдемортом, я видел перед собой только ее. Наверное именно она придала мне сил в тот момент.