Сережа. Рождение воина - Павел Николаевич Чумаков-Гончаренко

Сережа посмотрел на нее и увидел, как ее глаза вновь наполнились слезами.

– Оля, пойдем! Хватит там ворковать с Сережей, – раздался голос ее мамы. – Еще наворкуетесь, успеете.

Она встала и, вытерев глаза улыбнулась.

– Иду мам. – А потом, обернувшись к Сереже сказала: – И тогда я, как только проснулась. Поняла, что скоро умру и мне от этого стало очень страшно, и я заплакала. Вот такая я глупая трусиха, но ты меня выдавай, я тебе верю. Хорошо?

– Конечно, – с чувством готовности идти за ней и в огонь и воду, сказал, кивнув своей головой Сережа. И даже немного приподнялся с места.

Отчего Оля, заметив этот его порыв, улыбнулась и ласково с благодарностью проговорила:

– Спасибо!

Ее мама и брат уже оделись и стояли у дверей выхода из подвала. Оля подошла к углу, где со вчерашнего дня расположилось их новое убежище и, взяв свою вязаную шапочку с цветочком на правой стороне и одев ее, оглянувшись на Сережу, подмигнула ему. Его поразили глаза Оли, какой-то потаенной грустью. Она подошла к матери и брату и они втроем скрылись в дверном проеме, Сережа только слышал их шаги уходящие кверху. Наверху дверь хлопнула. Через какое-то мгновение она вновь хлопнула, и на порожках зазвучали частые легкие шаги, – это был Артемка, – он ворвался в подвал и кинулся к своей постели.

– Что-то забыл? – спросила Раиса Максимовна.

Но Артемка не глядя ни на кого и, никому не отвечая схватил с постели паровоз и вновь развернувшись, кинулся догонять мать и сестру. Такая спешка подвела Артемку и он, споткнувшись, растянулся на полу.

– Осторожнее! Убьешься! – заохали и запричитали женщины.

Но его было не остановить и он, лишь на мгновение, задумавшись, – плакать или нет? Наверное, решил, что не время, и быстро вскочив на ноги, побежал кверху с растрепанными в разные стороны волосами. Его шапка слетела с головы, когда он упал, и теперь лежала возле порога.

– Стой! Шапку возьми! – крикнули женщины ему вслед, но он их уже не слышал.

– Сереж, догони его, отдай шапку, а то простудится ребенок и заболеет, на улице все-таки зима! – сказала внуку Раиса Максимовна.

И Сергей, быстро встав, проходя мимо, подхватил лежащую на земле шапку Артема и побежал его догонять.

– Подъем! К бою!

Павел вскочил с кровати. Но увидев смеющегося сослуживца, понял, что это была только шутка и, вновь упал на постель. После очередной ночной попойки, его голова трещала и, казалось, была налита свинцом.

– Вставайте, хлопцы, хорош спать! Пора сепаров с Рождеством еще раз поздравить! Запустим по колорадам пару снарядов от души, с душой и в душу! – и шутник расхохотался.

Говорящий был Степаном родом из Ужгорода, он люто ненавидел все население Донбасса, считая, что здесь нет ни одного нормального украинца заслуживающего уважения или жизни в новосоздаваемом украинском государстве. Этой ночью был обстрелян православный храм, и именно он и был инициатором этого расстрела, заявив, что там не может быть людей, разве что кацапы и их московские попы. Павлу было это неприятно, но выказывать свое недовольство он не стал и, храм к всеобщему пьяному восторгу и ликованию был обстрелян, там погибло двое прихожан. А Павел лишний раз порадовался, что ему удалось перевестись в гаубичный дивизион и теперь он хотя бы не видит и чаще всего не знает, куда летят и падают выпущенные из его орудия снаряды. Он решил для себя, что выполняет святую обязанность по защите своей страны, а за попадание по мирному населению или гражданским объектам, он никакой ответственности не несет, за это пусть отвечают командиры и разведка. Павел хотя и был крещенным, но в религиозных вопросах и особенностях догматики разбирался мало, если ни сказать ничего не понимал и, когда оказался среди сослуживцев, большинство из которых было униатами, то перешел в униатскую греко-католическую церковь Украины. Он хотел быть им своим и когда они сказали, что истинная вера украинцев это греко-католичество, то он не долго раздумывая и без всякого зазрения совести стал униатом. Если бы у них в подразделение были капелланы из никем непризнанного киевского патриархата, то он с такой же точно легкостью, стал прихожанином и этой религиозной организации. Вообще, ВСУ и нацбаты были наполнены людьми разных религиозных взглядов, в них помимо униатов были и язычники, и сектанты, и последователи всяких раскольничьих православных течений на Украине. Были и прихожане УПЦ, но этих было меньшинство и они порой даже как-то стеснялись своей веры, потому как УПЦ давно была объявлена агентом влияния Кремля, а в вооруженных силах и формированиях Украины ненависть ко всему, что так или иначе связано с Москвой и Россией пропагандировалась с особенной силой. Но, в принципе, если священник или прихожанин УПЦ является ярым сторонником украинства и ставит украинскую державу выше, и Бога, и веры, то и им пока будут рады в рядах ВСУ. Потому что, кто бы, ты не был и какому богу и как ни поклонялся бы, если для тебя Украина превыше всего, то ты уже считался своим, – пусть и заблуждающимся, но своим. Для создания новой украинской нации необходима идея и лозунг и он со временем был найден и сформулирован, звучит он примерно так: «один народ, один язык, одна вера». Но поскольку с одной верой были явные проблемы и не состыковки из-за религиозной многополярности религиозных взглядов граждан Украины, то постепенно в умах украинцев постулат об «одной вере» стал замещаться идеей поклонения украинской державе. Украина превыше всего, – вот что стало истинным объектом поклонения украинцев на Украине. И этому новому общегражданскому «богу» и начали приносить свои кровавые жертвы адепты этого нового псевдорелигиозного культа. А с особой жестокостью это проявилось в результате кровавого переворота 2014 года в Киеве. Но если скачущим по площадям студентам Бог для воспевания украинства и не был нужен, то солдату на передовой, волей или неволей, но под пулями о Боге задумываться приходится и поэтому любому религиозному служителю, воспевающему украинское государство и благословляющему воинов на священную войну против москалей и России, здесь были рады. Хотя, конечно, религиозная принадлежность этого воинства какой-либо религии или конфессии была условна и состояла в основном из таких людей, как Павел. И если завтра по телевидению им объявили бы, что униатство это российская ересь, а истинная украинская религия, это поклонения Хорсу и Перуну, то они, недолго думая со временем стали бы поклоняться и этим истуканам, а униатские храмы стали бы разрушать и уничтожать. А потому даже прихожане УПЦ в